Заместитель главного редактора "Московских новостей" по международному направлению в 1991-1995 гг Алексей Пушков, ныне автор и ведущий итоговой программы "Постскриптум" на телеканале ТВЦ рассказал РИА Новости об атмосфере МН в 90-е годы:
- Какие впечатления у Вас остались от работы в "Московских новостях"?
- Я пришел в ноябре 1991 года и до апреля 1995 года был заместителем главного редактора по международному направлению и в этом качестве был шеф-редактором английского, французского, немецкого и испанского изданий.
Я очень хорошо помню, что в 1993 году закончилось 100% государственное финансирование средств массовой информации, которое было до этого. Потому что демократическую прессу тогда, и в том числе антигосударственную, финансировало государство – это был один из парадоксов того периода. Нам было предложено переходить на самодостаточность. Встала задача определить, какое из зарубежных изданий во-первых, соответствует потребностям, во-вторых, имеет достаточную аудиторию и что надо закрывать, а что сохранять. И хотя я, убежденный франкофон и франкофил, потому что я детство провел в Париже и учился во Франции, мне пришлось закрыть французское и испанское издания газеты, для того, чтобы усилить английское.
Немецкое выходило только в Германии, оно имело свою достаточно узкую, но стабильную аудиторию, а английское – мы понимали, что оно является, в общем-то, международным, и сосредоточили все наши усилия на английском издании. Я там заменил руководство, привел новых молодых людей, мы изменили верстку, формат – сделали более современным, более динамичным. Мы пошли по пути подготовки некоторых материалов специально для англоязычного издания, чего до этого не было. До этого англоязычная газета была калькой с русской версии. Я счел, что это неправильно, потому что там есть своя специфика, и ряд материалов стали идти самостоятельно туда, не повторяясь в русском.
Тогда еще был хороший период, "Московские новости" позже ведь попали в глубочайший кризис, после смерти Лена Карпинского. МН оказались в глубоком кризисе, что связано и со смертью главного редактора, который был один из немногих подлинных демократов современной России, но и с тем, что "МН" были газетой перестройки.
Наступил новый этап – этап, когда СМИ стали распределяться между крупными олигархическими структурами. У "Московских новостей" был устойчивый синдром - они никому не хотели принадлежать. Это была самостоятельная газета. Я помню, что когда был печальный знаменитый расстрел Белого дома Борисом Ельциным, газета, несмотря на свои демократические убеждения, заняла резко критическую позицию по этому поводу - президенты не должны расстреливать свой собственный парламент. На то они и гаранты Конституции и несут ответственность, не для того, чтобы водку пить, это можно делать и не будучи президентом, а для того, чтобы не допускать таких ситуаций. Какой бы ни был плохой, ужасный парламент – парламенты не расстреливают. Я должен отдать должное всем, кто работал тогда в МН, демократические убеждения одержали верх над партийной принадлежностью в том смысле, что в партийном плане газета все-таки тяготела к антикоммунистическому флангу, к либеральному крылу политики. Но здесь произошло явное столкновение двух начал – либерального и демократического начала и газета выступила в пользу демократических принципов – это большая заслуга и Карпинского и всего руководства издания. Это все нашло отражение в англоязычном издании.
- Какая атмосфера была в МН в то время?
- Всем тем, кто работал в МН, хотелось видеть преимущества демократии и рыночной экономики, а не только ее недостатки. Кстати, тогда был короткий период с 90 по 95 год –период максимальной свободы слова в России. И это очень ощущалось. Но газета была интеллигентная, газета была нравственная и она никогда бы не позволила себе какие-нибудь публикации или заявления, которые, скажем, оскорбляли чувства верующих. Не было там таких вещей – Вытащим гадину из Мавзолея. Да, мы выступали за то, чтобы Ленина похоронили, я выступаю за это до сих пор. Но мы никогда не опускались до желтого, псевдо-демократического уровня. Мы выступали по проблематике, а не для того, чтобы кого-то уязвить, уничтожить, разрушить, задушить.
В 1993 году был какой-то переломный момент.
Я очень хорошо помню, что у нас были большие дебаты. Газете надо было определиться – она поддерживает Ельцина по партийному принципу, что всё, что против врагов Ельцина мы поддерживаем, или она поддерживает принципы сами по себе - принципы демократии, свободы, политической состязательности.
Я помню, тогда выступал Карпинский и сказал – вот что Гайдар заявил – Гайдар заявил: Борис Николаевич, раздавите "гадину", имея в виду, что не просто надо было Белый дом победить, а надо вообще запретить коммунистическую партию, нанести удар во всем силам левой оппозиции. Я помню Карпинский сказал тогда историческую фразу – мы же знаем, что страна расколота, что половина страны, а-то и больше, поддерживала этот Верховный совет, потому что люди были недовольны реформами. 2/3 страны поддерживало Верховный совет и Карпинский сказал – покажите мне, где эта гадина? Что будете давить население собственной страны?
Такая была атмосфера. Не скажу, что все были единодушны. Там были люди более приверженные проельцинской ориентации, были менее приверженные – типа меня, но эти вещи обсуждались, дебатировались, дискутировались. И эта линия, что власть не должна быть против собственного народа, даже если ей очень не нравится этот народ, выдерживалась.
- Каков, на Ваш взгляд, вклад МН в развитие российской журналистики?
- Я считаю, огромный. Я знаю, что по этому поводу диссертации писались. Тогда в моем кабинете не зарастала народная тропа западных экспертов, политологов, журналистов, главных редакторов, которые приезжали и интересовались феноменом, как выросла такая газета внутри коммунистической системы, потому что "Московские новости" стали знамениты уже в 87-88 годах, когда стали флагманом перестройки, прежде всего в политической сфере, свободе слова. Я думаю, что МН сыграли очень большую роль и с точки зрения перехода России в новую систему и к политическим свободам. Другое дело, что МН, на мой взгляд, были обречены в эпоху, когда у нас демократия еще не появившись выродилась, не успев возникнуть, она стала объектом множественного покушения. С одной стороны – со стороны политической бюрократии, потому что наивно считать, что ельцинская система была демократической, конечно, это была система манипулятивная и авторитарная. Манипуляции, как средство достижения политических целей, а суть – это был авторитарный режим при Ельцине. Достаточно посмотреть на выборы 96 года. Рейтинг у него был от 2 до 6% в феврале, а в июне он получает 52%. Это с каких пирогов? Это был результат мощной манипуляции, применения любых средств для достижения цели победы на выборах.
Это с одной стороны – покушение на свободу со стороны политической бюрократии. Второе покушение на свободу и свободу СМИ шло со стороны олигархов.
Например, телевидение, не успев стать демократическим, один канал оказывается в руках у Березовского, другой – еще в чьих-то руках. Гусинский рулит НТВ. Это было не демократическое ТВ, а партийное. Это был праволиберальный канал. Шел жесточайший отбор людей по принципу соответствия этим взглядам. И редакционная политика была жесточайшая, не надо думать, что у них была большая свобода. Они критиковали власть (со своих позиций, из своих интересов), но это их еще не делает демократическим каналом.
Это на Западе собственник приобретает СМИ и дает, как правило, большую редакционную свободу. У нас это не так. У нас собственник считает, что если я купил газету, то кто платит, тот и музыку заказывает.
И началась эпоха медиатических войн, которые удивительным образом совпали с войнами за передел собственности. Это 96,97,98 годы. Когда Гусинский против Березовского, Березовский против Гусинского, они вместе против Чубайса, Связьинвест, еще гигантские куски собственности.
МН были газетой периода обретения политической свободы, но они не смогли выжить в условиях, когда вместо политической свободы мы получили управляемые СМИ. МН, поэтому, мне кажется, и были закрыты. Их пытались спасти, но это уже была другая эпоха и они эту эпоху не пережили.
