Вчера, спустя почти пятнадцать лет после премьеры, до России добралась «Принцесса Мононоке». Это одно из немногих произведений японского кинопрома, стопроцентно понятное нашему зрителю - взрослому или подростку.
Когда я был дошкольником и не смотрел никакого кино, кроме сказок Александра Роу и фильмов о ниндзя, мне казалось, что существует две великие киноиндустрии: российская и китайская. Первая занималась экранизацией фольклора, то есть была сосредоточена на прошлом. «Китайское» кино (а китайским мною и моими товарищами по двору считался любой фильм, в котором азиаты дерутся ногами) со всей очевидностью была устремлена в будущее. Эти два мира существовали абсолютно независимо. Моему удивлению не было предела, когда по телевизору я увидел отрывок из какой-то мелодрамы, где азиатская парочка - уже не в боевых нарядах, а в невыразительных гражданских плащиках (!) прогуливалась (!!) и разговаривала (!!!) о чувствах друг к другу. Окончательно мою картину мира разрушило то, что действие происходило (или, вернее, не происходило) в неприлично родной на вид березовой роще.
С тех пор и у меня, и у всех тех парней, которые накручивали на головы футболки, чтобы стать похожими на ниндзя, было много времени познакомиться с азиатским кино поближе. Кроме «китайского», оказавшегося на одну половину гонконгским, на другую - американским, обнаружилось, собственно, китайское кино, а еще загадочное японское и даже более причудливое корейское, не говоря уже о таиландском, малазийском и филиппинском.
Я знаю, многие из всех восточных искусств важнейшим признали японскую анимацию и ею удовлетворяют интерес к чужим культурам. Существуют огромные реальные и сетевые аниме фан-клубы, сами мультики подробно описываются и анализируются на тематических сайтах, по мотивам мультсериалов пишется фанатская проза. Найти информацию на русском языке по поводу какого-нибудь японского рисованного фильма, в общем, намного проще, чем узнать хоть что-то о советском мультике. Это работает и в обратную сторону: все знают, как японцам нравятся фильмы Норштейна и «Чебурашка».
Большой популярности аниме есть множество причин: техничность картинки, заковыристые истории, сексуальность, динамика. Но главное, мне кажется, - нетривиальная логика, которая лежит в основе практически каждого фильма. Необъяснимое поведение персонажей и вихляния сюжета стали частью аниме-канона, и я не могу сказать, как японцы, но наши очень часто смотрят эти мультики именно ради странного, но приятного ощущения непонимания. И еще чаще наше представление о японцах как «инопланетянах», людях абсолютно иного мировоззрения берется именно из опыта аниме.
Конечно, такое проникновение в другую культуру адекватно так же, как гипотетические попытки понять (и полюбить!) россиян, опираясь только на «Ежика в тумане» или только на архив передач «КВН».
Верно и другое: наши фильмы за все время существования российской киноиндустрии оказали огромное влияние на мировое кино. Даже если не брать признанных гениев вроде Эйзенштейна, Вертова или Тарковского, можно вспомнить картину «Летят журавли» Калатозова, заворожившую когда-то Клода Лелуша или фантастические фильмы Павла Клушанцева, от которых в восторге Гаспар Ноэ. Это еще более глубокое, интимное влияние, происходящее на персональном уровне, где-то в области личных пристрастий, по-моему, сближает нас с «ними» больше чем все киношколы и мастер-классы. И тем не менее, если вернуться к японскому кино, ходить в «Иллюзион» на Кането Синдо, Кэндзи Мидзогути или даже на Куросаву приходится внутренне предельно собранным, в строгом воротничке и застегнутым на все пуговицы.
Есть только один японский режиссер, которого можно смотреть, чуть-чуть ослабив галстук. Впрочем, вся чопорность мира пасует перед его фильмами, от которых пробирает по-настоящему. Не мелкими интеллектуальными мурашками - а бросает в жар и в холод, сердце колотится и рвется из грудной клетки, глаза сами собой застятся слезами, а губы сами кривятся то в счастливой улыбке, то в страдании. Хаяо Миядзаки умеет делать не только совершенное по форме кино, но и знает, что может взволновать зрителя, потому, мне кажется, что сам он не расчетливый студийный босс, а живой человек: чей-то друг, отец, дед.
Его «Принцесса Мононоке», которая сейчас выходит на экраны - часть долгосрочной и подвижнической работы кинопрокатчиков с потерянным временем. За те почти пятнадцать лет, которые существует это нетипичное аниме, его успели посмотреть и полюбить очень многие, несколько поколений. Но вернуть, хотя бы понарошку, 1997 год, когда фильм показывали в Японии и не довезли до нас, может только киноэкран. Выпуск «Принцессы Мононоке» даже в такой до смешного ограниченный прокат - своего рода восстановление исторической справедливости, реституция удовольствия, попытка сделать так, будто все можно.
Ощущение того, что все еще может быть хорошо, когда все плохо дальше некуда - одно из главных в фильмах Миядзаки. В них часто говорится о войне, волшебных проклятьях, о несчастьях, безвыходных ситуациях - и каждый раз так, что искренне проникаешься ощущением конца света. Тем сильнее радость, когда все налаживается.
В фильме «Принцесса Мононоке», одной из лучших картин Миядзаки (кто-то любит менее драматичный «Тоторо», я - героический «Порко Россо») все плохо становится с самого начала, когда юный принц Аситака убивает разгневанного демона и на него перекидывается какая-то колдовская проказа. Аситака покидает свой народ и отправляется искать исцеления. На западе он попадает в поселок металлургов, которые сводят окружающие леса, изготовляют ружья и воюют с самураями и духами природы. Вместе с Сан, лесной девочкой, воспитанной волками, Аситака пытается остановить экологическую катастрофу, прекратить бойню и спасти людей и природу друг от друга. В определенный момент разгневанный и обезглавленный лесной бог устраивает Хиросиму, но добросердечные люди берут верх над безрассудными и все налаживается.
Понимаю, что для многих мультфильмы - не больно-то высокий жанр. Да, современная большая анимация, даже хорошая, как «Вольт» или «Валли», все-таки слишком инфантильна. Может быть для тех, кто скептически относится к рисованному изображению, будет важно, что «Принцесса Мононоке» собрала огромную, сопоставимую с игровыми фильмами кассу. Или то, что она входит во все возможные списки лучших фильмов ХХ века - именно фильмов, а не мультиков.
Это и в самом деле большое кино, эпического величия и небывалой красоты. Здесь нет однозначного добра и зла, как нет его в хороших фильмах о войне. Поэтому любоваться, сопереживать или ненавидеть можно один и тот же персонаж или партию в течение фильма по нескольку раз. Образы Миядзаки, конечно, сказочные. Но от того, что демоны-боровы из «Принцессы Мононоке» вымышлены (или заимствованы из фольклора), не меньше уважаешь их гордую упертость, не меньше ужасаешься, когда их силуэты подкидывает в воздух на фоне огромного рыжего взрыва, не меньше берет страх, когда глядишь в их пустые глазницы в мертвых шкурах, под которыми укрылись враги.
«Принцессу Мононоке» можно назвать эко-манифестом: в нем более чем убедительно демонстрируется, что человек может сделать с окружающим миром. Притом, что лес здесь один из лучших в истории кино. Даже трехмерные джунгли из «Аватара» сравнивали, как с эталоном, именно с ними. Художники «Принцессы Мононоке» специально отправлялись делать эскизы в глухие чащи реликтовых лесов, а на бумаге старались передать величие увиденного при помощи полутысячи цветов. Но сказать, что этот фильм агитирует за «Гринпис» - было бы неправильно: язык Миядзаки сложнее языка плакатов. Он любит природу, это видно, но не меньше любит и технику: мало кто умеет, соблюдая такую же достоверность, так же давать механизмам душу и обаяние. Но главное, он понимает, что мы - люди, и не можем просто взять и ускакать на волках в лес. А значит, вынуждены мириться с нашей разрушительной природой, пытаться компенсировать его способностью любить и создавать новое.
Миядзаки снял не так уж много - все фильмы можно пересчитать по пальцам двух рук. Немного, но если бы мне пришлось выбирать десять фильмов, которые я могу взять на необитаемый остров, два из них точно были бы работы Хаяо Миядзаки. Это кино, хотя и сделано человеком «инопланетной» культуры, по-настоящему родное и понятное, а сам этот человек кажется очень добрым и сочувствующим.
Может быть потому, что среди его любимых фильмов наши «Ежик в тумане» и «Снежная королева».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
