Ученый совет Государственного университета — Высшей школы экономики (ГУ-ВШЭ) одобрил концепцию аспирантуры полного рабочего дня, которую планирует открыть у себя в новом учебном году. Инициативу комментирует в интервью РИА Новости декан факультета социологии Московской высшей школы социальных и экономических наук Виктор Вахштайн.
- Виктор Семенович, как вы относитесь к инициативе ГУ-ВШЭ открыть аспирантуру нового типа?
- На мой взгляд, это одна из наиболее интересных инициатив в российском образовании.
Преимущества аспирантуры полного дня очевидны: до последнего времени российская наука существовала не благодаря обстоятельствам, а вопреки: основное время молодые ученые тратили на поиск заработка, а найдя его, уходили из аспирантуры. Как говорил мой научный руководитель: защита диссертации сегодня – это акт гражданского мужества.
Впрочем, у такой «негерметичной» аспирантуры были и свои плюсы: люди параллельно с научной работой получали социальный опыт за пределами университета, в науке же оставались те, кто просто не мог ею не заниматься. Немногие дошедшие до финиша обнаруживали, что у них помимо диплома кандидата наук есть несколько публикаций, за которые не стыдно, портфолио исследований и социальный капитал вне университетской среды – связи, репутация, проекты.
Инициативу ГУ-ВШЭ по созданию новой для нас – «герметичной» – аспирантуры подстерегают несколько опасностей. Даже лучшие российские университеты не ответили пока на главный вопрос — является ли аспирантура научным институтом или учебным.
Вернее, на словах он, конечно, научный: от аспирантов и дальше будут требоваться публикации, тексты, выступления. Но «по факту» аспиранты приписаны к кафедрам. Это означает для них немалый объем преподавания (как правило, в учебных планах имеются бреши, и их нужно кем-то закрыть).
Кроме того, есть в вузовской аспирантуре некое плохо формализуемое, глубоко феодальное явление, именуемое «участием в кафедральной жизни», когда аспиранты «эксплуатируются» в обмен на лояльность руководства кафедр вплоть до протекции на защите.
- Наверняка в развитых странах, на опыт которых ссылаются в связи с аспирантурой полного дня, вопрос о приоритете науки или учебы в аспирантуре также вставал. Как он разрешался в других образовательных системах?
- Каждая национальная университетская система давала свой ответ на вопрос об этом соотношении. В континентальной Европе и отчасти в Великобритании аспирантура ориентирована преимущественно на индивидуальную научную работу. Это «модель подмастерья», которая предполагает тесные отношения аспиранта с научным руководителем. В наиболее чистом виде эта модель реализована в Нидерландах. Профессору нужен человек, который будет заниматься его темой. Он получает грант от университета и публикует в национальной газете объявление о вакансии. Люди, можно сказать, идут к нему на работу. У такой системы есть очевидное преимущество — аспиранты занимаются конкретным исследовательским проектом, и очевидный недостаток — ее клановость.
Американская модель – это учебная аспирантура, по сути, включающая в себя магистратуру. Два первых года аспиранты учатся не меньше, чем бакалавры. После этого их ждет несколько лет преподавания, чем они занимаются вперемежку с научной работой. В сумме такая аспирантская подготовка может занимать до семи лет, хотя способные защищаются раньше. Модель имеет свои плюсы, однако работает лишь при условии, что университеты – это не только учебные корпорации, но и крупные научные центры, а система высшего образования – также и рынок труда для самой себя.
- А как в России?
- Аспирантура полного дня ориентируется на американскую модель — предполагается, что аспиранты будут учиться и отчитываться своей научной работой.
Изначально же в России была реализована континентальная модель с ее клановостью. При этом у нас аспиранты и младшие преподаватели, чрезвычайно загруженные преподаванием, научной работы в массе своей не ведут. До защиты диссертации доходит в лучшем случае каждый пятый — не только из-за необходимости зарабатывать на жизнь, но и потому, что кафедры (такова логика этого институционального образования) весьма заинтересованы в них как в дешевой рабочей силе.
- Можно ли разрешить эту проблему?
- Можно. Мне кажется перспективным создание англоязычной аспирантуры и выход на международный академический рынок (а не его воспроизводство в парниковых условиях).
Что же касается главной проблемы российской аспирантуры – ее феодального характера – то механическая «герметизация», увы, тоже не выход…
Проблема отсутствия внятной модели, в которой научно-исследовательская и учебная деятельность существуют неразрывно – проблема не техники. Искать же «технические» решения для «нетехнических» проблем, на мой взгляд, не стоит.
Материал подготовила Екатерина Рылько (ГУ-ВШЭ) специально для РИА Новости
