В начале 90-х годов помощь российским вузам стали оказывать многие американские благотворительные фонды. Что удалось им сделать за почти 20 лет, и как изменится их роль в будущем – об этом в интервью РИА Новости говорит руководитель московского филиала Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров Игорь Зевелев.
- Игорь Александрович, американские фонды в последние годы стали сворачивать свои программы в России. С чем, по-вашему, это связано?
- Да, такая тенденция есть. В прошлом году Россию покинуло представительство Фонда Форда, Корпорация Карнеги, насколько мне известно, меняет приоритеты в пользу других стран. Во-первых, это связано с тем, что все частные фонды пострадали в результате экономического кризиса. Практически у всех эндаумент сократился на 25-30% (вложения в ценные бумаги утратили стоимость).
Во-вторых, на Западе считают, что Россия не относится к числу бедных стран. Есть, к примеру, гораздо менее развитые страны Африки. Общества, которые страдают от конфликтов и войн, требуют больше внимания.
В Фонде Макартуров в связи с приходом в прошлом году нового президента – Роберта Галлуччи - также идет пересмотр стратегии. Завершится он осенью 2010 года.
- Как в целом изменится роль иностранных грантовых фондов в решении проблем российского образования и науки?
- В 90-е годы главной задачей фондов было помочь сохранить существовавшую научную и образовательную инфраструктуру. Сейчас Россия сама способна финансировать многие программы, которые раньше поддерживались на западные деньги.
Так, у Фонда Макартуров было два основных направления работы в области высшего образования. Первое – это создание сети научно-образовательных центров (НОЦ) в 20 государственных университетах (Уральском, Нижегородском, Дальневосточном и других). Целью программы была интеграция науки и образования. С 2003 года более 400 молодых ученых получили стипендии на обучение и проведение научной работы, НОЦы дали импульс многим инновациям. Сейчас проект финансируется российским правительством самостоятельно и в гораздо большем масштабе - создано уже 35 новых научных центров, четыре из которых вошли в программу «Фундаментальные исследования и высшее образование».
Второе - это комплексная поддержка открытых в середине 90-х частных учебных заведений. Совместно с другими западными частными фондами мы оказывали содействие Российской экономической школе (РЭШ), Европейскому университету в Санкт-Петербурге и Московской школе социальных и экономических наук. Вероятно, они будут поддерживаться и в дальнейшем, но на узко выбранных направлениях.
Сейчас роль иностранных фондов будет заключаться в том, чтобы внести вклад в интернационализацию российского высшего образования. Оно должно стать конкурентоспособным на мировой арене.
- Каким образом зарубежные фонды могут способствовать этому?
- Это может быть помощь в организации международной экспертизы, совместных проектов, научных обменов. Так, недавно нами был выделен новый грант в размере полутора миллиона долларов, администрированием которого будет заниматься Американский фонд гражданских исследований и развития.
С его помощью будут финансироваться конференции молодых ученых – представителей НОЦев, их поездки на международные научные мероприятия, курсы английского языка для 64 лучших студентов и аспирантов, проведение международной независимой экспертизы исследовательских заявок, представленных в Минобрнауки РФ, и другие направления.
Сегодня должна развиваться уже не благотворительность, а сотрудничество между странами – контрактные работы, приглашение западных ученых для преподавания спецкурсов в российских вузах (как это практикуется в Китае). Фонды также могли бы создавать механизмы для облегчения публикаций результатов российских научных исследований в ведущих западных журналах.
- Как проводится экспертиза заявок на исследования? И как контролируется расходование средств университетами?
- Это самая большая трудность – отобрать проекты, которые будут стимулировать развитие новых методов исследования, а не просто увеличивать объем знаний на конкретном участке. В процесс выбора вовлечено много специалистов в Москве и в Чикаго - они оценивают и сравнивают заявки.
Фонд Макартуров не выделяет средства напрямую руководству университетов. Заявка подается на конкретный проект, в ней указывается ожидаемый результат и список исполнителей. Обычно грант выдается на 2-3 года, и ежегодно фонд получает отчеты – но, на мой взгляд, грантодатель не должен навязывать свое видение проекта – ученые должны сами решать, как вести исследование.
- Возможно ли в будущем сотрудничество западных фондов с российскими?
- Да, для этого, в частности, можно испльзовать и площадку Форума доноров, объединяющую около 50 грантодающих организаций. В Совет директоров входит и представитель Фонда Макартуров. Не исключено, что в будущем проекты будут финансироваться совместно с российскими частными донорами – это было бы символом сотрудничества донорского сообщества на международном уровне.
Материал подготовила Мария Салтыкова (ГУ-ВШЭ), специально для РИА Новости
