В преддверии кабульской международной конференции по Афганистану, которая должна пройти 20 июля, голландский политик афганского происхождения, представитель древнего пуштунского клана тарахейль племени пачазай, долгое время живший в Советском Союзе, Дауд Пирзад поделился с главой представительства РИА Новости в Кабуле Андреем Грешновым своим видением будущего Афганистана.
- Господин Дауд, вы находитесь в Кабуле по заданию руководства Социалистической партии Нидерладндов и снимаете документальный фильм о сегодняшней жизни афганцев. Я наслышан о Вашей очень непростой судьбе, которая в конечном итоге привела Вас на пост секретаря по организационным вопросом отделения СП Голландии в городе Алькмаар. Не могли бы рассказать об этом?
- Мой дед по отцовской линии маршал Пир Мохаммад Хан занимал высший военный государственный пост в правительстве монарха и падишаха Афганистана Амануллы Хана. Он был героем англо-афганской войны, заместителем тогдашнего министра иностранных дел Махмуда Тарзи. Во времена правления монархов Надир-шаха и Захир-шаха он также занимал самые важные посты в правительстве, одновременно был наместником в разных афганских провинциях. До сих пор в разных афганских городах есть улицы, названные в его честь. По материнской линии мой дед Тахт Пата-Хан также был маршалом. Он воспитывался и вырос вместе с детьми Захир-шаха. Пата-Хан подписывал мирный договор с Англией после окончания последней англо-афганской войны, и памятник ему стоит в центре Кабула. Позже он был убит в результате дворцовых интриг и сейчас похоронен в мавзолее Надир-Шаха, рядом с монархом, которому служил верой и правдой. Во времена президентства Мохаммада Сардара Дауда мой отец командовал военным гарнизоном в Баграме, тем самым, где сейчас размещается самая большая военная база США.
После победы в стране апрельской революции и прихода к власти диктатора Хафизуллы Амина многие мои родственники были арестованы и пропали без вести. В то время это могло означать одно - что их расстреляли.
Моих отца и мать в то время эта участь миновала. Отец поначалу долго не мог принять ввод в страну советских войск, но с течением времени его взгляды на жизнь постепенно менялись.
В то далекое время меня постиг страшный недуг - левая рука начала сохнуть, я каждый день мучался от боли. Поначалу мои родители пытались найти мне защиту у Аллаха, но потом, набравшись храбрости, отец положил меня в советский центральный военный госпиталь в Кабуле, где советские врачи вылечили мою больную руку. Но кто-то сообщил бандитам, которые сейчас гордо называют себя "моджахедами", что мой отец связался с русскими. И бандиты убили моих родителей, задушив их веревкой в машине в уезде Дэхсабз.
Я попал в детский дом. В то время в СССР работала программа по приюту, воспитанию и обучению афганских сирот. Среди прочих детей, потерявших родителей, я поехал в Советский Союз. Мне повезло больше чем другим, тем, кто остался учиться в Таджикистане. С приходом к власти в Афганистане "моджахедов" тогдашний президент Бурханутдин Раббани потребовал вернуть афганских детей на родину, заявив, что "война с неверными кончилась". Когда дети возвращались из Таджикистана в Афганистан, бандиты еще на границе похитили почти их всех. Девочек забрали в свои гаремы, мальчиков - в рабство. Но я учился в Москве, поэтому эта участь меня миновала.
Я учился и работал в России с 1986 года по 2000 год, после чего уехал жить в Нидерланды и получил голландское гражданство.
- Вы не были в Афганистане двадцать пять лет. Каковы Ваши впечатления от увиденного сегодня?
- Сказать по правде, когда я сюда приехал, я горько заплакал. Заплакал от боли, оттого, что стало с моей Родиной. Я помню чистый, светлый и спокойный Кабул, и вижу, что с ним происходит сейчас. Меня поразило все, в том числе как ведут себя люди. Поразила нищета, поразило то, что в одних районах города строятся фешенебельные виллы и большие дома, а в другой среди куч мусора ютятся лачуги, поразила зияющая пропасть между богатыми и бедными, поразили царящий хаос и беспредел.
За неделю пребывания на своей исторической родине у меня не было еще ни одной положительной эмоции. Ничего такого, на что бы указав пальцем, я смог сказать - вот результат работы новой "демократической" власти. У меня создалось впечатление, что здесь сейчас каждый человек намеренно стремится нарушить закон и делает это. То есть в стране просто не существует никаких законов. Если сравнивать Афганистан 80-х годов, Афганистан моего детства с Афганистаном сегодняшним, то становится невыносимо горько. Сегодня вас могут запросто оскорбить на улице незнакомые люди. В 80-е годы прошлого столетия такого тут не было, люди уважительно относились друг к другу. В тот период существовала афганская культура, традиционная культура тех людей, которые жили в афганской столице. В большинстве своем это были уважаемые люди, работавшие в государственных структурах и получившие от государства в собственность землю и дома. Это были образованнее люди, среди которых были и поэты, ученые, военные. Сейчас, по-моему, от того Афганистана не осталось и следа, в Кабуле царит беззаконие и произвол.
- Вы не обратили внимания на национальный состав населения Кабула?
- Конечно, обратил, и не буду из этого делать секрета. По своим убеждениям, идеологии, я интернационалист, все люди для меня одинаковые. Но бросается в глаза, что здесь практически одни таджики из долины Пандшир, которые творят в городе беззаконие на национальной почве. Их можно увидеть и в госучреждениях, и в военной форме, и в качестве водителей такси. Они везде "держат дела". Чувствуется, что в Кабуле проводится какая-то особая национальная политика. Специально ли это делается, или нет, я не знаю, но мои ощущения именно такие.
- Не секрет, что сегодня и в армии, и в полиции, и в государственных учреждениях существует засилье национальных меньшинств, в основном таджиков. А титульную нацию Афганистана - пуштунов, которые составляют более 50% от всего национального состава афганского населения, представляют сейчас, как это ни странно, движения "Талибан" и оппозиционная правительству Исламская партия Афганистана Гульбеддина Хекматира. Не кажется ли Вам, что само того не ведая, международное сообщество создает некий новый вариант "Северный альянса", противопоставляя нацменьшинства пуштунскому большинству и невольно толкая страну к новой гражданской воне? Не тупиковую ли ситуацию в разрешении афганского вооруженного конфликта провоцируют здесь иностранцы?
- Как у вас говорят - Восток дело тонкое. Я скажу больше: Афганистан - дело очень тонкое. Афганистан - это страна где очень развиты клановые и родоплеменные отношения. Более 300 лет Афганистаном правили пуштуны. Этими традициями здесь даже горы дышат. И ни за год, ни за три, ни за десять лет подобное положение вещей изменить невозможно. И любая ошибочная национальная политика приведет Афганистан к очень долгой гражданской войне, которая может продолжаться и 50 лет. Пуштуны, представляющие большинство, никогда не примут власти над собой других меньших по численности народностей, населяющих Афганистан. С точки зрения европейских понятий это звучит, наверное, не нормально. В Европе этот этап разобщенности по национальному признаку прошли очень давно. Но для Афганистана это нормально. И та гибельная политика, которую ведут тут американцы, до добра не доведет, это очевидно.
- Вы рассказывали, что когда здесь присутствовали "шурави" (советские), в стране быстрыми темпами шло строительство различных экономических объектов, велось интенсивное жилищное строительство. Бросилось ли Вам в глаза что-нибудь запоминающееся, построенное за последние годы американцами или международным сообществом?
- Нет, этого я не увидел. Задача моей поездки в Афганистан как раз и состоит в том, чтобы донести нынешние афганские реалии до руководства Социалистической партии Голландии, снять документальный фильм про сегодняшний Афганистан. Прежде всего, передо мной стоит задача зафиксировать жизнь афганских беженцев. Наша партия получает не всегда верную информацию о том, что афганские беженцы здесь получают большую помощь от правительства и международного сообщества. Я сегодня посетил один из таких лагерей, все досконально отснял на камеру. Положение беженцев ужасно, я даже сам помог им своими личными средствами, на сколько смог. Люди не получают помощи годами. Когда звучат громкие заявления, например такого рода как "мы отправляем миллиард на помощь афганским беженцам", то к этому надо относиться с настороженностью. Сами беженцы говорят, что не получают ничего. Я хочу найти здесь хоть один завод, хоть одну вновь построенную фабрику, на которой работала бы хоть тысяча человек. Но я их не нахожу. Их просто нет. Не существует даже планов строительства таких объектов, которые помогли бы трудоустроить безработных. И, думаю, что этого в ближайшее время не произойдет.
- Господин Дауд, как афганец-пуштун, какой Вы видите выход из сложившейся в Афганистане непростой ситуации, ведь, несмотря на огромное присутствие международного сообщества в Исламской Республике, год от года здесь становится все хуже и хуже? На какой основе может быть достигнуто афганское урегулирование?
- Главным и непременным условием прекращения вооруженного конфликта в Афганистане должен стать полный вывод войск НАТО из Афганистана. Страну должны покинуть все иностранные войска. И тогда к власти придут те люди, которые могут навести здесь порядок. Эти люди всем хорошо известны, просто их называют по-разному. Но сегодня многие не хотят садиться с ними за стол переговоров, хотя этих людей поддерживает население больших афганских регионов.
После вывода войск в Афганистане должны быть проведены нормальные, подлинно справедливые и открытые выборы. Может быть, даже проведена Лойя джирга (Высшая ассамблея). Но решать свою судьбу должны сами афганцы.
