Илья Крамник, военный обозреватель РИА Новости
События в Киргизии, разгоревшиеся после переворота, произошедшего в этой стране в апреле 2010 года, привлекли пристальное внимание во всем мире. В России и республиках бывшего СССР это внимание усиливается еще и тем, что происходящие события являются первым по-настоящему серьезным испытанием для ОДКБ, претендующей на роль ведущей военной организации постсоветского пространства.
Укрепление ОДКБ, которая в последние годы трансформируется в полноценный военный блок, является одним из главных внешнеполитических успехов России последних лет и одним из важнейших ее приоритетов.
Становление ОДКБ проходило долго и трудно – подписанный в 1992 году на обломках СССР договор долгое время был формальностью. После 2000 года, когда Россия начала восстанавливать влияние в Средней Азии, договор обретает реальные черты. В 2002 году на базе договора создается организация с постоянно действующей структурой. Это время ознаменовано соперничеством России и США за влияние в Средней Азии, где после 2001 года были созданы американские базы, обеспечивающие действия контингента НАТО в Афганистане.
Учитывая вышесказанное, ясно, что влияние и репутация ОДКБ и России – как ее лидера, является чрезвычайно важным политическим активом Москвы, и на этом фоне реакция на киргизские события вызывает определенное недоумение: реакция на гуманитарную катастрофу оказалась чрезвычайно вялой.
Фактически Россия ограничилась лишь усилением своего имеющегося контингента в Киргизии, при этом не пытаясь ни прекратить резню узбекского населения, ни – что еще болезненнее воспринимается в самой России – жестко и ясно заявить о готовности защитить русское население (понимая под русскими всех выходцев из РСФСР и их потомков), также находящееся под угрозой, и предпринять для этого действенные меры.
При этом средства для осуществления миротворческих операций у ОДКБ есть. В настоящее время продолжается укрепление коллективных сил быстрого развёртывания Центральноазиатского региона. Эти силы состоят из десяти батальонов: три от России, два от Казахстана, остальные страны ОДКБ представлены одним батальоном. Правда, следует отметить особую позицию в данном вопросе белорусов, которые не намерены посылать свои войска куда-либо за пределы своей страны.
Общая численность личного состава коллективных сил — около 4 тыс. человек. Авиационная составляющая (10 самолетов и 14 вертолётов) находится на российской военной авиабазе в Киргизии, в Канте.
Они подготовлены для решения различных задач - прежде всего подавления возможных выступлений террористических и радикальных движений, и могут делать это весьма оперативно. Своевременное применение этих сил с согласия временного правительства Киргизии (очевидно, не контролирующего страну) и одобрения остальных стран – членов ОДКБ могло бы как минимум уменьшить масштаб насилия, если не предотвратить его вовсе.
Между тем, в случае эскалации конфликта не исключено, что странам, граничащим с Киргизией и самой Россией, придется ввязываться в войну сродни афганской.
С другой стороны, можно понять и нежелание российского руководства делать резкие шаги. Принимая на себя роль арбитра в делах ближних и дальних соседей Россия раз за разом не имела от этого никаких видимых выгод, но всегда получала массу неприятностей. Поэтому в текущей ситуации очевидно, что любые силовые акции Россия решится проводить только с максимально широкого международного одобрения, включая, в идеале, Совет Безопасности ООН.
Вместе с тем, подобная похвальная осторожность может и неприятно аукнуться. Репутация лидера в конфликтном и взрывоопасном регионе добывается не в последнюю очередь решительностью и твердой готовностью защищать свои интересы и декларированные принципы сосуществования. Если Россия этой решительности не проявит – на ее место тут же найдутся претенденты.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
