ПОСЕЛОК САДОВЫЙ (Воронежская область), 20 авг — РИА Новости, Дмитрий Виноградов. Природные пожары в России сходят на нет вместе с аномально жарким летом, но трагическая история на этом не заканчивается — несмотря на то, что правительство выделило серьезные суммы на компенсации погорельцам и восстановление их домов, многие пострадавшие не могут получить даже часть полагающихся им денег. Главная причина — проблемы с документами на сгоревшие дома и различные юридические тонкости. Кроме того, часть домов сгорела не из-за лесных пожаров, а травяных — а именно "лесные пожары" фигурировали в постановлениях правительства. Впрочем, премьер Владимир Путин уже заявил, что это недоразумение исправят, и термин "лесные пожары" в документах будет заменен на более широкий — "природные". Для многих семей эта казуистика вылилась в настоящие драмы.
Семьям Саломатиных и Изюмовых из поселка Садовый Аннинского района Воронежской области не повезло — огонь уничтожил всего два дома из большого поселка, а потом пожарным и местным жителям его удалось потушить. Теперь погорельцы шутят, что если бы сгорело полдеревни, то внимания общественности и властей было бы гораздо больше. А так, после пожара прошло уже две недели, а пострадавшие не начали получать никаких компенсаций. Из чиновников к ним тоже никто не приезжал, и как они живут, не интересовался.
Помимо того, что пожар сам по себе — большое несчастье, сгореть тоже можно "удачно". Погорельцам Садового не повезло с самого начала. Дом Изюмовых принадлежал главе семейства Ивану Изюмову. Но в мае этого года он умер, а его наследники — супруга и сын — вступить в права наследования не успели. Более того, оказалось, что и документы на этот дом не были оформлены как следует — получается, что чтобы начать получать какие-то компенсации, Изюмовым надо оформить права на сгоревший дом, существование которого еще надо доказать.
Соломатиным повезло вроде бы больше — дом был оформлен на бабушку, 80-летнюю Пелагею Васильевну. Она в этом доме прописана, исправно платила за него все налоги. Но в последние годы у нее стало совсем плохо с ногами, и дети забрали ее к себе. Это дало чиновникам основания считать, что сгоревший дом был "нежилым", а Пелагея Соломатина в срочной помощи не нуждается, потому что жилье у нее есть. "Как налоги платить, так дом жилой! — возмущается бабушка Пелагея. — А как акт о пожаре составлять, так нежилой".
Будут ли теперь ее дом восстанавливать, она не знает. По крайней мере, никто ей этого не обещал и вообще за две недели после пожара никто из ответственных лиц ее не навещал. Все, что у нее есть — это составленный пожарными акт, в котором написано, что ущерб от пожара составил 50 тысяч рублей. Между тем, сгорел не только дом, но еще два сарая, курник (сарайчик для кур), погреб и огромный сад, в котором росли даже абрикосы. Уцелели только железные ворота и кирпичный туалет.
Не получила Пелагея Соломатина ни компенсации за потерянное имущество, ни даже 10 тысяч рублей "подъемных", которых во многих регионах погорельцам раздавали в качестве самой первой помощи. Гуманитарная помощь до Садового тоже не дошла — видимо, не тот масштаб пожарищ.
Сейчас Соломатина ютится в однокомнатном домике-мазанке — несколько лет назад ее дочь Ольга купила этот дом для старшего сына. Теперь Ольга живет с сыном в своем старом доме, а сюда приезжает навещать мать. У Пелагеи Васильевны шестеро детей, трое из них живут в Садовом, остальные разъехались по всей России. Еще один сын воевал в Афганистане, а вскоре после возвращения умер от ран.
"Я воспитала семерых детей, — говорит Пелагея Васильевна. — Всю жизнь пахала в колхозе — свекольницей была. И что за это дала мне наша страна? Пенсию в пять тысяч, и все!"
На эти деньги можно купить только машину дров, а вот дом восстановить нельзя.
Живут Соломатины, действительно, очень скромно. Это простые, но крепкие деревенские семьи. Дочь Ольга работает почтальоном, еще одна дочь, Татьяна, была продавцом в магазине, а теперь пенсионер, сын Леонид — водитель. У каждой семьи свой дом, но места мало, потому что у каждой еще и помногу детей. А у некоторых уже намечаются внуки.
По словам Пелагеи Васильевны, она иногда жалеет, что в момент пожара ее не было дома — "лучше бы я сгорела, и все мои мучения закончились".
"Мне чужих денег не надо, пусть мне дадут мои. Пусть хоть 30 тысяч дадут — чтоб на похороны хватило", — говорит она.
В сгоревшем доме она с ныне покойным мужем прожила почти 60 лет. Тут же прошло все детство ее семерых детей, и сюда ее дети и внуки любили приезжать погостить. В сентябре у Пелагеи как раз будет юбилей, но где его отмечать, она не знает. Свое временное пристанище она ненавидит, и иногда просит детей отпустить ее жить на пепелище. Но там жить негде — ведь остались только туалет и ворота.
Мы бродим по пожарищу с сыном Пелагеи — Леонидом. Бабушку на пепелище они так и не возили — боятся, что она не выдержит этого зрелища. Леонид сам с трудом сдерживает слезы, когда разглядывает развалины, с которыми связано так много воспоминаний. Время от времени он поднимает кусок обгорелого дерева или кирпич или шифер, и долго вертит в руках, словно пытаясь узнать.
"О, трубы уже нету, а ведь стояла, — наконец реагирует он. — Наверное, уже растащили на кирпичи. Надо бы и ворота снять, пока не поздно".
Мы заходим с ним к соседке — бабушке Клавдии Пылевой. Ее дом, стоящий между двумя сгоревшими домами, чудом уцелел.
"Пожар начался где-то у озера, — вспоминает свидетельница, — а тут трава очень сухая, как пух. Она и вспыхнула моментально".
В тот день как раз был сильный ветер — он и в день приезда журналиста РИА Новости в этот поселок был таким сильным, что слова не долетали до диктофона.
Сейчас Клавдия Пылева живет на пепелище одна — с внуком. Их жилище уцелело, но сгорели пара хозяйственных построек — получить за них деньги она даже не надеется. Правда, внук как раз собрался по контракту поехать служить в Чечне, поэтому военкомат пообещал помочь отремонтировать крышу.
Главу поселка Веру Фролову корреспондент РИА Новости нашел в скромной административной избушке. На доме чуть больше, чем у Пелагеи, висит табличка и российский флаг. Около дома — председательские "Жигули" — "шестерка" зеленого цвета с "блатными" номерами. Сама глава сельсовета оказалась скромной интеллигентной женщиной средних лет.
"Зря паникуют эти Саломатины, между нами говоря, — заверяет чиновница. — Комиссия работает, разбираемся. Все, что погорельцы должны получить, они получат".
Рассмотрение дела Саломатиных и Изюмовых затянулось, признает чиновница.
"Но вы поймите — у нас отдаленный район, пока до нас дело дойдет…" — пояснила она.
Главное, что накануне Фролова услышала по телевизору, что премьер распорядился давать компенсации пострадавшим не только от лесных пожаров, а от всех, а разбирательство по Садовому шло медленно как раз потому, что у них-то пожар был не лесной, а травяной.
"Теперь точно разберутся", — пообещала она.
