Совершенное шесть лет назад страшное детоубийство в Беслане собрало в себе все зло сегодняшнего мира. Взгляд на детей другого рода-племени как на «маленьких взрослых» и, соответственно, как на подлежащих уничтожению врагов. Взгляд на терроризм как на «оружие слабых» и, соответственно, как на оружие нестыдное и допустимое. И, главное, - расчет на слухи, на подозрительность. Оказалось, что в век «фотошопов» и видеокамер люди сбиваются с толку еще больше, чем раньше. Словам они верить давно разучились, а теперь вот перестают верить глазам и ушам – ведь и видео, и аудиозаписи, говорят, можно сфальсифицировать.
Расчет на слухи и появление дискредитирующих власти версий, безусловно, входил в планы организаторов теракта. Впрочем, мерзавцы продумали и другие моменты. Гадкое преступление было задумано так, что при любых действиях властей российское государство оказывалось в проигрыше. Рассмотрим каждый пункт плана террористов.
Пункт первый. Взять в заложники детей и учителей с родителями 1 сентября во дворе школы, то есть в государственном учреждении. Потом правозащитники и пресса будут много лет упирать на тот момент, что это государство не смогло обеспечить безопасность своих граждан в одном из своих учреждений. Женщина – директор школы станет объектом травли со стороны земляков. Тот факт, что ничего подобного не было в истории, что ссылавшиеся на приказ Масхадова и Басаева злодеи, напав на школу, превзошли даже средневековые границы жестокости и подлости, как-то редко упоминается и западной прессой, и внутрироссийскими ненавистниками «проклятых силовиков». В итоге на суде над единственным уцелевшим террористом у доктора Леонида Рошаля создалось впечатление, что судят не террористов, а учителей, врачей и милиционеров.
Пункт второй. Взято беспрецедентное количество заложников – более тысячи. И тут был свой расчет. Поскольку теракт совершен на территории Северной Осетии, а среди террористов были ингуши, организаторы теракта явно рассчитывали вновь разжечь осетино-ингушский конфликт. Напомним, что в результате этого конфликта в 1992 году погибло не менее тысячи человек, а сотни до сих пор числятся пропавшими без вести. Узнав о масштабе катастрофы в Беслане, власти попали в изначально проигрышное положение: обнародование реального количества заложников могло спровоцировать осетин на возобновление конфликта, а замалчивание или преуменьшение этого числа выставляло власти бессердечными лжецами. Расчет подлых планировщиков теракта оказался верным. Штаб, координировавший операцию по освобождению заложников, упорно цеплялся за цифру в 354 заложника, предпочтя меньшее зло (возмущение родственников) большему (эскалации осетино-ингушского конфликта). Было ли это решение оправданным? Ответить на этот вопрос мучительно трудно. С одной стороны, осетинское население проявило потрясающую выдержку, с другой – раздраженные недостаточной рекламой своей деятельности по телевидению бандиты грозились довести реальную численность заложников до объявленной, убив семь сотен «лишних». Так что сказать с уверенностью, правильно было принято решение или неправильно, очень трудно, почти невозможно. А вот обвинять, требовать полной правды в прямом эфире – очень легко. И многие как раз этим и занимаются.
Еще одна подлая придумка террористов – потребовать прихода президентов Северной Осетии и Ингушетии Дзасохова и Зязикова. Если бы они пришли, их с удовольствием бы подвергли пыткам и убили. А неприход президентов был представлен террористами как трусость – «версия», охотно подхваченная некоторыми очень смелыми СМИ. Опять террористы играли в беспроигрышную игру.
И, наконец, последний и самый подлый пункт плана террористов. Беря в заложники ушедших в школу детей, они знали, что у многих из убитых школьников останутся дома в живых матери, отцы, другие родственники. Ясно, что эти несчастные никогда не утешатся, они вечно будут допытываться, кто виноват в гибели их детей, и спрашивать себя и весь мир, нельзя ли было избежать постигшей их страшной беды. А поскольку террористы будут уже на том свете или в заключении, гнев некоторых из несчастных родителей обрушится на государство. И, конечно, иностранные СМИ и гуманитарные организации с удовольствием предоставят для этого гнева мощную медийную площадку. В результате у мирового общественного мнения со временем возникнет впечатление, будто в гибели детей виноваты не убивавшие их террористы, а солдаты, офицеры и генералы (да-да, генералы!), спасавшие этих детей, порой ценой собственной жизни.
Таков был расчет террористов – подлейший и мерзейший во всей истории человечества, но верный. Будучи не шибко грамотными людьми и безусловными моральными имбецилами, организаторы теракта в Беслане явно неплохо разбирались в «паблик рилейшнз» - то есть в искусстве создавать у потребителей СМИ нужное им впечатление. Некоторые СМИ в бесланской истории проявили себя именно так, как ожидали террористы, - глупыми, заносчивыми и эгоистичными. Штаб еще до конца кризиса обвинили… в обмане общественности! Нам, видите ли, не все правдиво рассказывали! Между тем еще древнекитайский трактат о боевом искусстве «Сунь Цзы» определял войну как искусство обмана. А террористический акт – это самая жестокая и подлая война. Требовать во время ТАКОЙ войны правды в режиме он-лайн – постыдное лицемерие.
К сожалению, безответственность СМИ, излишняя закрытость власти в отношении уже произошедших событий (проведенное после теракта следствие и процесс над террористом Кулаевым оставили много вопросов), а также склонность современного обывателя к конспирологии сделали свое дело. За множеством версий и обвинений, за ворохом слухов о неких огнеметах и ракетах, якобы применявшихся при штурме школы, из поля общественного внимания уходят действительно важные вопросы. Никто уже не ищет ответа на важнейший из них – а был ли он, «мирный» выход из кризиса? Как можно было ответить на вытащенное террористами идиотское письмо Басаева Путину («От раба Аллаха Шамиля Басаева – президенту Путину. Владимир Путин, не ты начал эту войну. Но ты можешь окончить ее, если у тебя будет мужество и уверенность де Голля…»). Как человек, бравший интервью у Шамиля Салмановича, могу засвидетельствовать: стиль – его, стиль – недоучки, нахватавшегося чужих рассказов о Че Геваре и де Голле. Стиль – провинциального троечника, который носит бороду под Че Гевару и думает, что он – круче Че Гевары, поскольку его борода гуще. Автору этого письма неплохо бы еще походить в младшие классы того самого заведения, которое он так жестоко и бессмысленно сравнял с землей. Но что поделаешь: современная техника, дающая возможность даже неграмотному уничтожить несколько сот человек за минуту, позволяет недоучкам прославиться количеством убитых ими людей…
Так вот – как можно было ответить на требования этого письма? Суть его сводилась ко где-то слышанной (очевидно, по телевизору) формуле – «безопасность в обмен на территории». То есть Москва должна была позволить Басаеву создать на территории Чечни независимое государство Ичкерия, а взамен получить «отказ от вооруженной борьбы с РФ со стороны всех мусульман России по крайней мере на ближайшие 10-15 лет». Дело, однако, в том, что – для начала! – Басаев никогда не контролировал «всех мусульман России» и не имел никакого права говорить от их лица. То есть басаевский план «безопасность в обмен на территории» провалился бы по той же причине, по которой провалился явно слышанный им по телевизору план умиротворения палестинцев путем отдачи им занятых Израилем территорий. Для успеха этой формулы надо иметь как минимум единое палестинское правительство, могущее говорить от имени всего народа, чего сейчас не наблюдается.
Но вторая (и главная!) причина, по которой требования террористов были неприемлемы, - это обстановка, в которой эти требования были выдвинуты. Если какие-то люди, заставляющие детей пить свою собственную мочу, хотят где-нибудь создать свое государство, первая задача всех честных жителей планеты Земля – не дать такому государству создаться. Террористы, захватившие школу, очень опасны, но террористы, имеющие собственное государство, опасны вдвойне, втройне, в тысячной степени! Более или менее профессиональные политики и журналисты понимают это. Понимают везде – и на Востоке, и на Западе. Но иногда предпочитают делать вид, что не понимают.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
