Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости.
После того как Совет Безопасности ООН одобрил 9 июня новый, уже четвертый пакет санкций против Ирана, вокруг его возвращения на путь «ядерного исправления» вопросов меньше не стало. Стало больше. Если бы резолюция была принята единогласно, то сомнений в ее действенности возникало бы меньше. Еще меньше их было бы, если бы документ имел жесткость хирургического инструмента: все-таки санкции – это, кто бы что бы не говорил, карательный инструмент, и если резать, то лучше сразу. Кары долгие и изнурительные, полусанкции обычно дают обратные результаты. За резолюцией, однако, не было ни единогласия, ни «хирургической решимости». А первое и было как раз нужнее нужного.
Одной из главных целей новых санкций, как выразился президент США Барак Обама, было продемонстрировать Тегерану, что он опускается в «полную международную изоляцию». А если прекратит ядерные разработки, пойдет на серьезные переговоры, то будет «обласкан» и получит очень много. Тактика «двойного пути», кнута и пряника.
Но за санкционную резолюцию проголосовали 12 из 15 членов СБ (в том числе и все державы с правом вето). Турция и Бразилия сказали «нет», а Ливан воздержался.
Анкару и Бейрут еще можно упрекнуть в солидарности с мусульманским братом. Но о Бразилии этого не скажешь. А Бразилию, на которую равняются очень многие неприсоединившиеся, неблоковые и развивающиеся государства ООН, никак не выкинешь из геополитического равновесия. Бразилия и Турция были очень обижены тем, что страны «шестерки» по Ирану (кроме России и Китая сюда входят США, Британия, Франция и Германия) не захотели серьезно вникать в их сделку с Ираном от 17 мая. По ней Тегеран соглашался направить в Турцию 1,2 тонны низкообогащенного урана в обмен на 120 килограммов ядерного топлива в течение года. Это была, правда, не «полная сдача урана» - а примерно его половины, но уже прогресс. Ранее Тегеран требовал, чтобы весь обмен производился исключительно на его территории. Западные страны и сейчас заявили, что готовы вернуться к рассмотрению этой сделки. Но теперь, после санкций, Тегеран вряд ли на это пойдет. Теперь он, вероятнее всего, прервет и переговоры с «шестеркой».
Президент Бразилии Лула да Силва сразу после голосования объявил, что принятие санкций «ослабляет позиции» Совбеза, назвал резолюцию «пирровой победой» и вообще призвал реформировать весь СБ и всю ООН. Идея - чрезвычайно популярная вне пятерки постоянных членов СБ.
Это очень непохоже на монолитный фронт и приближающуюся «полную изоляцию». И наивно было бы думать, что Тегеран этим не воспользуется. А воспользовавшись, будет ввести себя как-то иначе, чем до сих пор.
Как раз в таком вот «иначе» и есть вся загвоздка подхода к решению иранской ядерной проблемы. Санкции или дипломатические переговоры – что лучше, чтобы страна вела себя «иначе»?
Любые санкции – это всегда «ящик с двойным дном». Неловко скомпонованные или не вовремя введенные, со скрытой целью, для решения задач, сильно отличающихся от декларированных, они могут помочь как раз тому, кому должны сделать больно (в данном случае речь о режиме Ахмадинежада), и навредить тем, кому должны, в конечном счете, облегчить существование (в данном случае иранцам).
У Ирана и так не совсем здоровая генетика отношений с Западом. По чьей вине, это сейчас дело не столь уж и важно. Важно то, что любые расширенные санкции автоматически обеспечивают Тегеран пролонгацией «режима внешнего окружения» (сейчас это режим президента Ахмадинежада, но может быть и любой другой). А «окружением» можно оправдать все, что угодно - и создание бомбы, и борьбу с внутренней оппозицией, и экономический аскетизм, и любые жертвы. Санкции в Иране всегда представлялись как западный инструмент уничтожения исламской республики, заговор против ислама.
И опрометчиво было бы думать, что санкции никак не скажутся на положении простых иранцев. Россия и Китай согласились на них, настояв на том, чтобы санкции не сказались на торговле и нефтяном (энергетическом) секторе. Они не скажутся. И все же…
Да, санкции в первую очередь направлены против Корпуса стражей исламской революции (запрет на банковские операции, финансирование, бойкот контролируемых корпусом компаний и финансовых институтов). Но корпус – это уже давно не подобие «иранского ЧК». Это уже давно крупнейшая промышленная корпорация Ирана. Через контроль или скрытое владение торговыми, судоходными, финансовыми, промышленными, нефте- и газодобывающими компаниями он контролирует до 80% процентов добычи нефти и до 50% всей экономики страны.
Утверждать, что санкции никак не скажутся на энергетической отрасли, в высшей степени странно и с другой точки зрения. Именно с доходов от нефтяного экспорта (опять же большая часть контролируется корпусом), как раз и финансируются все ядерные программы Ирана. Получается, что «санкционировать» корпус – это все равно, что санкционировать всю национальную экономику Ирана. А не «санкционировать» энергетический сектор значит не «зажимать» ядерные программы. Абсурд.
Самая большая и трудная проблема теперь в том, куда идти от этой резолюции дальше? Переговоры с Тегераном о свертывании ядерных программ она отнюдь не облегчит. Скорее всего - прервет. Реальной, серьезной оппозиции, которая, кстати, отстаивает право Ирана на развитие мирной ядерной энергетики и исследовательские работы, резолюция не поможет. Экономика Ирана и без санкций находится в плачевном положении. Санкции все ее проблемы только обострят. А значит, обострят и положение иранцев. Даже по официальным данным из 73-х миллионов жителей, 10 миллионов живут в «абсолютной бедности», а 30 млн – «в относительной бедности». И сколько может продлиться действие этой резолюции? Полгода? Год? Что будет потом – новая резолюция, ультиматум или военный удар? Сплошные вопросы.
На России факт ее присоединения к инициированным США санкциям, конечно, скажется. Доверия это ей не прибавит. Хотя собственно никакого серьезного действия, а тем более срывов, в сотрудничестве с Ираном в области атомной энергетики эта акция не возымеет. Мы, кстати сказать, будем в состоянии продавать Ирану зенитные системы, о чем договаривались еще до санкций. Запрет вводится только на поставки тяжелого, наступательного оружия.
Как ни странно, впрочем, эти санкции могут подтолкнуть к решению еще одной проблемы нераспространения. Арабские страны, Индия, Пакистан, Турция, Бразилия уже давно настаивают на том, чтобы режим нераспространения был выровнен, чтобы США призвали и Израиль подписать договор и открыть свою ядерную программу. Сопротивляться таким требованиям Вашингтону после новых санкций будет уже очень трудно.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
