Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости, Нью-Йорк.
Согласие – полное, это было отличное заседание. Так высказался министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер по итогам состоявшейся в представительстве ЕС при ООН, в Нью-Йорке, встрече (на уровне министров иностранных дел) «шестерки» по Ирану.
«Шестерка» — это Россия, США, Китай, Великобритания, Франция, Германия. Успехи ее, прямо скажем, минимальны: пытается заставить Иран прекратить работы по обогащению урана и вообще наладить с Тегераном диалог по ядерным вопросам с 2003 года. С 2009 года «шестерка» общается сама с собой, Иран с ней дел иметь не хочет. Не помогли и последние санкции Совета Безопасности ООН от 9 июня 2010 года. Тем не менее «шестерка» все равно встретилась и будет продолжать работу.
Надо учитывать, что механизм общения ведущих стран мира по поводу Ирана сложный, и не следует путать Совбез ООН и «шестерку». Тем не менее, хотя бы в виде «фона», одна существенная проблема присутствовала на нынешней встрече в Нью-Йорке. Это вопрос согласия и несогласия Москвы с тем, что происходит вокруг санкций.
Напомним, 9 июня Совет Безопасности принял весьма грамотно продуманные санкции – касающиеся исключительного того, что может иметь отношение к иранским ядерным программам.
Это был результат компромисса неумеренно яростных по этой части США и европейцев с Россией, Китаем и несколькими другими членами Совбеза.
Даже и так резолюция еле прошла: многие совбезовцы были с ней не согласны. И тогда же российская дипломатия особо предупредила США и ЕС: не надо снова использовать сбалансированные санкции ООН как повод для введения уже своих, односторонних и куда более жестких санкций, которые затрагивают интересы экономики и населения страны в целом. Потому что зачем тогда нужно было достигать каких-то договоренностей в ООН?
Однако те же США и ЕС, несмотря на предупреждения, именно это и сделали, запретив своим компаниям, в частности, инвестиции в иранские нефть и газ. То есть в ключевую отрасль страны.
И возникла сложная, деликатная ситуация. Скажем так, в экспертных кругах возникла версия: российская дипломатия предупредила американцев и европейцев, что раз не послушались, то это последние санкции, в которых будет участвовать Россия. И следовательно, ООН.
На мой вопрос о том, так ли это, действительно ли санкции – последние, выходивший с нью-йоркского заседания «шестерки» министр иностранных дел Сергей Лавров ответил следующим образом: вы фантазируете о будущем, а нам следует выполнять имеющиеся решения.
Позиция, скажем так, понятная.
Так же, как понятно, что недовольство «дополнительными» санкциями Москва совершенно не скрывает.
Вот цитаты из выступления – накануне – того же Лаврова с трибуны ООН: «… уже давно сформировался консенсус о необходимости соблюдать так называемые гуманитарные пределы санкций, не допускать их негативного влияния на гражданское население и социально-экономическое развитие… В то же время не можем не выразить серьезной озабоченности сохраняющейся практикой односторонних мер принуждения, волюнтаристски вводимых отдельными государствами… сверх того, что предусмотрено в Уставе ООН и в решения Совета Безопасности. По нашему убеждению, подобная практика… должна быть прекращена».
Итак, конфронтация? Но сейчас несколько другая эпоха. Сейчас хрупкое, но все же укрепляющееся сотрудничество всех ключевых игроков международной политики – России и США, Китая и Евросоюза – самостоятельная ценность. И, в общем и целом, это ценность не меньшая, чем налаживание сотрудничества с Ираном по ядерным вопросам. Поэтому то, что происходит сейчас по этой проблеме (в том числе и на заседании «шестерки» в Нью-Йорке) – это деликатные попытки достичь баланса.
Например: именно сейчас, когда лидеры государств и министры иностранных дел собрались в ООН на свой ежегодный сбор, появился указ президента России Дмитрия Медведева по санкциям против Ирана. Напомним, указ запрещает передачу Ирану зенитных комплексов С-300 (раньше по этому вопросу было много неясности), бронетехники, боевых самолетов, вертолетов и кораблей. Так же, как их транзит в Иран через российскую территорию, что для некоторых стран может иметь ключевое значение. Еще запрещаются финансовые операции с иранцами – но не любые, а только если операции могут иметь отношение к ядерной деятельности Ирана. Запрещены и въезд в Россию или транзит через нашу территорию иранцев, если они имеют отношение к ядерным программам.
Однако нетрудно заметить, что президентский указ строго соответствует решениям Совета Безопасности ООН от 9 июня, за которые Россия голосовала и которые, напомню, теперь обязательны для всех. Москва вовсе не пытается, например, задушить костлявой рукой голода иранских рыбаков или нефтяников. И это не очень похоже на те санкции, которые добавочно ввели ЕС и США.
Вообще-то во всем, что происходит сейчас вокруг Ирана, звучит одна и та же фраза: возобновить переговоры Тегерана и «шестерки». Об этом говорил и Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун, встретившийся с находившимся здесь президентом Ирана Махмудом Ахмадинежадом. К тому же призывает официальный представитель госдепартамента США Филип Кроули («понять, на каком этапе мы сейчас находимся в плане наших усилий по привлечению Ирана к конструктивному диалогу»). Хотелось бы верить, что возобновлением переговоров все и завершится.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
