Процесс над организаторами выставки «Запретное искусство» Андреем Ерофеевым и Юрием Самодуровым вызвал огромную общественную дискуссию как в России, так и за рубежом. Корреспондент РИА Новости Ирина Саминская и куратор Андрей Паршиков побеседовали на тему процесса и его легитимности с одними из самых известным в мире художниками из России - Ильей и Эмилией Кабаковыми, работы которых с одной стороны принимали участие в скандальной выставке, а с другой - их произведения хранятся практически во всех крупных музеях в мире, а коллекционеры занимают очередь в погоне за их новыми работами.
- Эмилия и Илья, поводом для нашей встречи стал нашумевший судебный процесс над организаторами выставки «Запретное искусство» Андреем Ерофеевым и Юрием Самодуровым.
Эмилия - Мы думали об этой глупости все давно забыли, но еще в Нью-Йорке нам начали звонить из ведущих изданий - Artnews, Wall Street Journal, - и мы узнали, что их требуют посадить на три года. В нормальном обществе, если кому-то что-то не нравится, этот человек (или организация) подает в суд, а судья в любой цивилизованной стране иск выбрасывает, поскольку такое дело - не криминал. Почему здесь имеется прокурор, который требует уголовного наказания за неуголовное преступление, непонятно. Выставка была сделана не в религиозном, а в художественном пространстве, специально выделенном для экспериментов и акций. Если вам не нравится - вы туда не идете. Невозможно быть против Ерофеева, потому что он не делал выставку против церкви, а делал ее в художественном пространстве. Церковь была отделена от государства и имеет свое пространство. И тут возникает очень страшный вопрос: полномочия религии в отношении цензуры в чужом пространстве.
Илья - Эта судебная история - мракобесие, невероятное по своему идиотизму. Я хочу коснуться исторической перспективы подобных мракобесных акций в этой стране и последствий для будущего. Все, что сейчас происходит, полностью вписывается в мракобесную традицию подобных процессов в советском государстве, как дело Синявского, Пастернака и больше всего напоминает историю с бульдозерной выставкой. На самом деле, за этим стоят определенные процессы, страшные удары по цивилизованному существованию этой страны, которые сотрясают ее на протяжении уже огромного времени.
- Происходили ли подобного рода истории на вашей памяти в Америке - и если да, то с какими последствиями?
Эмилия - В Бостоне проходила выставка Роберта Мэпплторпа (Robert Mapplethorpe - один из самых скандальных фотографов прошлого столетия - прим. ред.). По сравнению с тем, что там повесили, наивные попытки Ерофеева сделать что-то провокативное - детские игрушки. Да, кому-то не понравилось, и подали в суд, а судья сказал - криминала здесь нет, это художественное произведение, и выбросил это дело. В Нью-Йорке, когда мэр потребовал закрыть выставку Криса Офили (Chris Ofili), который сделал скульптуру Мадонны из слоновьих экскрементов, туда повалила такая толпа, что мы смеялись и говорили, что художники должны платить мэру за бесплатный пиар. Но никому и в голову не пришло не то что подать в суд - даже закрыть выставку. И вспоминают об этой глупости до сих пор, спустя десять лет. И люди, принимающие сейчас участие в процессе, должны серьезно подумать: в следующие десятилетия это будет анекдотом.
- Ваши рисунки также участвовали в этой выставке, а сейчас их показывают в Эрмитаже.
Эмилия - Да, сейчас в Эрмитаже проходит выставка наших принтов, которые мы подарили музею. Там три несчастных принта с не очень цензурными рисунками, которые упоминаются в деле Ерофеева: это рисунки советского времени о роковой тяжести жизни, о том настроении, когда человек на любое предложение отвечает, не задумываясь: «Да пошел ты!». Это художественное произведение, рефлексия над той ситуацией. И тут приходит молодой мальчик – что меня поразило, художник! – и пишет подметное письмо (раньше это называлось доносом): как может такое быть в великом музее России. А дальше - совершенно невероятный пассаж про оскорбление религиозных чувств, про то, что рядом висят иконы. Но ведь все это происходит не в сакральном пространстве! Это называется промыванием мозгов молодежи, и кончится все это очень плохо.
- На ваш взгляд, каковы должны быть действия общества в случая вынесения приговора?
Эмилия - Мы верим, что срок не будет назначен и что суд будет отменен. Нереально в нашей современной жизни, чтобы люди были осуждены без совершения криминальных действий. Английский журнал Economist сейчас разместил жесткую статью об этом процессе: они написали, что бизнес-сообщество прощает такие вещи, а арт-мир – не прощает никогда. Что нужно делать, мы сказать не можем, потому что каждое общество решает такие вопросы по-своему. Нам кажется, единственное решение в данном случае, - это решение судьи.
Илья - Как всегда, никто в силу глупости не просчитывает последствия этого процесса - это определенное неумение видеть исторические прецеденты. Все сегодня взаимосвязано, и эта мелкая гадость валит, полностью разрушает огромную программу международных перспектив развития. Мы жили в атмосфере ужасающей цензуры и в ожидании топора, который все время мог опуститься, но вот кончилась советская власть, страна идет по другим, демократическим, рельсам - и опять то же самое. Тронуть культуру - это тронуть живой, цивилизационный аспект жизни этой страны.
- Эта история может отразиться на ваших личных планах в отношении России?
Эмилия - Мы много лет не хотели сюда ехать. Родившись в этой стране и прожив в ней много лет, мы не верили, что здесь произойдут изменения. Когда все рухнуло, мы думали - это временно, завтра-послезавтра все вернется обратно. Прошло 20 лет, и мы решили, что надо дать шанс. Мы знаем, что здесь невероятное количество талантливых людей – нигде в мире нет такого. И сейчас это стало огромным психологическим ударом. Только-только зародилась хрупкая надежда; мы думали, что подарить, привезти сюда, у нас ведь огромные архивы. Ведь мы начинали верить, что будущее здесь есть, что у нашего прошлого есть хорошее будущее. Но такой удар мгновенно нарушает все планы – не только наши, но огромного количества людей в искусстве и в бизнесе. И если Ерофеев и Самодуров будут осуждены, я, например, очень сильно задумаюсь - ведь в эту страну опасно ввозить и дарить архив. В какой-то момент скажут, что это криминал, и уничтожат его.
- Однако некоторые современные художники поддержали процесс.
Эмилия - Это их личное дело. «Запретное искусство» не имело никакого отношения ни к церкви, ни к ее пространству, а имело отношение к художественной ситуации. Например, Маурицио Каттелан сделал работу, где Папу Римского придавило метеоритом, и показывал ее по всему миру. Но Папа ведь не подавал в суд, хоть и был там изображен. Если вы пойдете в Ватикан, то увидите, что папы были заказчиками произведений современного искусства. У нас, например, тоже Ватикан собирается заказать работу: она не содержит нецензурных выражений, имеет религиозный сюжет.
