Николай Троицкий, политический обозреватель РИА Новости.
Сегодня исполнилось 120 лет со дня рождения Вячеслава Молотова, человека, который стал неотъемлемой частью истории, хотя никогда к этому не стремился и не прилагал усилий для достижения этой цели. Весь мир знает его фамилию благодаря двум словосочетаниям: пресловутому пакту Молотова-Риббентропа и так называемому «коктейлю Молотова».
К первому событию он имел непосредственное отношение как министр иностранных дел Советского Союза: ездил в Берлин, встречался с руководителями Третьего рейха, подписывал договор о ненападении с Германией. На самом деле это был пакт Сталина-Гитлера. Молотов и его контрагент Риббентроп выступали исключительно как исполнители высочайшей воли. Но тут хотя бы формально все называется правильно.
А вот к «коктейлю» фамилия, вернее, ставший фамилией псевдоним государственного деятеля, прикрепилась независимо от его желания. И до сих пор точно неизвестно - почему. На сей счет существуют две версии. Одна - нейтральная: дескать, именно Молотов подписал постановление Государственного Комитета Обороны «О противотанковых зажигательных гранатах (бутылках)», содержимое которых - самовоспламеняющуюся жидкость, - так и стали называть.
Но имеется и другая версия, не столь безобидная. Дело в том, что еще во время «незнаменитой» финской войны Молотов в одном из своих выступлений заявил, что СССР не бомбит Финляндию, а сбрасывает с самолетов продовольствие для голодающих. Вот финны и отреагировали с черным юмором, придумав хлесткие иронические названия вроде «хлебниц Молотова» для кассетных бомб и «коктейля» для бутылок с зажигательной смесью.
Почему Молотова, а не Сталина - вот что самое интересное. В те годы наш герой был главой советской дипломатии, ему очень много приходилось выступать по вопросам международной политики и его узнал мир.
Идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологическую систему, можно признавать или отрицать, это дело политических взглядов. Но любой человек поймет, что идеологию нельзя уничтожить силой, нельзя покончить с нею войной. Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за «уничтожение гитлеризма», прикрываемая фальшивым флагом борьбы за «демократию», - говорил Молотов в 1939 году на заседании Верховного Совета. Такова была официальная позиция на тот момент. 22 июня 1941 года он выступил по радио на всю страну с речью, знаменитой своей кодой-концовкой: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».
Про Молотова нельзя сказать, что он «колебался вместе с линией партии». Он ни секунды не колебался. Четко, дисциплинированно, профессионально выполнял то, что ему поручали. Точнее - то, что ему поручал единственный верховный правитель. И по мере необходимости заменял этого правителя. Был, если можно так выразиться, незаменимым заменителем вождя, активно участвуя во всех репрессиях и кровавых уголовно-политических процессах.
Сталин не любил публичных выступлений, исходил из принципа, сформулированного Пушкиным в «Борисе Годунове»: «Будь молчалив; не должен царский голос на воздухе теряться по-пустому; как звон святой, он должен лишь вещать велику скорбь или великий праздник». Почему вождь не решился лично возвестить «велику скорбь» в первый день Великой Отечественной войны - отдельная тема. В любом случае, Молотов был призван на помощь и достойно заменил правителя.
Сталин не любил путешествовать, особенно в самолете. И тут огромную пользу принес Молотов, который с риском для жизни летал в Великобританию и США заключать договоры с союзниками по антигитлеровской коалиции. Он провел в воздухе 55 с половиной часов, в том числе и в грозу, и над вражеской территорией, что и по сегодняшним меркам непросто, а уж в ту пору, когда авиация была еще не была развита, можно приравнять к настоящему подвигу. А западные политики отмечали высокое дипломатическое искусство посланца Советского Союза.
Однако при всех своих профессиональных качествах, Молотов всегда оставался несамостоятельной фигурой. Он был неотделим от Сталина, причем в гораздо большей степени, чем, например, Лаврентий Берия. Будущий вождь обратил внимание на организационные способности своего соратника еще в 1920-е годы. И не только он - именно тогда Молотов заработал от завистливых коллег неблагозвучное прозвище «каменный зад» - за свою усидчивость и работоспособность.
Любопытно, что Молотов был непосредственным предшественником Сталина на посту генерального (сначала он назывался «главным») секретаря партии, однако с 1922 году занял позицию, с которой не сходил до 5 марта 1953 года - верного помощника и беспрекословного исполнителя. Тоталитарным правителям необходимы такие преданные и профессиональные слуги. Они не всегда выживают, нередко их заменяют другими, но Молотов, очевидно, был на самом деле незаменимым и сумел уцелеть.
Пострадала только его жена Полина Жемчужина. Она разделила участь других членов Еврейского антифашистского комитета, чьи чересчур разветвленные международные связи вызывали острые подозрения у престарелого вождя. Но и тут можно сказать, что ей относительно повезло. Ее не расстреляли, а только отправили в лагерь.
Молотов безропотно подчинился и этому решению Сталина. После его смерти он супругу освободил. Можно ли сказать, что он простил вождю арест собственной супруги? Скорее всего, длительные отношения хозяина и верного слуги строятся совсем по другим принципам.
По рассказам немногочисленных очевидцев, допущенных до его дома, до самых последних дней Молотов неизменно провозглашал за столом тосты «За товарища Сталина!» и «За Полину!». Нам не дано понять, кого из них он любил больше. Это была личность из той породы, суть которой точнее всего выражена в поэтической формуле: «Гвозди бы делать из этих людей».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
