«Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха». Многие с детства знают эти строки Маяковского. Там дальше о том, что такое хорошо, а что такое плохо. Родители – известные моральные авторитеты. Но еще должны быть авторитеты по части знаний – школьные учителя.
Так вот, 12-летняя дочка историка Михаила Соломатина пришла не к отцу, а к учительнице географии, и попросила показать ей на карте Рубикон. Ту самую речку, которую некогда форсировал Юлий Цезарь со словами «Жребий брошен, Рубикон перейден». А молодая учительница только развела руками. О такой реке она никогда не слышала и предположила, что течет она где-то в Северной Америке.
Соломатин написал об этом случае в своем личном блоге. Тут же нашлись сердобольные комментаторы, которые оказались готовы понять невежественного педагога – Рубикон, мол, по разделу истории, а она учит детей географии, то есть, вопрос не по ее профилю. А один товарищ, особо эрудированный, стал объяснять, что за минувшие тысячелетия речка много раз меняла русло, и сами жители Северной Италии не могут ее отыскать…
Да ведь не о том речь. Редкий образованный человек отыщет на современной карте, например, Азенкур и Креси, где шли битвы в столетнюю войну, да и Ватерлоо или Аустерлиц с трудом обнаружит. Ну, ответила бы ученице, что та перепутала историю с географией, что тот исторический «Рубикон» давно уже стал понятием нарицательным, обозначающим решительный поступок, бесповоротный шаг, окончательно сделанный выбор. Но оказалось, что учительница в школе просто не знает этого слова.
И тут уж не важно, что она преподает – историю, географию или литературу. Или мы считаем нормальным, когда учитель физики никогда не слышал о Пушкине, а учитель русского языка – о Ньютоне?
Квадратно-гнездовое сознание, загнанное в скорлупу, в узкие рамки от сих до сих, и ни шагу в сторону – оно, возможно, годится для работы на конвейере, хотя все равно это скорее из жизни роботов. Но если у нас уже появились такие «запрограммированные» учителя, то какие у них будут ученики?
Да понятно, какие. Недавно пришлось мне беседовать с молодой журналисткой, работает она… Да неважно где.
Я ей показывал фотографии, сделанные на берегу Неаполитанского залива. Показываю на раздвоенную гору на заднем плане, говорю – а это Везувий.
Девушка смотрит на меня без всякого выражения и признается: «Мне это ничего не говорит». Я удивленно спрашиваю: «Как, ты не слышала об извержении Везувия, в результате которого погибли два города?». Ей в этом слышится что-то профессионально близкое, как же это она такую сенсационную катастрофу пропустила, она беспокоится, предполагает: «Наверное, я была тогда в отъезде…» Узнав, что извержение случилось почти за две тысячи лет до ее рождения, испытывает заметное облегчение.
В самом деле, зачем современному журналисту знать о катаклизмах древнего мира? Главное – уследить за лентой новостей. Подобные истории можно множить и множить. Никогда не забуду, как несколько лет назад смотрел «Ревизора», причем зрители – самых разных возрастов, кстати – с большим интересом следили за сюжетом и удивлялись «неожиданной» развязке. Конечно, комедия Гоголя никогда не изымалась из школьной программы. Но мы уже выяснили, что со школьными учителями тоже далеко не все в порядке.
Вывод, казалось бы, напрашивается. Как вам больше понравится, «конец культуры» или «закат Европы», все-таки – в Европе живем. Дальше должны последовать рассуждения типа «ну и молодежь нынче пошла», затем – о падении нравов, о деградации искусства.
Вот такого рода, например:
«Обойдем все выставки, концерты, театры и везде мы найдем лишь старательных ремесленников или шумливых шутов, которые занимаются поставкой на рынок того, что внутренне давно ощущается как нечто лишнее. На каком уровне стоит теперь все, носящее имя искусства и художника!.. Имеется в виду только одно: вкусы светских кругов как выражение и знамение времени».
Это цитата из книги немецкого философа Освальда Шпенглера, той самой – «Закат Европы», опубликованной в 1918 году. Как будто описана сегодняшняя культурная ситуация: старательные ремесленники и шумливые шуты – это попса и нынешние юмористы из телевизора, вкусы светских кругов – это гламур. И все – на рынок, все на продажу.
Однако с тех пор и искусство не умерло, и художники никуда не девались. Предлагаемые обстоятельства повторяются, и – мягко говоря – далеко не в первый раз. Между прочим, жалобы на невежественную молодежь и упадок нравов были обнаружены среди надписей на древнеегипетских гробницах. Наверняка и они оплакивали «конец культуры». Точно так же, как это делали философы в начале прошлого века.
Примерно в те же годы Маяковский написал стихотворение «О фиасках, апогеях и других неведомых вещах»:
«Последние известия получили красноармейцы.
Сели.
Читают, газетиной вея.
– О французском наступлении в Руре имеется?
– Да, вот написано:
«Дошли до своего апогея».
– Товарищ Иванов!
Ты ближе.
Эй!
На карту глянь!
Что за место такое:
А-п-о-г-е-й? –
Иванов ищет.
Дело дрянь.
У парня
аж скулу от напряжения свело…»
Вот и наша культурная цивилизация дошла до своего апогея. Очередное безграмотное поколение снова нуждается в ликбезе. Как показывает опыт истории, этот Рубикон можно и нужно перейти. Даже если потомки вновь не смогут его отыскать на географических картах.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
