Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости.
Кипрской самостоятельности 16-го августа формально исполнилось 50 лет: в 1960-м остров получил независимость от Британии. Можно было бы праздновать, если было бы что. Остров Афродиты прожил в мире и согласии между собственными обитателями так недолго, что этого никто почти и не помнит, и с начала 1970-х его «государственность» находится в состоянии то реанимации, то интенсивной терапии. По сей день. Государственность у него неполная (турецкая половина не признает греческой, ЕС признает греческую Республику Кипр, Турция – только турецкую часть острова), а политической стабильности ввиду раскола на две неравные части нет. Парадокс – независимость вроде была дана, но отмечать нечего.
И в обозримом будущем не будет: в апреле на очередных выборах президента непризнанной Турецкой республики Северного Кипра победил ярый националист, лидер Партии национального единства Дервиш Эолглу. Он «выбил» умеренного турецкого лидера Мехмета Али Талата. Последний еще накануне выборов предупреждал, что победа «жесткого» националиста будет означать смерть переговоров об урегулировании. Смерть не смерть, но переговоры снова «сдали» в реанимацию.
Кипр уже давно есть «головная боль» и Евросоюза, куда его приняли в 2004-м году, и НАТО, куда он не входит, но является сильным раздражителем отношений между двумя членами блока – Грецией и Турцией. Его столица Никосия остается единственным разделенным городом мира – стена делит ее на две части. Раньше таких было пять: кроме Никосии - Берлин, Иерусалим, Бейрут и Белфаст. Кипрскому конфликту в середине июля «стукнуло» 36 лет: 15 июля 1974 года офицеры греческой военной хунты организовали на острове Афродиты военный переворот и свергли тогдашнего президента страны, архиепископа Макариоса. Турция сразу почувствовала, что дело идет к присоединению острова к Греции, и уже 20 июля высаживала на его северной части свой 40-тысячный армейский контингент. Остров раскололся на турецкую и греческую части и продолжает оставаться расколотым до сих пор. С воцарением на турецкой половине лидера, который больше выступает за отделение северной части и ее самостийность, чем за единство, выйти из коматозного состояния кипрским переговорам будет очень трудно. Если вообще возможно.
По настоящее время есть собственно Республика Кипр (примерно 60% территории и около 800 тысяч населения) и Турецкая республика северного Кипра (приблизительно 38% острова и около 300 тысяч населения). Еще 2% Кипра составляют британские эксклавы, где расположены английские военные базы. Республика Кипр признана почти всеми, за исключением Турции. Северный Кипр признан только Турцией. Если конечно, не считать анекдотическое «официальное признание» ТРСК азербайджанской автономной областью Нахичевань.
Надо сказать, что поскольку наши российские славянские симпатии всегда тяготели к Греции, мы обычно склонны были винить во всех кипрских бедах исключительно нездоровые гены Оттоманской Турции. Хотя это не совсем так. Турки ввели свои войска на остров на вполне законных основаниях, в соответствии с Договором 1960-го года (год получения независимости острова от Британии) о гарантиях существования независимого Кипра между Британией, Грецией и Турцией. Более того, если бы они этого не сделали, то президент Макариос мог бы и не вернуться к власти уже на следующий год и не пробыть президентом до 1977-го. На самом деле кипрский кризис начал зарождаться еще во второй половине 50-х и почти дошел до гражданской войны в самом начале 60-х, после независимости. Тогда греческое большинство и начало осуществлять в отношении турецкого меньшинства то, что ныне принято называть мягким геноцидом. Их попросту пытались выдавить с острова. Макариос, кстати сказать, был сторонником так называемого энозиса – от греческого союз, единство – воссоединения острова с матерью-Грецией. Между прочим, ни СССР, ни Россия никогда такого воссоединения не поддерживали.
С Кипром происходит сейчас как раз то, что происходит с любой болезнью в состоянии крайней запущенности: население обеих половин уже не видит смысла в лечении и полагает, что лучше уж хирургическое вмешательство и ампутация. Вся беда в том, что остров Афродиты слишком долго был разрезан на две неравные части. Даже если будет достигнута политическая договоренность, то это будет отнюдь еще не полное решение проблемы. Особенно если учесть, что именно мешает сейчас «склеить остров». Из него пытаются сделать двухзональную, двухобщинную федерацию турок и греков-киприотов. С федеративным устройством никто вроде не спорит. Более того, вроде бы уже есть и договоренность о разделении властных полномочий между общинами. Но если бы только в этом было дело.
Застарелые причины «кипрской болезни» гораздо глубже. Пока никак не решена (даже не продвинулась вперед) проблема возвращения греков-киприотов в свои дома и на земли, откуда их изгнали турки; не решен вопрос о компенсации за отобранную собственность. Неясно, как поступать с турками-переселенцами из Анатолии. Ведь после вторжения 1974-го года на остров из Турции переселили более 100 тысяч человек, чтобы укрепить «турецкую составляющую». В общем, препятствий на пути к воссоединению очень много.
И, что самое опасное, эти препятствия с течением времени только растут и множатся. В них сегодня уже открыто (раньше на это только намекали) вплетают религиозные мотивы. Например, заместитель турецкого премьер-министра Тайипа Эрдогана - Джемиль Чичек - не так давно открыто обвинил «некоторые страны» ЕС в том, что они ведут себя неэтично и используют кипрскую проблему, чтобы прикрыть ей свою глубокую неприязнь к мусульманской Турции. Вице-премьер намекал на оппозицию Франции, Германии, Австрии и Греции принятию Анкары в ЕС. ЕС утверждает, что вхождению Турции в ЕС, в числе прочего, мешает и незаконное признание турецкой части острова.
Евросоюз давно подгоняет обе стороны к урегулированию проблемы, поскольку кипрский вопрос у него - словно кость в горле. Кипр входит в ЕС и может блокировать (что по большей части и делает) все вопросы, связанные с расширением торговли или связей с Турцией. Скорее всего, из коматозного состояния, в котором фактически снова оказалось урегулирование, Кипру придется выходить медленно, хотя бы потому, что любое быстрое лечение может больного окончательно доконать. Но и медлить острову не стоит, иначе «склеивать» его две половины будет уже поздно – молодые поколения киприотов до того привыкнут к разделению, что утратят желание ломать status quo. Сегодня, если верить опросам общественного мнения на греческой стороне, за воссоединение в большинстве своем твердо выступают лишь те, кому за 50. На турецкой же 85% уже не верят в то, что это вообще будет возможно.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
