Николай Троицкий, политический обозреватель РИА Новости.
Бывший директор музея имени Сахарова Юрий Самодуров и бывший заведующий отделом Третьяковской галереи Андрей Ерофеев признаны виновными в возбуждении ненависти и вражды по религиозным признакам. Так решил Таганский суд Москвы. Оба приговорены к штрафам - к 200 и 150 тысячам рублей соответственно.
Объявленное наказание явно не адекватно заявленным преступлениям организаторов выставки «Запретное искусство». Само это мероприятие названо в приговоре «преступным умыслом». В описательно-мотивировочной части документа утверждается, что выставка «оскорбила чувства всех верующих независимо от того, видели они экспозицию или нет», поскольку «информация о ней распространялась в Интернете и через СМИ». В результате, по мнению суда, верующие «подверглись психо-травматическому воздействию, перенесли нравственные страдания, их человеческое достоинство было унижено».
Слышатся отголоски приговоров судов священной инквизиции. Особенно когда отдельные экспонаты «Запретного искусства» определяются как «циничное оскорбление религии». Вот только кара несопоставима со средневековыми наказаниями, когда у подсудимых бывал выбор разве что между костром и длительным заточением в темнице.
В наши дни циничных оскорбителей - по сути, святотатцев - всего лишь наказывают рублем. Да и не так уж сильно. Физические лица, подающие иски о защите своей чести и достоинства, как правило, требуют компенсации не менее, чем в миллион.
Складывается впечатление, что судья Таганского суда хотела просто пригрозить Самодурову и Ерофееву, но не собиралась их покарать. Это, конечно, гуманно, так как три года колонии, которые требовал прокурор, были бы непропорционально жестоки и гораздо больше напоминали инквизицию.
Но ведь в арсенале правоприменителей существует такое наказание, как условный срок, например. В таком случае в биографии осужденного появляется судимость, а на его жизнедеятельность накладываются определенные ограничения. А присуждение штрафа в 350 тысяч рублей на двоих после столь громких и грозных инвектив в тексте приговора напоминает о русской народной поговорке «замах на рубль, удар на копейку» (извините за невольный каламбур).
Строго говоря, Таганский суд вынужден был заниматься весьма странным и загадочным делом. По какой шкале, по каким критериям и признакам можно вычислить: оскорблены верующие каким-либо музейным экспонатом или нет? Если судья считает себя верующим, то невольно утрачивается беспристрастность - основа основ правосудия. Если же судья неверующий и позиционирует себя как атеист, то он вовсе не может судить о столь тонком предмете как оскорбление религиозных чувств.
В принципе, это вообще не задача суда и государства - устанавливать, степень «психо-травматического воздействия» на чью-либо психику предметов искусства, художественных произведений. Как бы кто к этим предметам и произведениям ни относился.
На мой взгляд, большинство экспонатов выставки «Запретное искусство» не имею никакого отношения к понятию «искусство», хоть современное, хоть какое другое. Но многие искусствоведы и отдельные посетители экспозиции могут думать по-другому. И обе позиции невозможно ни доказать, ни опровергнуть.
Нет на свете патентов, лицензий, справок, согласно которым экспонаты выставок и музеев делятся на художественные и нехудожественные произведения. Как объясняют эксперты, согласно нынешним концепциям все, что происходит в пространстве музея и прокламируется, как искусство - то и есть искусство. Можно с этим не соглашаться. Но никаких других объективных критериев не существует.
Более того: наказания за бездарность, пошлость и безвкусицу в Уголовном кодексе не предусмотрены. Зато, с другой стороны, в высшей степени талантливая, даже гениальная картина тоже может оскорблять религиозные чувства и приносить нравственные страдания. Хоть знаменитый альбом французского художника Жана Эйфеля «Сотворение мира», хоть обнаженная дама на картине Рембрандта «Даная».
Понятно, что на художников уже в суд не подать. Но содрать с издателей или дирекции музея имении Пушкина 150-200 тысяч рублей - можно попробовать.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
