Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости.
После похорон в Кракове Польша начала, наконец, заниматься своим новым государственным обустройством. Ей придется теперь внимательно всмотреться в саму себя и решить какое же все-таки место она должна реально занимать в Европе, кто это место определит и когда в страну, особенно в верхние эшелоны, придет политическая стабильность? В последний десяток лет ни стабильности внутри, ни четкого политического места, кроме географического расположения, у нее не было. Как ни страшно это звучит, но катынская трагедия 10 апреля может дать ей и первое, и второе, и третье. И, вдобавок ко всему этому, укрепить ее отношения с Германией и Россией. Процесс уже пошел.
Маршал польского сейма Бронислав Коморовский объявил, наконец, дату внеочередных президентских выборов в стране: они пройдут 20 июня. Трагедия в Катыни 10 апреля почти на четыре месяца приблизила день избрания нового главы Речи Посполитой. И этим главой, скорее всего, как раз и станет сам председатель Сейма 57-летний Коморовский. Другой кандидатуры у правящей правоцентристской «Гражданской платформы» нет. Коморовского съезд партии «поставил» на кандидатство большинством голосов еще 28 марта.
Пока кроме Ярослава Качиньского, брата погибшего польского президента Леха, нет иного кандидата и у главного конкурента «платформовцев» правоконсервативного «Право и Дело». Партия должна решить вопрос в предстоящую субботу и, судя по мнениям в ее руководстве, Ярослав остается единственным кандидатом. Катастрофа в лесу под Смоленском вполне может прибавить ему голосов. «За погибшего» брата. Правда, не стоит считать, что много. В Польше очень многие прекрасно понимают, что лежать в одной усыпальнице с королями и всеми, кого польская нация считает великими, это еще совсем не значит стоять с ними в одном историческом ряду. Да и человеческие трагедии и выборы - вещи трудно совмещаемые.
На волне общего горя человеческое сочувствие в самых разных странах иногда приводило к тому, что на высшие посты возносились кандидаты, которые имели при иных обстоятельствах мало шансов на победу. К сожалению (или к счастью для поляков) этого совсем нельзя сказать о Ярославе Качиньском. Во властном тандеме братьев-близнецов как раз его всегда считали самым упрямым, неспособным на компромиссы, злопамятным и непримиримым.
Поляки совершенно искренне скорбели по всем погибшим. Но единение вокруг общей трагедии, общей утраты, исторического прошлого, и единство взглядов на будущее страны - это совершенно разные вещи. Кроме всего прочего, не стоит забывать, что по мере того как будут становиться известными результаты расследования «второй катынской трагедии», это навряд ли добавит голосов Ярославу.
Если верить опросам общественного мнения в Польше, то если бы выборы прошли сегодня, Коморовский либо победил с преимуществом в примерно 20-25% голосов в первом туре, либо убедительно побил Качиньского во втором. В любом случае, шансы всех иных кандидатов на высший государственный пост серьезно в Польше никто даже не рассматривает. Президентские выборы проводятся в стране в два тура. Если в первом никто из кандидатов не наберет более 50%, то на 4 июля будет назначен второй тур.
За тем, как будут развиваться события в Польше, сейчас с удвоенным вниманием следят и с запада и с востока страны. При Качиньских (а Ярослав одно время был премьером у Леха) Польша умудрилась поссориться и с Германией, и с Россией, а их болезненный, почти параноидальный национализм вызывал недоумение на Западе. Польша при них притягивала и намагничивала странные антироссийские союзы восточноевропейцев, которые были основаны исключительно на исторической неприязни к Кремлю. К тому Кремлю, который, на самом деле, «внутри совсем не изменился».
То, как повела себя Россия после апрельской трагедии, показало очень много и полякам, и россиянам. Это была вовсе не выдающаяся, а совершенно нормальная реакция лидеров и народа страны, на территории которой погиб не только президент другого государства, но еще и добрая часть его политической, культурной и военной элиты на беду другого народа. Кстати, такой искренний подход к польской трагедии со стороны России и русских - уже хорошая иллюстрация того, изменилась Москва или нет. Но меняться, как уже не раз показывала история, особенно в отношениях между государствами, надо и той, и другой сторонам.
Бронислав Коморовский на похоронах Леха Качиньского сказал, что колокола Кракова «звонят во имя примирения поляков с поляками…, примирения с русской нацией во имя невероятной трагедии Катыни». На самом деле примирение «с русской нацией» началось еще до «второй Катыни», когда на церемонию в лесу под Смоленском за пару дней до злополучного правительственного рейса из Варшавы сюда прибыли премьер Польши Дональд Туск и премьер России Владимир Путин.
Польша, надо напомнить, это парламентская республика, и хотя президент не имеет таких полномочий, как премьер, он вместе с парламентом несет ответственность за внешнюю политику и оборону, и при желании может очень сильно влиять и на то, и на другое. Как, кстати, показывает пример Леха Качиньского. При нем очень многие начинания Туска блокировались президентским вето. Туск часто просто не мог «пробить» через Качиньского нужные для Польши реформы и уже смирился с тем, что надо подождать выборов нового президента и только после этого заняться серьезным «переустройством» здравоохранения, экономики, финансов, законодательной базы страны.
Поскольку Туск и Коморовский принадлежат к одной партии, в случае избрания последнего президентом в стране образуется столь сильная консолидированная конфигурация власти, которой она не видела за всю свою новую демократическую историю.
Улучшение отношений с Россией - одно из естественных направлений внешней политики Польши. По той простой причине, что она представляет собой естественный «региональный перешеек» между западом и востоком Европы и, собственно, обречена нормализовать свои отношения и с первым, и со вторым. Что, кроме прочего, поднимет и ее региональную значимость. Не говоря уже о выгодах экономического транзита.
В политической Варшаве бытует выражение: «Поляки очень много могут сделать вместе с немцами, но ничего не могут без них». С немецким канцлером Ангелой Меркель Дональд Туск уже установил нормальные рабочие отношения. Туда же дело идет и с Россией. И если так пойдет и дальше, то, как выразился на днях журнал The Economist, Европе следовало бы обеспокоиться уже сейчас: «Поляки-немцы-русские - вот ось, которая будет формировать следующую декаду в Европе».
С пафосом, конечно, сказано, но не без смысла.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
