Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости.
В воскресенье 20 июня Польша идет выбирать нового президента. Из 10 кандидатов серьезных только два: нынешний и.о. главы государства, маршал Сейма Бронислав Коморовский от либерально-консервативной «Гражданской платформы» и лидер правой партии «Закон и справедливость», бывший премьер Ярослав Качиньский. Скорее всего, в первом туре выборов ни один не наберет нужных 50% с плюсом голосов, и 4 июля Польшу ждет второй тур. А там победа, вероятнее всего, улыбнется Коморовскому.
Досрочные выборы проходят после трагедии 10 апреля под Смоленском, в которой погиб брат-близнец Ярослава, президент Лех Качиньский, и на фоне наводнений, которые до сих пор не отпускают Речь Посполитую.
В иных обстоятельствах президентские выборы в стране не привлекали бы такого внимания, как сегодня - со стороны и России, и ЕС, и США. Президент в Польше фигура хотя и весомая, но не настолько, как, скажем, во Франции или в США: все же Польша - это парламентская, а не президентская республика.
Но для Польши президентские выборы сейчас - это не просто подбор нового главы государства и выравнивание «семейных перекосов» в политике: близнецы вместе и порознь натворили в ней много такого, о чем, после траура по погибшему Леху, лучше и не говорить.
У поляков все гораздо серьезнее. Им надо всмотреться в себя и решить ни больше, ни меньше: какое же все-таки место Польша должна реально занимать в Европе; как ей жить с соседями (с Россией, в первую очередь); кто это место определит и когда в страну, особенно в верхние эшелоны, придет политическая стабильность? А это гораздо больше, чем президентский «политический плебисцит». Здесь речь идет о новом государственном обустройстве.
Чтобы понять, о чем, собственно, речь, надо бы вернуться во время до «второй катынской катастрофы» 10 апреля 2010 года. Польша и раньше не отличалась политической стабильностью. Но после того как на выборах 2007 года победила «Гражданская платформа» и ее лидер Дональд Туск стал премьером, страна фактически начала скатываться к двоевластию. Между ним и Лехом Качиньским (он президентствовал с 2005 года) развернулась «война полномочий».
Президент по конституции вместе с парламентом несет ответственность за внешнюю политику и оборону, и при желании может очень сильно влиять и на то, и на другое. Он может также накладывать на все законы вето. Для преодоления необходимо 3/5 парламентских мандатов, что для любого парламента вещь весьма затруднительная. При Качиньском-младшем (покойный президент был на 45 минут моложе своего брата-близнеца) многие начинания Туска были таким образом похоронены. Туск часто просто не мог «пробить» через Качиньского очень нужные для Польши реформы, и уже смирился с тем, что надо подождать выборов нового президента и только после заняться серьезным «переустройством» здравоохранения, экономики, финансов, законодательной базы страны.
Дело осенью прошлого года дошло до того, что Туск открыто объявил о намерении добиваться пересмотра конституции. Он заговорил о внесении в нее таких изменений, которые более четко разграничивали бы властные полномочия «на исполнительной ветви» и давали бы премьеру всю полноту власти. Туск также уже с 2008 года стал «забирать на себя» всю внешнюю политику. Он обещал вывести польские войска из Ирака и снять возражения Польши против вступления России в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР).
Это вовсе не значит, что Туск такой уж пророссийский и что таким же будет президент Бронислав Коморовский (если его, конечно, изберут). И не значит, что с их воцарением все в российско-польских отношениях будет розовей розового. Это значит лишь, что его партия начала переходить к realpolitik в отношениях с Россией. И он, и Коморовский считают, что улучшение отношений с Россией - естественное направление внешней политики Польши. По той простой причине, что страна представляет собой естественный «региональный перешеек» между западом и востоком Европы и, собственно, обречена нормализовать свои отношения и с Германией (что уже сделано), и с Россией. Это, кроме прочего, поднимет и региональную значимость Варшавы, к которой она и стремится. Не говоря уже о выгодах экономического транзита.
Туск и Коморовский принадлежат к одной партии. Так что, по логике вещей, в случае избрания последнего президентом в стране образуется столь сильная, консолидированная конфигурация власти, которой она не видела за всю свою новую демократическую историю. Для власти будет сшит новый костюм. По форме.
В первую очередь, кстати сказать, в польском правительстве надеются, что после «реконфигурации власти» Польша, наконец-то, получит новое соглашение с Россией о поставках российского газа. В нем фактически все уже обговорено. По новому договору «Газпром» готов поставлять Польше чуть более 10 млрд кубометров газа в год (общая потребность страны - 14 млрд) вплоть до 2037 года. Подписание соглашения откладывается из-за критики оппозиции и все тех же противоречий «наверху», в исполнительной власти. Министерство экономики Польши уже заявило, что если соглашение не будет официально подписано и ратифицировано в ближайшие месяцы, то в стране к октябрю могут начаться перебои с газом. И ущерб от этих перебоев для экономики превзойдет ущерб от наводнений мая и июня этого года. Последний же, по приблизительным подсчетам, составит более 2 млрд долларов.
У российского «Газпрома» сейчас 48% акций польской Europolgaz, оператора польского участка газопровода «Ямал-Европа». «Газпром» договорился об увеличении своей доли. Чего не хочет оппозиция. С новым президентом, да из той же партии, что и премьер, можно будет не опасаться президентского вето.
По последним данным опросов общественного мнения, Бронислав Коморовский 20 июня может получить до 46% голосов, а Ярослав Качиньский до 31-36%.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
