Ольга Галахова, театральный критик, главный редактор газеты «Дом актера», специально для РИА Новости.
Кшиштоф Занусси, известный в мире культуры больше как кино-, нежели театральный польский режиссер, поставил в столичном РАМТе спектакль «Доказательство» по пьесе современного американского драматурга Дэвида Оберна. Нашему зрителю, особенно тому, кто следит за мировым кинематографом, известен одноименный фильм со звездами Голливуда в главных ролях – британцем Энтони Хопкинсом и американкой Гвинет Пелтроу. За основу сценария была взята все та же пьеса Оберна, получившего Пулитцеровскую премию за написание именно этого текста, правда, существенно измененного в киноверсии Джона Мэддона.
У пьесы Оберна непростая задача: речь о том, что считать подлинным доказательством при сравнении точных наук с самой жизнью. Оказывается гениальное решение математического уравнения проще осуществить, нежели потом доказать свое авторство и приоритет даже не миру, а своим самым близким людям.
Фильм отошел от первоосновы, экран делал акцент на типичных семейных американских ценностях. Хотя продюсер и режиссер все же оставили в названии слово «доказательство», но трактовали содержание сценария по-своему. Главное, к чему приходили в финале создатели ленты, было то, что семья преодолевала и сомнение и недоверие. После смерти гениального отца-математика сестрам удавалось восстановить родственные отношения, которые дали глубокую трещину, потому что одна осталась с больным отцом, а другая уехала в Нью-Йорк делать карьеру. Кэтрин взвалила на свои плечи всю заботу о гениальном родителе, не позволив отдать старика в приют, а ее сестра Клер считала, что Кэтрин делает большую ошибку, полагая, что отцу было бы намного лучше в лечебнице. Смерть отца только обострила противостояние сестер. Властная Клер решает увести сестру из Чикаго, продать родной дом и силой вписать Кэтрин в успешный мир. Но та сопротивляется такому насилию… лишь после долгих перипетий и горьких и обвинений сестры, наконец, становятся сестрами.
Другая линия сюжета – своего рода детектив. Теряющего разум профессора навещает лишь один ученик Хал, который после смерти ученого принимается разбирать архив. Между Халом и Кэтрин возникают сложные отношения. Здесь есть место и взаимному чувству, и недоверию, и подозрению. Поначалу Кэтрин подозревает, что Хал хочет всего лишь обокрасть архив, а когда тот находит тетрадь с гениальными математическими доказательствами, события в пьесе набирают новый оборот. Внезапно Кэтрин признается Халу, что это не отец, а она – она! - написала научную работу. Чему верить? Сомнение в честности Кэтрин появляются и у сестры: как гениальное математическое открытие могла сделать Кэтрин, даже не окончившая университетский курс.
Теперь героине предстоит доказать не абстрактное математическое доказательство, а доказать свое право на доказанное решение.
Именно этот драматический узел, вероятно, для Занусси и есть самое интересное во всей семейной истории, вот из-за чего он берется за постановку пьесы Оберна в России.
Шаг за шагом Заннусси анализирует этот конфликт.
Ясно, что природа доказательства в точных науках не имеет ничего общего со свидетельствами в человеческой жизни. Более того, когда возникает потребность реально отстаивать свои права, доказывать свое авторство, то неизбежно рушатся человеческие отношения. Признание Кэтрин нависает над бытом, словно дамоклов меч. Так Хал проводит свое доморощенное расследование, хотя никаких прямых фактов того, что открытие сделала Кэтрин, нет. Все доказательства – косвенные. И вот тут Занусси решительно вторгается в текст пьесы Оберна со своей личной темой. Либо необходимо поверить безоговорочно, либо продолжать изнурительно искать доказательства тому, что доказать невозможно.
И кажется, Занусси ближе первый путь, нежели второй.
В жизни наступает момент, когда необходимо просто сказать себе: «Я верю». И тут речь не только о молодом математике Хале, или властолюбивой Клер. Через этот домашний, частный конфликт Занусси решает сказать нам всем нечто намного большее – человеческое бытие определяется не доказательствами, не фактами, не документами, а доверием и верой.
Когда в жизнь вторгается потребность в доказательствах, то отношения людей перестают быть человеческими. В этом весьма существенное отличие трактовки оригинальной пьесы Оберна польским режиссером по сравнению с американским фильмом, создатели которого практически переписали пьесу на свой лад.
На пресс-конференции, состоявшейся в РИА Новости перед премьерой, Кшиштоф Занусси больше говорил о том, что природа гениальности обременительна для окружающих людей. На мой вопрос о том, что заставило режиссера взяться за постановку пьесы после того, как вышел фильм и означает ли это, что он был не удовлетворен американской трактовкой, Занусси предпочел ответить уклончиво. Сравнивать - дело критиков. А на вопрос о том, меняется ли природа гения в новейшем времени, польский режиссер привел пример из статистики. «Знаете ли вы, что 27 миллионов американцев постоянно переживают депрессию? – спросил Занусси и уточнил, - Об этом я прочел в американской прессе. Мы боремся с врагом, побеждаем его, но тут же возникает новый. Исчез туберкулез, но его место занял рак. Появляются новые угрозы. Мы стали жить дольше, и это – новость, которую еще предстоит осмыслить».
Занусси поставил спектакль в сдержанной режиссерской манере.
Все события происходят на большой террасе с видом на Чикаго. Сам дом как бы спрятан от глаз публики сценографом Евой Старовейска: ни кабинета профессора Роберта, ни комнаты Кэтрин, ни сада. Никаких постановочных излишеств – все скупо и лаконично, поскольку речь пойдет не столько об отношениях людей, сколько об идеологии их существования. Здесь нужна сосредоточенность.
Кинематографическая душа Занусси сказывается скорее в способе построения спектакля, сбитого по принципу смены кадров, отбиваемых на сцене полосой затемнения. Режиссер не трудится удивить зрителей техникой зрелища, сосредоточившись исключительно на взаимоотношениях героев. Роль профессора играет Евгений Редько, подчеркивая эксцентрику гения. Вместе с тем актер отыгрывает и спрятанную боль, и страх одиночества, и осознание душевной болезни профессора. Он не столько ненормален, сколько устал от изнурительного призвания, от предназначения.
Преданную дочь Кэтрин играет известная по кино актриса Нелли Уварова. Возможно, ей важно подчеркнуть, что она дочь своего отца, что она не от мира сего. Если и есть сдвиг поведения в этом характере, то сдвиг не клинический. Она также зависима от своего дара, измучена им. Удел счастливой женской судьбы, кажется, не ее стезя. Однако именно от этой актерской работы ждешь укрупнения характера. Ведь перед нами гениально одаренная личность. Какой она может быть на сцене? Пока этот образ – слишком ровно сыгранный тюзовской травести. Как бы часто не меняла шапочки и куртки на сцене актриса, глубокого преображения в характере Кэтрин не происходит. Болезнь никак не меняет ее героиню, потеря отца не отражается на поведении…
Денис Баландин играет Хала нежным, но заурядным человеком, которому под силу помочь окружающим, но не под силу понять их. Клер Ирины Низиной – образ, сыгранный актрисой точно, и, вместе с тем деликатно, с юмором и легким подтруниванием над своим персонажем. Клер по-своему любит сестру, как любила отца. Это тот тип женщин, который всегда знает, как жить ей, а заодно - как жить всем вокруг.
Актерский ансамбль искусно разыгрывает интеллектуальную драму.
Кшиштоф Занусси приобщает нас в своем спектакле к размышлению о том, где граница, за которой надо оставить доказательства и довериться самой жизни. Математический расчет, число, цифра никогда не объяснят человека – человек должен сам научиться объяснять себя сам. Все доказательства внутри тебя.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
