Четверть века назад, в августе 1985 года, в авиакатастрофе погибла 13-летняя Саманта Смит – первый в мире ребенок-миротворец, любимица советских телезрителей. «Холодная война», достигнув незадолго перед этим своего очередного апогея, вскоре кончилась. Поскольку отступила угроза тотальной ядерной катастрофы, пошло на убыль и всемирное пацифистское движение. А жаль. Настоящие войны только начинались.
Хотя многие в Советском Союзе подозревали, что за гибелью маленького самолета Beechcraft 99, в котором погибла Саманта, стояло ЦРУ, расследование показало, что имел место несчастный случай. Из-за плохой видимости пилот не вписался в разворот перед взлетно-посадочной полосой аэродрома в городе Огаста. Самолет врезался в землю в двухстах метрах от полосы. Погибли все 8 пассажиров, включая отца Саманты. Эта трагедия вызвала искренний отклик у советских художников и кинематографистов. Саманту изображали возносящейся на небо с космическими ракетами, с голубями мира, чуть позже – даже на фоне «призрака» храма Христа Спасителя. О варварском уничтожении самого храма стало можно говорить через один или два года после гибели Саманты – это был первый признак перемен в нашей не двигавшейся много лет с места жизни…
Были ли произведения этих художников отражением пришедшего сверху «социального заказа»? Желанием отметиться в обязательной теме «борьбы за мир»? Проявлением дешевой сентиментальности? Нет. Художники работали от чистого сердца. В конце концов, еще неизвестно, кто умнее – множество генштабов и аналитических центров, министерств иностранных дел и «советов по национальной безопасности», рассматривающих и теперь войну как «одну из опций» (их любимое выражение!), или десятилетний ребенок, пишущий второму по власти человеку на Земле: «Вы собираетесь проголосовать за начало войны или нет? Если вы против, пожалуйста, скажите, как вы собираетесь помочь предотвратить войну?»
Первый фехтовальщик мира должен, как известно, бояться не второго фехтовальщика, а того, кто вообще прежде не брал шпаги в руки. По закону такой вещи, как «голосование за войну», в Советском Союзе не было. Но на самом деле за войну или против нее в Политбюро ЦК КПСС именно голосовали – это было коллективное решение. Так было решено вводить войска в Афганистан. Нет сомнения, что в случае резкого обострения отношений с США (а это, напомним, была эпоха сбитого южнокорейского «Боинга» с американцами на борту), решение тоже принималось бы голосованием нескольких самых властных людей в стране. Только об этом не принято было говорить. Но Саманта-то о том, что принято или не принято, не знала.
И тогда в СССР кому-то пришла в голову, как теперь сказали бы, креативная пиар-идея. Сделать из явно милого ребенка борца за мир – естественно, в нашем, советском понимании. Уже находившийся на пороге лучшего мира Андропов ответил Саманте так же, как когда-то его учитель Сталин отписал Ромену Роллану: «Приезжай – и сама убедишься: в Советском Союзе все – за мир и дружбу между народами». В лучшем пионерском лагере «Артек» Саманте приготовили койку в лучшем корпусе, а также соседку из спецшколы со знанием английского языка. Вожатым приказали уделять ребенку особое внимание: впоследствии они вспоминали, как начальство поднимало их бдительность – «под твою ответственность», «если что, с тебя спросим»… Но девочка попалась не капризная, были песни, костер и общение. Потом еще несколько миротворческих миссий – и катастрофа.
Что это было? Ложь, обман, манипуляция? Для кого-то – да. Этот кто-то наверняка в те годы удостоился пары положительных характеристик, дающих перспективу поездки за рубеж (может быть, даже в капстраны!). Через несколько лет эти характеристики стали никому не нужны. Абсолютно идентичный натуральному отечественный аналог Саманты – посетившая США девочка-миротворец Катя Лычева – уже в 1988 году уедет с матерью на жительство во Францию. Потом, в «нулевые», вернулась в Россию и заняла большие бизнес-посты.
Так что в материальном плане остаток – сухой, не больше кучки пепла. Но остался и нематериальный остаток – образ доброй и чистой девочки, задающей простые, важные, но почему-то никому не приходящие в голову вопросы. Само выражение «борьба за мир» - на самом деле хорошее, честное. Оно родилось в 1947-1951 годах, когда французское движение «Борцы за свободу», основанное коалицией французских коммунистов и сторонников христианской демократии во имя предотвращения новых нацистских диктатур, постепенно развилось во всемирное Движение за мир, принявшее знаменитую Стокгольмскую декларацию. Вы удивитесь, но оно существует до сих пор, просто у нас о нем мало говорят. Дело в том, что, помимо войны Израиля в Ливане 2006 года, а также американской войны в Ираке, Движение осудило и войну в Чечне.
Самые известные представители Движения за мир – певец и актер Ив Монтан, а также его супруга-актриса Симона Синьоре, кумиры наших отцов и дедов. Скорее – дедов, поскольку Монтан еще в середине шестидесятых порассказал о своих поездках в Москву такую правду, что хуже всякой лжи. Но это было потом. А в 1956 году прогрессивная французская общественность настоятельно рекомендовала Монтану и Синьоре не ехать в Советский Союз из-за подавления советскими войсками «контрреволюционного мятежа» в Венгрии. Монтан и Синьоре поехали – как представители движения за мир, не принадлежащие ни к одной партии (хотя впоследствии в СССР и друзья и вороги приписывали Монтану членство во французской компартии). И вот как описывает Симона Синьоре в своей книге «Ностальгия не та, что раньше» свою встречу с членами Политбюро в зале Чайковского в те дни. Что-то в этой встрече было похожее на заочный диалог Саманты с Андроповым:
«Все пятеро ждали нас у входа в банкетный зал. Каждый из них представился по имени, как будто мы их давно не знали по газетным фотографиям. Булганин пожевывал бороду, соответствуя образу старичка себе на уме, Хрущев без конца шутил; Молотов был угрожающе хмур, а Микоян улыбался и вел себя в стиле радушного выходца с Востока. Маленков же был все время очень грустен…
Хрущев первым начал разговор.
- Ну, трудно было вам сюда к нам приехать?
- Да не очень-то легко!
- Это из-за давления фашистов?
- Нет, из-за того, что произошло в Будапеште. Эти события фашистам как раз понравились…
Я не стеснялась своих драгоценностей, а Монтан описал свой богатый дом в Отейле, плод труда свободного человека. Смысл был такой: что касается нас лично, то нам не на что жаловаться в капиталистическом режиме, хотя этот режим и не является совершенством для многих других. Мы – люди сентиментов, а не политики. И как сентиментальные люди, мы были больше всех шокированы кинокадрами – солдаты Красной Армии стреляют на улицах Будапешта… Все пятеро слушали внимательно, как будто хотели вычерпать из нас всю информацию, какую мы могли дать».
Хрущев, по воспоминаниям Синьоре, отвечал искренне, хотя и в рамках «социалистического выбора»: «Он рассказывал о лагерях, стучал по столу, скандируя: «Шестнадцать миллионов жертв!», рассказывал о готовившейся депортации евреев СССР в специально приготовленную зону… Я смотрела на Молотова. Он сидел с отсутствующим взором».
Симона Синьоре хотела задать Хрущеву вопрос в духе Саманты Смит: а где вы были, когда все это творилось? Но Хрущев упредил ее: "Я знаю, что вы хотите спросить. Вы хотите спросить, что я делал в те времена. Отвечу: я ничего не мог сделать, потому что сделать что-нибудь против Сталина - это значило работать против социализма".
Напомним, что через год Молотов со своей «антипартийной группой» предпримет попытку сместить Хрущева – очевидно, именно за такие разговоры. Молотову это, правда, не удастся. Потом Монтану надоест подыгрывать своим «друзьям» в Москве, и он разорвет отношения с СССР до 1989 года, а через два года умрет. Но кое-что от этих встреч «борцов за мир» останется. Это будут песни Монтана и фильмы с участием Симоны Синьоре и его, осветившие жизнь целого поколения. Например, фильм о художнике Модильяни, создавший как бы поведенческую модель для советских художников-нонконформистов. Останутся книги песен Монтана, каким-то чудом «перележавшие» застой и выдававшиеся в библиотеках уже в конце восьмидесятых.
Были и другие подарки от движения за мир. Педиатр Бенджамин Спок пришел в нашу жизнь с миллионными тиражами не в последнюю очередь из-за своего совета американским родителям не отдавать своих детей на войну во Вьетнаме, гениальный аргентинский писатель Хулио Кортасар - из-за своих протестов против военного давления США на Кубу. Все это были замечательные подарки из-за железного занавеса.
Эти подарки, безусловно, стоили того, чтобы их авторы назывались в течение нескольких лет борцами за мир в стране, которая так и не пришла к миру с самой собой. Греха в этом не было. Тем более что все эти люди – и Саманта, и Синьоре, и Монтан – борцами за мир и вправду были.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
