Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости.
Хочет этого Большая Европа или нет, но ей придется в ближайшее время решать – пустить Турцию в ЕС или нет. Этот вопрос встанет уже 16 сентября, на стратегическом внешнеполитическом саммите Евросоюза в Брюсселе, где лидеры и министры иностранных дел будут определяться, как дальше жить со своими стратегическими партнерами (в том числе и с Россией), ближними и дальними соседями. Отношение типа «Пустить нельзя не пускать» уже не пройдет: где-то в этой фразе придется ставить знак препинания.
И не только Брюсселю. В Турции медленно, но верно грядут большие внутренние преобразования, которые укрепят ее региональную и геополитическую значимость, равно как и экономический вес. А он и сегодня уже достаточно велик.
Турки, как показал последний конституционный референдум 12 сентября, дали своему премьеру Тайипу Эрдогану добро на реформирование основ турецкого государства. Между прочим, в массе своей, сделали они это мало понимая, на что, собственно, соглашаются. Как показывали все опросы общественного мнения, более 50% участников не смогли назвать ни одного из 26 пунктов поправок и изменений к конституции 1982-го года, которые и предложил Эрдоган и его происламская (пока умеренно) и социально-консервативная Пария справедливости и развития (ARP). Изменения поддержали 58% (участие в плебисците составило 77%, что является весьма высоким показателем).
Т.е. голосовали просто «за» доверие Эрдогану. Это, в свою очередь, почти автоматически обеспечивает ему победу и третий срок на предстоящих весной следующего года всеобщих выборах. Ряды проигравшей оппозиции оказались разобщены, а ее предостережения о том, что речь идет не просто о референдуме, а о первом этапе демонтажа светского правления в стране, т.е. отказе от наследственных основ светского турецкого государства, заложенных еще «отцом всех турок», Мустафой Кемалем Ататюрком, на электорат должного эффекта не возымели.
Здесь надо бы сказать, что прямая и явная угроза «государственной светскости» кемалистами (сторонниками наследия Ататюрка) в лице проигравшей оппозиционной Республиканской партии (CHP) несколько преувеличена. Что, впрочем, для предвыборных кампаний совсем не феномен. Некоторый откат просматривается, но в нем нет ярко выраженного направления в сторону исламского конституционного радикализма, скажем, иранского образца. Все-таки турки, и Эрдоган в том числе, надеются вступить в ЕС, и навряд ли стали бы вот так сразу перелицовывать гражданскую конституцию под исламский свод законов и вводить суды шариата.
На референдуме было предложено 26 изменений к конституции 1982-го года, принятой через два года после военного переворота 1980-го. Здесь и расширение прав женщин, детей, инвалидов; и право на забастовки для государственных служащих; и расширение прав профсоюзов; и право граждан на защиту со стороны омбудсмена; и неприкосновенность личной информации и прочее – вполне обычный европейский набор.
Наибольшую критику оппозиции вызвала судебная реформа Эрдогана. Теперь высшая судебная инстанция Турции – Конституционный суд - будет состоять не из 11, а из 17 судей и назначать их сможет правительство и парламент (они полностью контролируются умеренно исламской, правящей AKP). Те же самые изменения коснутся Верховного совета судей и прокуроров (увеличен с 7 до 21 человека), который до сих пор назначал судей и прокуроров страны: на любую кандидатуру его члены могли наложить вето. Военным судам отныне запрещено судить гражданских лиц, а гражданские суды, напротив, смогут судить военных, причастных к организации военных переворотов.
В любой другой стране такая «юридическая демилитаризация» была бы встречена всеобщим ликованием. Но только не в Турции.
Со времен Ататюрка военные считались гарантами турецкой светскости и были тем самым агрегатом «сдержек и противовесов», который сдерживал выход наружу агрессивной исламской оттоманской наследственности. Тот факт, что с участников последнего военного переворота 1980-го по новой конституции вроде снят иммунитет от преследования, это все-таки не более чем искусный трюк Эрдогана: референдум прошел как раз в тот день, когда истек 30-летний срок давности за такого рода преступления. Кстати, он состоялся как раз в день 30-й годовщины того самого переворота. За последние 50 лет «хранители турецкой светскости» устраивали перевороты четыре раза. И от всех не очень-то сильно отдавало демократией.
Злые языки утверждают, что со всеми изменениями происламская AKP Эрдогана окончательно отодвинула армию от государственной машины и теперь обрела контроль над последним и единственным независимым светским институтом – судом Турции.
Вообще, надо признать, что у Эрдогана были веские основания «не любить» светскую юриспруденцию. В 1998, когда он был еще не умеренным, а ярым сторонником ислама, его уже сажали в тюрьму за нарушение светских принципов турецкого государства. В 2008-м все тот же Конституционный суд чуть было не запретил AKP вообще, на тех же основаниях. Оппозиция утверждает, что теперь AKP может делать с турецкой конституцией и государством все, что ей заблагорассудится.
Трансформация умеренности в радикализм – не такой уж невиданный процесс в нашем изменчивом мире. Радикализация страны на стыке Европы и Азии, с 72-миллионным населением, граничащей с Арменией, Грузией, Азербайджаном, Ираном, Ираком, Сирией, Грецией и Болгарией, омываемой Черным, Средиземным и Эгейским морями, «сидящей» на черноморских проливах, - это была бы уже не проблема. Это была бы катастрофа.
Так что ЕС надо поскорее решать даже не брать ли, а когда брать Турцию в Союз (переговоры вяло идут с 2005-го). Большая «школа» внутри ЕС склонна принять Анкару, чтобы «европейские ветры» действовали на нее освежающе, а европейские рамки сдерживали бы внутренние позывы к радикализации. Турция сегодня входит в G-20, ее экономика растет 5%-ными темпами (данные на этот год). По прогнозам ОЭСР, к 2050-му Турция станет второй экономикой Европы (после Германии). На сегодня турецкий бизнес уже контролирует в Европе компании и предприятия с оборотом в 51 млрд долларов, на которых занято около 500 тысяч человек.
Позиция «турецкой партии» Европы в принципе очень проста: Турцию надо принять для собственного блага. Потому что неизвестно в какую сторону она может повернуть в случае отказа. Показательно, что после референдума курс лиры и турецкие акции пошли вверх. Бизнес ЕС уже свои выводы сделал.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
