Дмитрий Бабич, обозреватель РИА Новости.
По мере приближения 2 апреля, когда в 19 регионах России стартует эксперимент по преподаванию основ религий школьникам четвертых классов, градус дискуссий в обществе повышается. Это и неудивительно: выбор курса детям и их родителям надо сделать уже сейчас, а эксперимент затронет 300 тысяч четвероклассников, то есть сотни тысяч семей. И чем ближе заветная дата, тем больше оппонентов у самой идеи введения религиозного образования в школе.
Чего боятся родители и педагоги? Казалось бы, организаторы эксперимента постарались учесть все возможные предпочтения самых разных общественных групп. Если не хочется связывать своего ребенка с определенной конфессией или вообще с религией, можно будет выбрать основы светской этики (этот вариант, кстати, является наиболее популярным, до 25 марта в школы поступит 125 тысяч учебников по соответствующему предмету). Есть и второй нейтральный вариант - основы мировых религиозных культур (отпечатано 60 тысяч учебников). Изучение православной традиции (под названием «Основы православной культуры») лидирует по сравнению с другими конфессиями (80 тысяч экземпляров), но его отрыв нельзя назвать абсолютным и подавляющим. Исламская культура по учебникам «Просвещения» будет изучаться 40 тысячами ребят, иудейская - 12 тысячами, а буддийская - 14 тысячами.
Так каковы же возражения? При внимательном анализе их можно разделить на три большие группы. Первая группа возражений сводится к тому, что религия или даже ее культурная традиция школьникам вообще не нужна - есть много более полезных тем для изучения. Вторая группа: ОПК и другие подобные курсы используются «правящим режимом» для укрепления существующего общественного устройства, а потому изначально аморальны и неприемлемы. Третья группа: изучение религиозных традиций разделит школьников на своих и чужих, покажет (скорее всего, впервые в жизни!), что у соседа по парте может быть другая религия, чем у тебя.
Первая группа возражений не нова, она восходит к вульгарному материализму конца девятнадцатого - начала двадцатого века, когда казалось, что успехи физики, химии и медицины делают изучение человеческой души предметом разве что для психиатров. Достаточно процитировать книгу главаря советских воинствующих материалистов, члена партии с 1898 года Емельяна Ярославского «Библия для верующих и неверующих», написанную еще в 1922 году: «Мы изгнали из школ рассказы об этих святых праотцах. Темные люди жалеют об этом: как же, закон божий отменили! Пусть подумают, какой смысл, какая польза от того, что дети в школах тратили свои молодые годы на то, чтобы заучивать, запоминать, рассказывать этакие побасенки!»
То, что могут натворить люди, не обременившие свою память и совесть десятью заповедями, Нагорной проповедью и прочими «побасенками», мы наблюдали затем весь двадцатый век. Многие другие полезные «побасенки» (такие, как рассказ Чехова «Архиерей», «Подражания Корану» Пушкина, поэмы Блока и даже повесть Катаева «Сын полка», где мальчик-мученик в конце возносится в подобие рая) без знания Библии и Корана понять нельзя. Вот и весь короткий ответ на первую группу возражений.
Возражения по поводу политического использования религиозного обучения более основательны, но тоже не новы. В позднейшем предисловии все к той же книге Ярославского, переиздававшейся после 1922 года стотысячными тиражами много раз, читаем: «Контрреволюция широко использовала религию и ее организации для борьбы против Советской власти… Враги революции нередко прикрывали свои притязания библейскими положениями. В этих условиях нужна наступательная, понятная широким слоям населения критика церковной контрреволюции, религии, священных книг». Это старая, отмеченная еще авторами сборника «Вехи» 1909 года ловушка для русской интеллигенции: ненависть к религии только на том основании, что ее порой использует «реакция», «правящий режим» (после 1917 года превратившийся в «свергнутый режим»). Попадаться в эту ловушку в сотый раз не хочется.
И последний, самый серьезный аргумент - о разделении детей на своих и чужих. Не спорю: преподавание основ религии в школе требует величайшего такта, миролюбия, светскости (в хорошем смысле этого слова). Тот факт, что «православный» вариант учебника поручили писать дьякону Кураеву, известному не миротворчеством, а борьбой, внушает опасения. Но когда это незнание спасало от бед? Ведь рано или поздно о наличии «других» придется узнать. И лучше уж сделать это сызмальства - чтобы научиться воспринимать других не как чужих, а как друзей и одноклассников. Другие варианты мы уже проходили.
«Мы в СССР уже построили в основном социалистическое общество, в котором нет Симов, Иафетов и Хамов, а есть только свободные труженики города и деревни»,- писал все тот же Емельян Ярославский. Симов и Иафетов и вправду не стало, а вот хамы остались. А построенное «в основном» обезличенными людьми общество оказалось на самом деле без твердой основы. Как дом, построенный на песке. Впрочем, из какой это книги?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
