Ольга Галахова, театральный критик, главный редактор газеты «Дом актера», специально для РИА Новости.
В Санкт-Петербурге в прошлый уикенд открылся фестиваль «Балтдом», который завершится 10 октября. В этот год в двадцатый раз питерцы собирают свой театральный форум. Дирекция решила отметить юбилей на широкую ногу и не только представить впечатляющую афишу в северной столице, но и окружить свой фестиваль мероприятиями, которые состоялись в Москве, а также за пределами страны.
В конце сентября питерцы пожаловали в Первопрестольную, чтобы вручить свою премию «Балтийская звезда» художественному руководителю Александринского театра, директору Театрально-культурного Центра имени Вс. Мейерхольда Валерию Фокину. Так был задан старт юбилею.
На следующий день из Петербурга отходил автобус в Хельсинки, чтобы оттуда на пароме прибыть в Стокгольм, а из столицы шведского королевства снова на пароме переплыть в Ригу. Дальше автобусом — до Таллинна, а оттуда домой — в Петербург.
Эту акцию дирекция фестиваля назвала «Театральным ковчегом», в который «посадила» представителей международной ассоциации театральных критиков, друзей «Балтдома» и журналистов. В каждой столице Балтии, где делалась остановка «Ковчега», днем проходили дискуссии, а вечером делегация знакомилась с тем или иным театром.
В Стокгольме в зале Театрального музея, расположенного вблизи от Королевского театра «Драматен», состоялась встреча со шведскими театральными деятелями, которые рассказали, насколько позволяло время, об истории шведского театра, о влияниях западных соседей и становлении собственного национального театра. После доклада российского театрального критика, педагога ЛГИТМИКА Николая Песочинского о современном театре разгорелась дискуссия, поскольку зарубежных коллег волновал вопросы: есть ли в России политический театр и на кого из молодого поколения в драматургии и режиссуре стоило бы обратить внимание.
В Риге в здании Национального латышского театра состоялась аналогичная встреча. Но акцент был другим — деньги, точнее систематически сокращающееся финансирование государственных театров Латвии. Между тем, нашим коллегам из международной ассоциации театральных критиков не показалось все столь однозначным.
Коллега из Португалии сказала, что у них 10 млн. населения, но государственный театр один, В Мексике 100 млн. населения, а государственный театр один. В Латвии же на 2 млн. – семь государственных театров.
Одним из самых ярких имен латвийского театра в последние годы стал худрук Нового рижского драматического театра Алвис Херманис, работы которого отмечены престижными европейскими премиями и наградами, он — частый гость международных фестивалей, в том числе и российских. Вечером того же дня можно было увидеть моноспектакль «Дед», поставленный Херманисом с актером Виллисом Даудзинсом.
Херманис призывает своих актеров ходить в народ, чтобы общение с этим народом стало поводом для актерского высказывания.
Виллис в частной беседе рассказывал, как он пошел выполнять задание режиссера, как подошел на улице к человеку, который оказался шофером, объяснил, что он актер, хотел бы с ним поговорить, поскольку в театре будет ставиться спектакль о реальных, а не вымышленных людях. Шофер поначалу отнесся с недоверием к актеру, но после того, как Виллис поездил с ним по автобусному маршруту, настороженность растаяла. Более того, когда шофер был приглашен на спектакль, чтобы посмотреть на себя глазами актера, то был удовлетворен и работу принял.
Этот же принцип вторжения в реальность для усиления этой самой реальности использовали в спектакле «Дед» актер и режиссер.
Дед Виллиса пропал во время войны без вести. И внук спустя полвека начинает свое расследование. Он видится с однофамильцами деда, сверстниками своего прародителя, с теми, кто уцелел в молохе истории.
Встречаясь с формальными однофамильцами, внук, по сути, репетирует гипотетическую встречу с родным дедом. И этот дед мог бы воевать на стороне советских войск, а мог бы быть на гитлеровской стороне, а мог бы перебежать от одних к другим. Как раз три таких судьбы и сыграны в спектакле на пределе достоверности Виллисом Даудзинсом. Однако эти почти документальные перевоплощения – не самоцель. Можно и после войны остаться в состоянии войны, если служить идеологии, а можно выжить, чтобы жить во имя жизни. И вот эта последняя идеология ценности этой самой жизни и есть для Херманиса самая главная.
Как впрочем, и для эстонского режиссера Элмо Нюганена, показавшего в Городском театре, им возглавляемом, спектакль «Я любил немку», трогательную мелодраму о несчастной любви двух молодых людей, которым помешали социальные клише.
После Таллинна «Ковчег» пристал к Петербургу, чтобы продолжиться в фестивале «Балтдом».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
