О своем видении влияния истории России на ее будущее развитие в интервью РИА новости рассказывает участник предстоящего заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай», директор Центра Евразийских, Российских и Восточно-Европейских исследований в Центре дипломатической службы Университета Джорджтауна Анджела Стент.
- В какой мере, по Вашему мнению, путь развития России задан ее историей?
- Историки России, и российские и зарубежные, веками спорят о факторах, которые, казалось бы, предопределили существование в Российской империи и ее преемнике - Советском Союзе централизованной авторитарной формы правления, перемежаемой короткими периодами революций и длительными периодами реставрации.
Существует широко известный исторический канон: Российской империи не хватало природных границ, она была уязвима для нападения со всех сторон и реагировала на эти географические реалии расширением своей власти во всех направлениях. Это была многонациональная страна, которая никогда не переживала эпохи Ренессанса, Реставрации и Просвещения, экономически отсталая, с неблагоприятным климатом, не могущая догнать западных соседей и создавшая систему, в которой правящая элита была отделена от общества.
Как и во всех стандартных интерпретациях истории, в этой характеристике есть некая доля истины. Но такой подход в то же время сильно упрощает российскую историю, искажая куда более сложную действительности. Более того, он уводит читателей к мифу об исторической предопределенности. Россия же, как и многие другие страны, постоянно меняется. Она претерпела сложнейшие перемены с 1991 года и в глобализованном XXI веке, скорее всего, пройдет через еще более кардинальные изменения. История и география не являются судьбой.
- Вы считаете, что характер внешних угроз для России XXI века изменился?
- Традиционные внешние угрозы, которые окружали Россию на протяжении веков, в основном, ушли в историю. Западная граница России стала наиболее спокойной, сегодняшняя Германия - ее самый крупный торговый и один из ближайших политических партнеров, НАТО не угрожает России и не считает ее врагом. В действительности, альянс постоянно ищет способы увеличить эффективность работы Совета НАТО-Россия. К тому же альянс сам испытывает трудности, в частности, в Афганистане или в попытках определить свою роль в новом веке. Расширение НАТО снято с повестки дня в обозримом будущем.
Что касается российской восточной границы, то российско-китайские отношения сейчас лучше, чем когда бы то ни было. Несмотря на то, что немногие могут предвидеть, как Китай будет развиваться в будущем, то, каким образом он использует свою возрастающую экономическую мощь, до некоторой степени может быть определено тем, как партнеры КНР сформулируют ее будущую международную роль.
Основная внешняя угроза России идет с юга, перед той же опасностью стоят США и Европа. Это - международный терроризм, исходящий от радикального фундаменталистского ислама. Еще до событий 11 сентября премьер-министр Владимир Путин предупреждал Запад, что тот недостаточно серьезно относится к этой угрозе, которая уже привела к серьезным последствиям для России на Северном Кавказе. Россия и ее зарубежные партнеры должны сосредоточиться на более тесном сотрудничестве с целью побороть терроризм и питающие его факторы, включая распространение оружия массового уничтожения и незаконный оборот наркотиков.
- Насколько, по Вашему мнению, изменилась Россия по сравнению с традиционным представлением ней на Западе?
- Нынешняя Россия значительно видоизменила свой традиционный облик. Она - крупный международный экономический игрок, интегрированный в глобальную систему (что обнаружилось, когда Россия сильно пострадала от мирового финансового кризиса). Она единственная страна - член «Большой восьмерки» и одновременно БРИК. Тем не менее, она испытывает серьезные трудности, поскольку остается экспортером сырья, сильно зависящим от прибылей с его продаж. Пока баррель нефти стоит 140 долларов, темпы роста российского ВВП устойчивы. Как только цены на нефть оказываются ниже 60 долларов, ситуация ухудшается. Чтобы успешно решать проблемы модернизации, России нужна стабильная экономическая политика, подкрепленная верховенством закона, реальной частной собственностью и отказом от традиционных, унаследованных от прошлого моделей государства. Для этого необходим консенсус и отказ от доминирующих принципов экономического и политического патронажа.
Опросы общественного мнения в России показывают, что большинство населения хотело бы иметь более подотчетное и менее коррумпированное правительство. Слово «демократия» означает для разных групп людей разные вещи. Многие россияне связывают с этим понятием 90-ые годы и возвышение олигархов, когда простые граждане страдали от сильнейших экономических лишений. Однако нельзя спешить с обобщениями относительно того, хочет ли «российский народ» демократии или он в ней не заинтересован. Как можно судить по недавней политической активности в России, поднимающийся средний класс заинтересован в своих правах на собственность и в борьбе с коррупцией на всех уровнях. Этот средний класс может не потребовать демократии в западном стиле, но он будет, в конечном счете, толкать Россию в сторону развития лучших управленческих практик в соответствии с предложениями президента Дмитрия Медведева.
- Какое значение имеет для Вас участие в дискуссиях Валдайского клуба?
- В течение шести лет ежегодные Валдайские дискуссии предоставляют их иностранным участникам уникальный шанс. Достаточно сказать, что ни одно из известных мне государств не дает зарубежным экспертам такой возможности приезжать, дискутировать со своими коллегами и иметь продолжительное общение с высшим руководством страны. И эти дискуссии откровенны и конструктивны.
Всегда интересна и часть программы, которая включает путешествия в различные регионы страны - от Великого Новгорода до Якутии. Наши дискуссии с российскими коллегами во время этих поездок всегда поучительны, а встречи с политическими и
экономическими руководителями страны очень информативны, а подчас просто завораживают.
Тема этого года - корни концентрации власти в России - очень важна. Однако я надеюсь, что мы больше будем говорить не о прошлом, а о будущем. Слишком просто было бы сосредоточиться на том, что называется исторической предопределенностью – лучше говорить о том, как меняется и будет меняться Россия. Наши многолетние дискуссии всегда только выигрывали, когда выражались различные мнения по поводу проблемных тем. Я надеюсь, что эта традиция продолжится.
