Владимир Евсеев, ученый секретарь Координационного совета РАН по прогнозированию, специально для РИА Новости.
В рамках переговоров президентов Дмитрия Медведева и Барака Обамы, основное внимание было уделено экономической тематике. Это не было случайным, так как прочный экономический фундамент придает двусторонним отношениям необходимую устойчивость. По мере же выхода из общемирового экономического кризиса, возможности по развитию нашего потенциала только растут. Этому способствует и все большее сближение позиций Москвы и Вашингтона в военно-политической сфере, которое стали называть «перезагрузкой» взаимоотношений между нашими государствами.
Понятие «перезагрузка» было введено вице-президентом США Джозефом Байденом на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2009 года. А уже в апреле того же года через российскую территорию пошли американские грузы невоенного назначения для группировки войск в Афганистане. Такой железнодорожный транзит позволяет за девять дней доставлять грузы из порта Риги на Балтике через Россию и Казахстан в город Термез, расположенный на границе Узбекистана и Афганистана. В настоящее время 25% всех невоенных американских грузов для Афганистана следуют по этому безопасному маршруту.
На московском саммите в июле прошлого года президенты Российской Федерации и Соединенный Штатов Америки подписали соглашение о транспортировке американских войск и военных грузов в Афганистан через российское воздушное пространство. Это соглашение предусматривает до 4,5 тысяч полетов в год, что позволяет Вашингтону экономить до 133 млн долларов. И даже не заработав в полную силу, оно служит важным резервным маршрутом, дополняющим существующие транспортные коридоры.
В то же время российская помощь американским войскам в Афганистане носит ограниченный характер. Она исключительно важна в период увеличения численности военной группировки, в том числе за счет США на 47 тысяч военнослужащих, ввиду отсутствия железных дорог и выхода к морю, горного рельефа местности и постоянных нападений на транспортные колонны со стороны талибов. Но этого уже недостаточно, учитывая неизбежное, начиная с июля 2011 года, сокращение военного присутствия США в этой стране.
Есть и еще одна дискуссионная проблема. С одной стороны, Вашингтон пока не готов к ликвидации полей опиумного мака ввиду отсутствия у афганцев альтернативных средств существования, а его усилия по перехвату потоков наркотиков, уничтожению лабораторий по их производству и пресечению незаконного оборота продуктов на основе опиума и химических прекурсоров, используемых в производстве героина, недостаточно эффективны. Уже проведенная в феврале текущего года операция коалиционных и афганских войск в провинции Гильменд, а также начавшаяся в июне аналогичная операция в провинции Кандагар приводят только к вытеснению талибов, что создает видимость победы. Скорее всего, США не смогут реализовать новую стратегию в Афганистане, представленную 1 декабря 2009 года президентом Бараком Обамой в военной академии в Вест-Пойнте и являющуюся приоритетом американской администрации. Косвенным подтверждением этому служит отставка генерала Стэнли Маккристала, ранее командовавшего Международными силами содействия безопасности (ISAF) и войсками США в Афганистане. Было бы наивно считать, что Стэнли Маккристал, имевший значительный опыт проведения спецопераций на Ближнем и Среднем Востоке, мог не сдержаться во время интервью журналу Rolling Stone. Более вероятно, что он пошел на него сознательно, убедившись в нереализуемости новой американской стратегии.
С другой стороны, Россия, имеющая крайне негативный опыт военного присутствия в Афганистане и не уверенная в возможности силового решения этой проблемы, старается максимально дистанцироваться от действий коалиционных войск. Но она могла бы пойти на безвозмездную поставку им некоторого количества вертолетов, а также взять на себя обязательства по обслуживанию и обеспечению запасными частями всех образцов используемых вооружений и военной техники советского и российского производства. Аналогичное недопонимание существует и в отношении восстановления промышленной инфраструктуры Афганистана как необходимого условия для стабилизации внутренней ситуации и существенного сокращения производства наркотиков. Сейчас такая деятельность, даже на территории относительно спокойного северного Афганистана, возможна только на паритетной основе.
В качестве подтверждения курса на «перезагрузку» российско-американских отношений можно отметить подписание в Праге в начале апреля 2010 года Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ). По сути, он является лишь расширенной версией Московского договора о сокращении стратегических потенциалов от 2002 года, обеспечивая кажущееся сокращение за счет разгрузки (уменьшения количества боеголовок) стратегических носителей и изменения ранее использовавшихся правил зачета боеголовок. Но не следует роль Пражского договора по СНВ и недооценивать ввиду сохранения режима взаимных инспекций и уведомлений, что позволяет сохранять высокий уровень транспарентности взаимоотношений России и США в области стратегических ядерных вооружений.
В ходе состоявшейся в Вашингтоне пресс-конференции, президент Барак Обама отметил, что наши государства согласовали дальнейшие шаги в сфере сокращения СНВ. Пока трудно понять о каких шагах идет речь, но можно предположить, что речь идет о сокращении количества развернутых боеголовок до 1000-1200. Такое сокращение вполне возможно ввиду постепенного перепрофилирования наших стратегических носителей под неядерные задачи и ничтожно малой вероятности взаимного обмена ядерными ударами. Но оно потребует постепенного вовлечения в процесс ядерного разоружения Великобритании, Франции и Китая, а также согласования деятельности в области противоракетной обороны (ПРО).
Конечно, Россия и США существенно превосходят и на всю обозримую перспективу будут превосходить другие страны по количеству стратегических наступательных вооружений, в первую очередь за счет значительного «возвратного потенциала» (возможности в достаточно сжатые сроки резко увеличить количество развернутых на стратегических носителях ядерных боезарядов). Поэтому в качестве первого шага указанного процесса вовлечения Лондону, Парижу и Пекину целесообразно ограничиться следующими мерами: взять на себя обязательства по сохранению (уменьшению) имеющегося ядерного потенциала и прекращению производства расщепляющихся материалов в военных целях, а также заблаговременно уведомлять о проведении летных испытаний любых образцов ракетной техники. Помимо этого, США и Китаю следует в максимально короткие сроки ратифицировать Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, который является одним из главных сдерживающих факторов для ядерного распространения. Все это существенно повысит уровень доверия между ядерными державами.
Проблема противоракетной обороны, неразрывно связанная с процессом ядерного разоружения, более сложна и не имеет быстрого решения. В преддверии российско-американского саммита президент Барак Обама заявил о своей приверженности сотрудничеству с Российской Федерацией в разработке систем ПРО. По его мнению, такая совместная система имеет огромный потенциал, основанный на обмене технологиями и информацией с целью предотвращения общих ракетных угроз. Барак Обама предложил российскому руководству несколько вариантов для начала сотрудничества в этой сфере и заверил, что соответствующие американские системы в Европе не будут направлены против Российской Федерации. Именно в этом ключе следует рассматривать сделанное после встречи Совместное заявление Президентов Российской Федерации и Соединенных Штатов Америки о стратегической стабильности.
По-видимому, в ходе последовавшей встречи президенты Барак Обама и Дмитрий Медведев обсудили пути создания совместной системы ПРО, но не стали об этом говорить публично ввиду начала процесса ратификации Пражского договора по СНВ Сенатом США. Демократическая партия не имеет в этом законодательном органе конституционного большинства, что вынуждает американскую администрацию учитывать достаточно болезненное восприятие темы ПРО со стороны сенаторов-республиканцев.
Следует отметить, что вопрос о создании американской системы ПРО передового базирования, в том числе на европейском континенте, невозможно отложить на будущее как по внутриполитическим обстоятельствам, так и с учетом ранее данных обязательств в рамках НАТО. Иран достаточно быстро наращивает свой ракетный потенциал, проводя одновременно провокационную внешнюю политику и сохраняя неопределенность относительно истинных целей своей ядерной программы. Все это создает реальную ракетную угрозу, бороться с которой лучше сообща, учитывая географически удобное расположение российских радиолокационных станций предупреждения о ракетном нападении в Габале (Азербайджан) и Армавире, а также наличие зенитных ракетных комплексов С-400 «Триумф», существенно превосходящих по своим характеристикам аналогичные американские системы перехвата ракетных целей на конечном участке траектории.
Таким образом, «перезагрузка» российско-американских отношений продолжается, но она еще не носит устойчивого характера.Показателем реального сотрудничества наших государств в военно-политической сфере станет степень участия Москвы в создании глобальной системы ПРО. Этот вопрос носит ключевой характер, так как любая, создаваемая без участия России система противоракетной обороны в Европе будет Москвой рассматриваться как потенциальная угроза. Без этого невозможно двигаться дальше Пражского договора по СНВ. Только совместная система ПРО позволит снять ту напряженность, которая существует между Россией и некоторыми восточно- и центрально-европейскими государствами. В противном случае новый кризис в российско-западных отношениях неизбежен.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
