Николай Троицкий, политический обозреватель РИА Новости.
Битва при Грюнвальде, случившаяся 600 лет назад, 15 июля 1410 года, вошла в анналы отечественной истории благодаря тому, что в ней принимали участие Смоленские полки. Их бойцы и военачальники были подданными Великого княжества Литовского и Русского. Так оно официально называлось в XV веке.
Эта битва стала кульминационным событием так называемой «Великой войны», которую вели Литовское княжество и королевство Польское с рыцарями Тевтонского ордена (в основном, немцами) в 1409-1411 годах. Строго говоря, воевали они между собой практически беспрерывно в течение 200 лет, с начала XIV века. При этом периодически заключались и тут же нарушались перемирия. И примерно раз в десять лет подписывались соглашения о «вечном мире», которые соблюдались недолго.
Литва и Польша с самого начала вступили в стратегический союз, потому что именно за счет их территорий и стремился расшириться Тевтонский орден. В 1385 году этот альянс превратился в личную унию: очередной великий князь Литовский Ягайло был избран королем польским под именем Владислава II, положив начало династии Ягеллонов.
Польские и русские историки придерживаются разных мнений в оценке качеств этого государственного деятеля. Но есть объективные основания считать, что он отличался изрядной религиозной гибкостью и был достойным предшественником французского Генриха IV с его «Париж стоит мессы». Только для Ягайло-Владислава «стоил мессы» не Париж, а Краков, столица Польши в те времена. Начинал он как язычник; затем, будучи одним из литовских князей, принял православие; когда же возникла возможность занять польский престол, легко перешел в католичество.
Мультиконфессиональный король и стал верховным предводителем польско-литовского войска в Грюнвальдской битве. Подобного рода крупные сражения случались в ту пору не слишком часто. Войны представляли собой серию разбойничьих набегов на территорию противника, с поджогами и грабежами, которые перемежались со схватками и единоборствами отдельных рыцарей, напоминавшими нечто среднее между турниром и дуэлью.
Причем рыцари далеко не всегда вели себя рыцарственно, часто изменяли, перебегали на сторону врага и могли за пару лет успеть повоевать (и пограбить) по обе стороны линии фронта. Ни национальная принадлежность, ни родственные чувства при этом принципиального значения не имели. Так, двоюродный брат Ягайло-Владислава Витовт-Александр, прежде чем стать союзником польского короля, дважды переходил к тевтонцам. Правда, в конце концов кузены все-таки нашли компромисс и объединили усилия в борьбе с немецкими рыцарями.
Выражаясь современным языком, те просто «достали» и поляков, и литовцев. Антитевтонские настроения достигли пика. От рыцарских набегов одинаково страдали и владельцы замков, и обитатели окружающих их деревень. Кроме того, Орден отрезал Польшу от Балтийского моря, что сильно вредило торговле. Тут уже было не обойтись вялотекущей перманентной войной с бесконечными вылазками и диверсиями. Нужно было собрать максимально возможное войско и дать решительный бой.
Ягайло-Владислав и Витовт-Александр сумели вынудить тевтонцев принять бой возле деревни Грюнвальд и наголову их разгромили. Правда, литовские подразделения выступили не лучшим образом и в какой-то момент ударились в бегство. Все, кроме посланцев княжества Смоленского. Даже польский хронист конца XV века Ян Длугош, чья «История Польши» считается главным источником сведений о Грюнвальской битве, отдал дань их храбрости:
«В этом сражении русские рыцари Смоленской земли упорно сражались, стоя под собственными тремя знаменами, одни только не обратившись в бегство, и тем заслужили великую славу».
Надо заметить, что подобная похвала дорогого стоит. Длугош крайне редко находит добрые слова в адрес кого-либо, кроме поляков. Он же раскритиковал Ягайло-Владислава за то, что тот не сумел извлечь для своей страны выгоды из победы. Полякам и литовцам пришлось еще 50 с лишним лет воевать с Тевтонским орденом. Впрочем, рыцарское государство так и не смогло окончательно оправиться после Грюнвальда.
Среди немецких историков это сражение получило название битва при Танненберге (еще одном селении поблизости от поля боя) и долгие годы воспринималось как национальный позор. Однако в самом начале Первой мировой войны, в августе 1914 года Восьмая германская армия во главе с Паулем фон Гинденбургом и Эрихом Людендорфом разгромила примерно в тех же местах Вторую русскую армию под командованием генерала Самсонова. Немецкие пропагандисты тут же воспользовались географическим совпадением и преподнесли эту частную победу как реванш и возмездие за поражение 500-летней давности. Учли, наверное, что к тому времени не только бывшее княжество Смоленское, но и Литва, и Польша вошли в состав Российской империи.
В двадцатые годы среди болот и лесов был воздвигнут помпезный Танненбергский мемориал. После 1945 года его стерли с лица земли. Зато жива память о той, далекой битве, как ее ни называй, хоть Грюнвальдской, хоть Танненбергской.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
