В вузах РФ не перестают обсуждать, каких знаний недостает первокурсникам и почему многие с трудом справились с первой сессией. Об этом в интервью РИА Новости говорит директор Института лингвистики Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) Максим Кронгауз.
- Набор в вузы в этом году впервые проходил по результатам ЕГЭ. Во многих вузах недовольны результатами и набора, и первой сессии. Какая обстановка у вас?
- Результаты первой сессии – очень плохие. Среди неприятно удививших меня вещей могу назвать полное несовпадение фоновых знаний студентов и преподавателей, когда ты рассчитываешь, что студент знает, как кажется, элементарные факты, а оказывается, нет. Так, при сдаче «Введения в специальность» неизбежно затрагиваются некоторые вопросы географии, и для меня было большой неожиданностью, когда подряд трое из сдававших высказали мнение, что Польша входила в состав Советского Союза и именно поэтому польский язык был распространен в СССР. Я считал, что молодые люди еще помнят, какие страны из ближнего зарубежья были в составе Советского Союза, а какие «числились» в социалистическом лагере. Выяснилось же, что память об этом практически стерта.
Это, конечно, не означает, что студенты не знают чего-то другого, пустота всегда чем-то заполняется, но это значит, что мы не совпадаем с ними по базовым знаниям, и это довольно сильно затрудняет процесс обучения.
- А что вы скажете об уровне грамотности?
- Он в целом снижается. Но это вполне объяснимо. Ведь за понятием «грамотность» стоят хорошая зрительная память и чтение книг. Люди с хорошей зрительной памятью запоминают во время чтения графические образы слов и воспроизводят их, когда пишут. Но сейчас дети много читают с экрана компьютера, и у них нет возможности запомнить, как правильно пишется слово: в Интернете могут быть представлены разные неверные варианты написания одного слова (афтор, афтар, аффтар). Так, у нас «выпало» поколение, чья юность и интенсивное чтение пришлись на конец 1990-х – начало 2000-х, когда был популярен так называемый «олбанский» (языковые игры в Интернете с искажением орфографии). Именно эти ребята сейчас и поступают в вузы.
- Речь идет о тенденции всех последних лет, или нынешний год выбивается из предыдущих?
- Конечно, нынешний год – проявление общей тенденции и на снижение грамотности, и на уход некоторых базовых культурных знаний. Но в этом году произошло просто «обрушение» по количеству: условно говоря, если из группы в 25 человек в прошлом году «двойки» на первом экзамене получали пятеро, то в этом году их 15.
- В чем видятся вам причины?
- Как ученый я знаю, что на основании одного опыта нельзя делать выводов. Я вижу, что в этом учебном году уровень знаний студентов резко упал. И это может быть обусловлено как системой приема, связанной с ЕГЭ (документы можно было подавать в несколько вузов, и в науку попало больше случайных людей), так и тем, что пришло поколение, которое выросло в новых условиях, в условиях Интернета. А может быть, это просто случайность – ведь бывают годы хуже, бывают лучше. Но чтобы сделать выводы, надо увидеть, что будет дальше. Надеюсь, хотя бы один из факторов, связанных с поступлением в вузы, будет смягчен: введены ограничения по количеству вузов и специальностей, на которые можно подавать документы.
- Повлияла ли система ЕГЭ на состав студентов?
- Поначалу да, и результаты были действительно хорошие. К нам, в частности, поступило много студентов из провинции, у кого раньше такой возможности не было. Эти студенты не всегда хорошо понимают, куда они поступили, что такое лингвистика, но они готовы перестроиться и вписаться в новый для себя социум и профессию. Кстати, они, как правило, мотивированны лучше, чем москвичи, у кого «и так все есть».
Но этот положительный эффект ЕГЭ довольно быстро сошел на нет – все стало, как и раньше. Видимо, отчасти это связано с тем, что все приспособились (в разных смыслах этого слова) к ЕГЭ.
Вообще, ни один экзамен - сочинение, ЕГЭ, устное собеседование – никогда не дает сильного эффекта. Всегда будет небольшое количество хороших студентов, небольшое – очень плохих, и будет «болото», которое ориентируется либо на первых, либо на вторых. Процентное соотношение почти не меняется – бывают лишь более или менее удачные годы.
- А сам формат экзамена...
- В нем нет ничего плохого. Другое дело, что любой жесткий формат направлен на выявление какой-то части способностей человека, в лингвистике – языковых компетенций, определенных знаний о языке. Сейчас проверяются знания грамотности и теории. Умение мыслить проверяется лишь отчасти, и весьма примитивно. Потому экзамен должен дополняться сочинением, эссе.
- Тесты, по которым сдают экзамен, на ваш взгляд, удачные?
- Часть заданий составлена хорошо, часть – не слишком, есть не вполне корректные вопросы: в тестах по пунктуации скрыты «ловушки» – правилом допускаются варианты, а ЕГЭ предполагает единственный. Но это поправимо, и, в общем-то, на протяжении последних лет ЕГЭ совершенствуется.
Материал подготовила Елена Кузнецова (ГУ-ВШЭ), специально для РИА Новости
