Авторские программы Александра Архангельского
Не нужно быть заядлым спортивным наблюдателем, чтобы заметить: от Олимпиады к Олимпиаде положение российской сборной становится все незавиднее. Сначала обсуждались шансы на победу. Потом шансы на приличный результат. Потом на результат приемлемый. Теперь предпочитаем говорить о достойном выступлении в отдельных видах спорта. То есть, об отсутствии позора. Да и с этим, в общем, напряженка. Но между тем, как ни странно, в этом медленном сползании с Олимпа есть нечто успокаивающее. Пусть и не в спортивном отношении.
Олимпиады как-то так устроены, что на них торжествуют или сборные команды полноценных рыночных демократий, или сборные команды осознанно-авторитарных стран, или (в последнее время) спортсмены промежуточных держав, ухитряющихся сочетать управляемый рынок с партийно-бюрократическим руководством. Как, например, Китай. Когда-то на Олимпиадах конкурировали американские, советские, гэдээровские команды. Потом гэдээровские растворились в общегерманском зачете; советские распались и уступили свою роль китайцам; американцы никуда не делись.
Есть в этом своя спортивно-политическая логика.
Рыночная мотивация понятна; ты участвуешь в борьбе за призовое ме-сто не потому, что хочешь получить однократный бонус за медаль. Или ключи от хорошей машины. Из рук любимого руководителя. А потому что, побеждая, ты увеличиваешь свою собственную капитализацию. Ты – часть торгового процесса; переиначивая Маркса, можно сказать, что тут действует формула деньги – медали – еще большие деньги. Сплошной спорт-штрих. Что же до страны, которую ты представляешь, то частная победа подтверждает общую правоту системы, сделавшей ставку на личность. «Америка, Америка!...» и далее по тексту гимна.
Понятна и другая мотивация, авторитарная. Ты борешься не за кон-кретный результат; с твоей победой торжествует миф о могучей партийной державе; медали возвеличивают не тебя, а государство. «Союз нерушимый республик свободных…». Тут действует уже не Маркс, а Ленин: сплошные колесики, винтики и приводные ремни. Сознание спортсмена сформировано великой целью, далеко выходящей за пределы конкретного соревнования. Он посланник, герой и воитель. А все привилегии, которые ему положены за это, сродни денежной книжке, когда-то прилагавшейся к военным орденам, что-то вроде отрезных талонов; потом их, вроде, отменили.
И под рыночную мотивацию, и под державную можно выстроить мощную спортивную систему, которая будет способствовать отбору и продвижению талантливых людей. Я сейчас не обсуждаю недостатки обеих моделей; я просто констатирую: в них заключена определенная логика. В одном случае спортсменов перекупают. В другом не отпускают. А в межеумочных конструкциях, где рынок не рынок, держава не держава, свободы нет и несвободы тоже нет, есть правящая партия, но непонятно, чем же она правит, - логика отсутствует по определению. А там, где отсутствует логика, никакие долгосрочные проекты невозможны. Только быстрое вскипание энергии и ее краткосрочный выброс. Как правило, из ниоткуда в никуда. Раз в два года, то зимой, то летом, мы вскипаем, начинаем суетиться, произносим громкие слова о несправедливом судействе (которое и впрямь бывает несправедливым, но не это – решающий фактор). И замираем. До следующего выплеска. В сияющую пустоту.
Вопрос: а что же в этом может быть хорошего? Ответ: попробуем по-рассуждать.
Представим на секунду невероятное событие. Товарищ Тягачев докла-дывает вождям о полной и беспримесной победе нашей сборной. Все золотые медали, на которые мы рассчитывали, наши. И на которые не закладывались – тоже наши. Америку мы отодвинули, Китай переплюнули, хозяевам Олимпиады вообще ничего не досталось. Что это значит? Что Россия стала полноценной демократией, сформировала социальный рынок? Или все-таки, скорей, наоборот? Что все угрозы, витавшие над страной в 2007 году, осуществились? И политическая система перестала быть половинчатой? Авторитарии всех стран, объединяйтесь. «Ура, в Россию скачет кочующий деспот».
В каком-то смысле нынешнее позорище служит лучшим доказательством, что наша бедная богатая страна так и не скатилась к однозначной тирании (этимологически позорище – и есть представление, показательство). И к двузначной – тоже не скатилась. Она продолжает жить в пространстве между. Между прошлым и будущим. Между застоем и развитием. Между демократией и ее полным отсутствием. Так жить неудобно, как вообще неудобно сидеть между двух стульев. Но лучше не-удобная жизнь, чем удобная смерть. Из нынешнего положения есть выход к свободе, и он гораздо вероятнее провала в тоталитарность. Правда, для начала нам придется шмякнуться как следует, если стулья все-таки разъедутся; но ничего, встанем, отряхнемся и дальше пойдем.
Так что зимняя Олимпиада не замерила спортивный потенциал сегодняшней России. Она замерила ее политическое состояние. Конечно, хочется определенности. Но если выбирать между манихейски однозначным режимом всеобщей подотчетности властителям, и размытым контуром без четких правил, то лучше пусть будет второе. Без олимпийского золота можно прожить. А без надежды на свободное развитие – не очень.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
