О нецелесообразности снижения затрат государства на академическую аспирантуру в интервью РИА Новости рассуждает председатель совета молодых ученых Российской академии наук (РАН), кандидат биологических наук Вера Мысина.
- Вера Александровна, аспирантура в России существует как в научно-исследовательских институтах (НИИ), так и в вузах. В чем разница?
- Вузовская аспирантура нацелена, прежде всего, на подготовку педагогических кадров для самого учебного заведения. Аспирантура в НИИ – это главным образом научная деятельность: здесь человек сосредоточен на исследованиях.
- Насколько такая система целесообразна?
- Отечественная аспирантура – как в НИИ, так и в вузах – прекрасно зарекомендовала себя и в советское время, и в нынешнее. У нее есть проблемы, в основном материальные, но в целом она выполняет свою задачу по подготовке преподавательских и научных кадров.
Именно поэтому академической молодежи непонятно, почему правительство так упорно пытается разрушить работающую модель в пользу западного образца: перенести науку из НИИ в университеты.
- В чем это выражается?
- В финансировании: оно сейчас большей частью идет в вузы, в то время как средства на Академию наук значительно сокращаются. При этом вузы не знают, как освоить деньги: у них нет таких возможностей для научной деятельности, как в РАН.
Да, нам предлагают переходить в университеты, но кто нас там ждет? Нет чётко выраженной системы науки и образования, всё постоянно находится в изменении, но как можно ждать результата, если не ясно, где, кому, как работать. Нет ответственности за поставленные задачи, да и сами задачи толком не определены.
- По-вашему, наметившиеся изменения неэффективны? Почему?
- Во-первых, в силу российской традиции наукой в России занимались именно в Академии наук.
Во-вторых, в вузах ученые вынуждены активно заниматься преподавательской деятельностью, а значит, у них остается меньше сил и времени на научные исследования.
В-третьих, аспирантура в вузах сильно увеличилась за эти годы. Так, число аспирантов в РАН не изменялось, в вузах же на порядки выросло, и, как следствие этого, качество вузовской аспирантуры пострадало: мало того, здесь часто становятся аспирантами лишь для «откоса» от армии, а по окончании аспирантуры у человека может не быть даже диссертации.
- А каковы вообще возможности молодых ученых в России?
- По сравнению с 1990-ми годами, у них гораздо больше перспектив: есть федеральные целевые программы и множество грантов. Однако грантовая система не самая лучшая, ученые не должны заниматься менеджментом, искать проекты, составлять бизнес-планы – заниматься коммерциализацией своей деятельности. Их непосредственное дело – наука. Конкуренция полезна лишь в хорошо отлаженной, прозрачной системе, которой в России еще нет.
- Какие сферы фундаментальной науки, по-вашему, наиболее перспективны?
- Все. Специфика фундаментальной науки в том, что неизвестно, какой проект окажется «прорывным». Это творчество. Поначалу может казаться: делает человек что-то непонятное… А лет через десять его проект производит научную революцию.
На Западе бизнесмены осуществляют вложения в десятки инновационных проектов, понимая, что лишь несколько из них окупятся – но окупятся так, что покроют все издержки. В России же все время пытаются определить «перспективную» сферу, хотят, чтобы заработал «один проект из одного».
Государству необходим конкретный продукт, в таком случае оно должно ставить определённые задачи и способствовать возрождению отраслевых вузов и КБ. Ведь именно они играют роль связующего звена между фундаментальной наукой и прикладной, обеспечивая выход в промышленность, где процесс завершается желаемым продуктом.
- Что может сделать государство для поддержки молодых ученых?
- Обеспечить им стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Наше государство действует крайне нелогично: оно обеспечивает возможность получить замечательное образование, но когда человек становится готовым к научной деятельности, к отдаче вложенных в него средств, оказывается, что у него нет возможности это сделать, потому что работы для него нет. В итоге он оказывается вынужденным либо уехать из страны, либо уйти из науки.
15 декабря 2009 года состоялась встреча президента РФ Дмитрия Медведева с членами РАН, на которой присутствовали и молодые учёные. После встречи президент дал поручение по выделению жилья для молодых учёных, 1000 дополнительных ставок (расходы составили бы 600 миллионов рублей) и повышению аспирантских стипендий, но добиться выполнения этих поручений мы не можем по сей день.
В то же время запускается программа по возвращению наших ученых из-за рубежа, на которую государство собирается потратить 12 миллиардов рублей. Где логика? Не лучше ли попытаться сохранить в стране имеющийся научный потенциал? Зачем стараться вернуть то, что некогда удержать не смогли? Да и поедут ли обратно те, кто добился уже за рубежом успехов?
Материал подготовила Мария Грачёва (ГУ-ВШЭ) специально для РИА Новости
