Борис Старцев, ГУ-ВШЭ
Эксперты предлагают пути реформы высшей школы, опираясь, в частности, на рейтинг государственных вузов по среднему баллу ЕГЭ, подготовленный ГУ-ВШЭ по заказу Общественной палаты РФ и РИА Новости в августе 2010 года. Ответ на вопрос, в какой мере государство готово воспользоваться предложениями, журналисты получили 2 сентября на пресс-конференции, состоявшейся в РИА Новости с участием министра образования и науки РФ Андрея Фурсенко и ректора ГУ-ВШЭ Ярослава Кузьминова.
С тем, что средний балл ЕГЭ, с которым абитуриенты приходят в вуз, – один из ключевых показателей результатов работы этого вуза, никто не спорит. Погрешность здесь невелика и связана разве что с фактором нечистоплотности и коррупции, который «кое-где у нас порой» при сдаче ЕГЭ имеет место. Как отметил Ярослав Кузьминов, лет двадцать назад в мировой образовательной науке утвердилось мнение, что на результат образования студента или школьника примерно в равной пропорции влияют три фактора. Первый – это качество преподавателей и образовательной программы учебного заведения. Второй – качество знаний и мотивация самого студента или школьника. Третий – качество знаний и мотивация той группы, где он учится (ведь образование – процесс коллективный, и заочная форма хуже очной именно в силу отсутствия общения между студентами). Средний балл ЕГЭ, так или иначе, объективно характеризует второй и третий факторы.
Составители рейтинга в августе 2010 года собирали информацию, размещенную на официальных сайтах государственных вузов, выделяя, в частности, средний балл ЕГЭ поступивших, минимальный балл ЕГЭ и количество абитуриентов, принятых на бюджетные места. Помимо общего рейтинга вузов, были представлены рейтинг направлений подготовки, рейтинги «топ-25» по профилю вузов – классических университетов, технических, медицинских и прочее. В каждом рейтинге есть три «зоны» – зеленая (вузы и направления, где средний балл абитуриентов не ниже 70), нейтральная (от 55 до 70), красная (ниже 55).
Количество и качество
Одна из тенденций, выявленная составителями рейтинга, - массовый прием троечников на инженерные специальности и направления. Туда может поступить всякий, кому посчастливилось набрать на ЕГЭ по математике и физике минимальные баллы – если условно перевести баллы в привычную школьную шкалу, получится, по выражению Ярослава Кузьминова, «глубокая тройка», «нечто между тройкой и уже не тройкой». Машиностроители, металлурги, промышленные физики, транспортники и представители многих других профессий в большинстве своем глубокие троечники.
Казалось бы, причины формирования именно такого контингента легко объяснимы. Инженерам мало платят! Платите больше – и тогда на эти специальности придут самые талантливые. Рейтинг опровергает эту гипотезу. По таким направлениям, как горное дело, полезные ископаемые, энергомашиностроение, на рынке труда существует устойчивый спрос на квалифицированных инженеров, им платят хорошие деньги. Но в профильные вузы, причем не только «глубоко провинциальные», но и питерские, все равно идут преимущественно троечники.
Хорошо известно, что многие инженерные специальности сохранились в нынешних вузах со времен СССР, когда каждое ведомство готовило инженеров в своих вузах и институтах повышения квалификации. Сейчас ведомств нет, в ряде случаев и отраслей нет, а вузы живут и благополучно получают госзаказ. Более того: государство не просто сохраняет огромное количество бюджетных мест, но и увеличивает их, о чем время от времени с гордостью заявляют руководители Минобрнауки. При этом даже если среднестатистический выпускник инженерного вуза, с трудом сдававший сессии, захочет работать по специальности, он не сможет этого сделать – не хватит знаний и компетенций, так что в лучшем случае придется занять почетную должность менеджера торгового зала.
Еще одна тенденция, выявленная составителями рейтинга, - катастрофическая ситуация в педагогических вузах. Сюда тоже поступают преимущественно троечники. Например, средний балл поступающих на направление «Педагогика, психология» (подготовка учителей начальных классов и школьных психологов) – 55,21, и это еще не нижний предел для учительских профессий. Казалось бы, государство должно сделать все возможное, чтобы младших школьников учили люди хорошо мотивированные и высокопрофессиональные – ведь именно в начальных классах формируется характер человека и способность к дальнейшему обучению. «Это серьезная медийная тема: троечники учат троечников, - прокомментировала главный редактор РИА Новости Светлана Миронюк, - социальная бомба, которую рейтинг четко и наглядно отразил».
При этом хорошо известно, что в школе собирается работать лишь каждый четвертый выпускник педвуза (в столицах - каждый пятый). Но даже их не жаждут видеть в школах. Как рассказал Ярослав Кузьминов, основываясь на опыте общения с директорами школ в регионах, те предпочитают нанимать выпускников классических университетов. У последних и знания лучше, и мотивация выше.
Рейтинг в очередной раз выявил и другую давно известную проблему – переизбыток набора на экономические специальности в непрофильных вузах. При этом в непрофильные вузы на экономические специальности поступают с очень даже неплохими баллами – как подчеркнула руководитель исследования, директор по порталам ГУ-ВШЭ Мария Добрякова, разница при поступлении на профильные и непрофильные специальности технических вузов составляет примерно 15 баллов. При этом талантливых абитуриентов туда заманивают «на название» - большинство вузов просто не имеют преподавателей, чтобы дать необходимые профессиональные компетенции по той же экономике. Здесь нужно отдать должное Минобрнауки, которое давно проводит политику по сокращению бюджетных наборов на экономику, менеджмент и юриспруденцию в непрофильных вузах. Точно так же происходит сокращение набора в педвузы. Но, как выясняется, уже принятых мер явно недостаточно.
Предложение экспертов ГУ-ВШЭ заключается в следующем: сократить прием на инженерные направления, одновременно повысив их привлекательность как для абитуриентов, существенно увеличив стипендию, так и для вузов, существенно увеличив финансирование в расчете на одного студента. Это наверняка позволит оттянуть в инженерные вузы часть ребят, собирающихся стать экономистами лишь по причине высокой популярности этой профессии, позволит брать абитуриентов со средним баллом ЕГЭ не ниже 55, то есть с четверками и пятерками.
Что касается специализированного педагогического образования, то здесь необходимо не только сокращение приема. Вопрос стоит иначе: стоит ли сохранять его в прежнем виде, если лучшие учителя школ – это выпускники физфаков, мехматов и истфаков региональных классических университетов? Может быть, подготовку учителей и впрямь лучше осуществлять в университетах?
Осторожность прежде всего
Комментируя рейтинг и рекомендации коллег из ГУ-ВШЭ, министр Андрей Фурсенко отметил: «Как и к любой статистике, к этим данным мы должны относиться с некой осторожностью. Нельзя равнять нормативы сельских и городских школ, нельзя одинаково относиться к среднему баллу по гуманитарным и естественным дисциплинам. Чем больше я изучаю рейтинг, тем больше понимаю, насколько сложно делать выводы. Образование – социально чувствительная сфера. Для студента, узнавшего, что он попал в «красный» вуз (то есть со средним баллом ниже 55), эта информация отчасти может стать психологическим шоком».
По словам министра, в вузах «красной зоны» по каким-то специальностям все же учат очень хорошо, а средний балл «начинает ползти не туда куда надо», потому что вузы оказались недостаточно разборчивы – взяли не только тех, кто показал хорошие знания, но и всех остальных, - «чтобы обеспечить себе определенный контингент и определенное финансирование». Андрей Фурсенко заявил, что это и впрямь может послужить сигналом министерству: «может быть, действительно необходимо «сжимать» число бюджетных мест?» В то же время он предостерег журналистов от красивых заголовков в духе «все технари – лузеры»: «Можно найти для этого основу в цифрах рейтинга – тенденции показаны правильно. Не могу сказать, что это совсем не так. Но это не совсем так».
Другая проблема – сложность экзаменов по естественнонаучным предметам, что, по мнению и Андрея Фурсенко, и Ярослава Кузьминова, позволяет для пущей объективности сравнения с гуманитарными предметами увеличивать полученные баллы на 5-6 единиц. Впрочем, как отмечают составители рейтинга, общую картину это радикально не меняет – разве что МГУ с его большим набором на естественные факультеты поднимется на пару строчек выше.
Еще одно обстоятельство, подчеркнутое министром, - вопрос о достоверности ЕГЭ: известны примеры нарушений при организации экзамена, известны регионы, где баллы выпускников школ необъяснимо высоки. Может быть, в отдельных регионах средний балл поступающих в вузы высок, потому что абитуриенты с «липовыми» свидетельствами не хотят уезжать учиться в вузы Москвы и Питера, но в своих региональных вузах фактически «завышают» средний балл? То же самое касается некоторых направлений подготовки – может быть, туда приходят слишком много «блатников»? Коллег-журналистов немного смутил, в частности, средний балл абитуриентов Дагестанской медицинской академии – 79,7, в рейтинге медицинских вузов занявшей третье место.
«То, что мы видим сегодня, было всегда, - считает министр. – В советское время в педвузы тоже шло не очень много отличников, это было не самое востребованное направление подготовки. То же касается и ряда технических специальностей. Так что тенденции, которые мы сегодня наметили, не являются революционно новыми». При этом Андрей Фурсенко подчеркнул, что ЕГЭ дает объективную картину того, что происходит в сфере образования, даже несмотря на погрешности, - при таких массивах информации начинает действовать закон больших чисел.
«Андрей Александрович – министр, он выступает, как подобает министру, а я менее скован в оценках и суждениях», - заметил Ярослав Кузьминов.
Добрый учитель?
Осторожные оценки Андрея Фурсенко, прозвучавшие на пресс-конференции, и его призывы не делать категорических выводов на основе рейтинга не лишены оснований. Журналисты, естественно, не услышали от министра заявлений о предстоящем закрытии тех или иных вузов или сокращении контрольных цифр приема на те или иные направления, хотя бойко задавали провокационные вопросы. И вот почему.
Проводя реформу общего образования, государство не раз сильно обжигалось. Больше всего шишек пришлось набить при проведении реструктуризации школьной сети. Рискну предположить, что в последнее время неспособность сдержать недовольство населения при закрытии пресловутых малокомплектных школ стала, конечно же, не главной, но все же одной из многочисленных причин, по которым одна за другой летели с плеч губернаторские головы.
В середине августа министр Андрей Фурсенко побывал на Балтийском образовательном форуме в Калининграде, где его принимал губернатор Георгий Боос – один из самых успешных реформаторов региональных систем образования. Именно при нем в Калининградской области подверглись реструктуризации десятки малокомплектных школ. Делалось это во благо детей, чтобы они учились в больших образовательных центрах, оснащенных по последнему слову техники, чтобы огромные средства областного бюджета, словно в черную дыру, уходившие в малокомплектные школы (один ученик там обходится в десятки и сотни раз дороже), тратились на создание современных условий в базовых школах. Любые исследования, в том числе рейтинговые, однозначно доказывают несостоятельность малокомплектных школ – успешное обучение и социализация ребенка там невозможны по определению.
Но население области не понимало прогрессивного губернатора. Министров образования во всех регионах и сегодня бросает в дрожь при упоминании деревни Краснолесье - эдакого калининградского Козельска. В 2006 году жители Краснолесья не подчинились решению властей о реструктуризации местной малокомплектной школы, часть учеников которой – с 5 по 8 класс - перевели в большую базовую школу, куда нужно было ездить на автобусе. Но дети продолжали ходить в официально не существующие классы, их родители получали повестки из милиции за создание препятствий в получении образования, а учителя продолжали их учить, не получая зарплату. Губернатор Боос стал для детей и родителей этаким Карабасом-Барабасом. «И он никакой не мучитель, а просто наш добрый учитель», - эта насмешка в чьем-то интернет-дневнике как нельзя лучше объясняет причину отставки главы Калининградской области, случившейся сразу после завершения Балтийского форума.
Впрочем, в профессиональной среде ходили упорные слухи, что в Краснолесье, как и в других населенных пунктах, где население противится реструктуризации, инициатива исходит не от населения, а от двух-трех активистов из числа представителей администрации подвергаемой реструктуризации школы. Сам Ярослав Кузьминов о таких ситуациях знает не понаслышке – пару месяцев назад как член Общественной палаты он ездил в Ульяновск гасить конфликт между властями города и городскими учителями, воспротивившимися реструктуризации и устроившими акции протеста. Ульяновский губернатор Сергей Морозов недвусмысленно давал понять, что никакого недовольства населения нет, а есть просто нежелание отдельных работников образования покидать насиженные места. Впрочем, тогда удалось быстро найти компромисс, и Общественная палата рекомендовала региональным властям проявлять осторожность при закрытии малокомплектных школ.
А вот теперь представим себе, что по решению министра образования сокращается набор в педагогических и инженерных вузах, более того – педагогические вузы по всей стране включают в состав классических университетов. Не возьмусь спрогнозировать реакцию администраторов и преподавателей соответствующих вузов, но, скорее всего, акции неповиновения в Краснолесье и в Ульяновске покажутся невинной шалостью. Не так уж много времени прошло с тех пор, когда ректоры, заручившись поддержкой федеральных депутатов, на своих съездах объявляли министров образования чуть ли не врагами народа и угрожали власти студенческими бунтами. Вряд ли нынешние руководители Минобрнауки захотят повторить судьбу своих предшественников.
P.S.
С 2010 года приостановлен набор в военные вузы России. Решение министра обороны обусловлено «переизбытком офицерских кадров и нехваткой соответствующих должностей в Вооруженных силах». Отдельные СМИ уже подняли плач по поводу того, что будет с «высококлассными преподавателями» и «небогатыми и способными ребятами из провинции», для которых поступление в военный вуз было единственной возможностью получить высшее образование и казенное обеспечение в Москве или Питере. Надо ли при этом напоминать, что, получив лейтенантские погоны, многие из них ни дня не собирались служить в армии, а те, кто собирался, зачастую не имел такой возможности по причине «нехватки соответствующих должностей».
У военных приказы начальства не обсуждаются.
