История с арестом и пленением музыканта Ивана Алексеева, известного под псевдонимом Noize MC, дразнившего со сцены волгоградских милиционеров, вызывает озабоченность не только сама по себе, но и своими последствиями. Как всегда в таких случаях, у наблюдателей дела опального рэпера ясно выражены только две позиции. «Сволочи, отпустите Ваню» - говорят его коллеги и фанаты, активные пользователи сети. «Сам виноват, герой. Будто он не знал, какая у нас милиция» - резонерствуют прочие.
Действительно, и до Волгограда Иван имел некоторый опыт общения с теми, кого он назвал на своем выступлении «животными с красными кокардами» - за что и загремел на десять суток. Очевидно, такое отношение появилось у него не на пустом месте. Да чего гадать - достаточно послушать песни Noize MC, там все сказано. И про милицию, и про чиновников, и про скинхедов, и про мир криминала. Как признается сам Иван, проговаривая то, что его бесит, он решает собственные проблемы, избавляется от навязчивой темы, забывает о ней. Если это в самом деле так, тогда непонятно, о какой особой гражданской позиции, о какой социальной ответственности музыканта может идти речь.
Однако, после того, как Иван этой весной записал песню «Мерседес S666» об аварии с участием вице-президента «Лукойла» Анатолия Баркова, его фактически назначили рупором несогласных. С его гневными стихами в адрес недосягаемого для закона солидаризировались десятки тысяч человек. А президент, отреагировав на общественный резонанс, распорядился разобраться в обстоятельствах ДТП. Тогда, в силу очевидных классовых чувств большинства, мнения оппонентов Ивана подняли на смех. Письмо Льва Лещенко в защиту Баркова и его намеки на то, что он не раз выступал на нефтяных корпоративах, скорее заставили часть слушателей махнуть рукой на самого Лещенко, чем встать на сторону вице-президента «Лукойла». То, что говорил и пел Noize MC, было намного живее и интереснее - публика повернулась к нему.
На каждой пресс-конференции, в каждом интервью Ивана главные вопросы были о его социальной позиции. Хотя можно было бы спросить и о многом другом, о том, что наверняка ближе самому музыканту: о его невероятной, почти графоманской производительности (больше сотни песен он уже написал, и с каждым днем их становится все больше), о его дебюте в кино, о том, как ему, провинциалу далась жизнь в столице. Песни Ивана - продукт психотерапии их автора, вообще-то не рассчитаны на «взрослое», искушенное ухо. Они простые и эмоциональные, злые, хотя и не слишком, и отличаются от полноценных либеральных текстов примерно так же, как христианский сериал «Суперкнига» от проповедей о. Александра Меня. Поэтому и аудитория Noize MC - подростки, для которых важно, чтобы с их маленькими гражданскими открытиями резонировали слова симпатичного юноши с гитарой.
До настоящего момента, ни с каких позиций Иван не был опасен властям - ни исполнительной, ни судебной, ни даже власти капитала. К примеру, когда в начале 2000-х Москву с концертом посещал известный антиглобалист Ману Чао, его обязательным условием были доступные для всех билеты и отсутствие торговых корпораций в качестве спонсоров. Цены на выступления Noize MC год от года, мягко говоря, не уменьшаются, а на страничке официального блога музыканта вывешены сразу несколько логотипов спонсоров. Все творчество Ивана безболезненно вписывается в рамки вполне конформистского жанра «протестного рока», давно санкционированного всеми, кто имеет право что-то санкционировать. И то, что у него в конце концов возникли проблемы с законом (настоящие диссиденты, вроде Лимонова, только улыбнулись бы этим десяти суткам), значит в первую очередь то, что сами власти не понимают, что делают.
Непорядок даже не в том, что они, как говорят в голливудских фильмах, «взяли не того парня». Иван, в отличие от того же Лимонова или группы «Война», был совершенно безобидной частью системы. Арестовали же его, как говорят, за дерзость: Noize MC практически в лицо обзывал милиционеров и пел про них гадости. Арестовали сами милиционеры, а судья одобрил их действия, тем самым продемонстрировав солидарность исполнительной и судебной власти в ущерб законодательной. Потому что нет такого закона, где нельзя было бы артисту от лица лирического героя говорить, что вздумается.
Любопытно, что судебная власть «дерзкого» и полного гражданского возмущения Ивана совершенно не рассматривает как опасного преступника, срок дает для острастки и к тому же по-отечески отчитывает. И Иван подхватывает этот тон и оправдывается: «Мы не пили во время концерта, а только потом за кулисами пригубили коньячку». «Алексеев, вы все-таки мне поясните, да - говорит судья. - Вот вы выступаете, не в первый раз в нашем городе. У вас тут на кого-то личная злоба, неприязнь? - Иван мотает головой. - Ну а как вы можете тогда объяснить эту ситуацию? Толпа молодежи, сами знаете в каком состоянии, и вы вдруг с трибуны начинаете такие вещи говорить. Про людей, которые вас знать не знают, выполняют свои обязанности, ничего вам плохого не делают. Я не могу понять, вы взрослый парень. Как это произошло?» - Иван признается, что вел себя неподобающим образом: «Все мы люди, и иногда совершаем подобного рода ошибки». - «Надеюсь, что этот жизненный урок вам надолго запомнится» - закрывает заседание судья.
Раскаяние Ивана, конечно, требует каких-то дополнительных действий - мы их ждем. Если он действительно признал свою вину и считает, что его поведение было недостойным российского гражданина, значит, мы больше не услышим рифмованных памфлетов ни про милицию, ни про газовщиков. Если же услышим, получится, что Noize MC запугали, и веры его слову больше нет. Это действительно сложная ситуация для Ивана и для его фанатов.
Но есть и еще одна возможная концовка этого сюжета. Иван досидит свои десять суток, вернется домой, походит по комнатам, пересмотрит сотню раз видео из зала суда - и ему станет стыдно за свое малодушие. Стыдно что, бередя других, сам постоянно искал забвения. Вот тогда и судья, и милиционеры, и Барков, и Лещенко пожалеют, что они растравили до этого вполне мирного молодого человека. Потому что с его темпераментом, обаянием и вкусом к общественным проблемам, Noize MC мог бы стать настоящим лидером оппозиции. Не беззаботных подростков, а именно тех людей, которым все надоело: и пожары, и терроризм, и раскардаш во властных структурах, тех, кто готов что-то менять. Все жалуются, что нет человека, за которым было бы не стыдно пойти. Вот за Иваном, если эта трансформация произойдет, было бы не стыдно. Но только про гитару, увы, ему придется забыть: поющий революционер - это уже черт знает что такое.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
