Бывший следователь Следственного комитета при МВД Павел Зайцев в декабре прошлого года по решению суда был восстановлен на службе. На рабочем месте он появился только чтобы попрощаться с коллегами и забрать вещи: тремя месяцами ранее Зайцев получил статус адвоката.
В интервью РАПСИ экс-следователь предположил, кто на самом деле мог стоять за "Грандом" и "Тремя Китами", предложил свой вариант реформы МВД и объяснил, почему не собирается защищать насильников и убийц.
Победителей не судят
- Ольга Кудешкина, бывшая судья Мосгорсуда, и сегодня настойчиво утверждает, что единственное дело, по которому на нее оказывалось давление – ваше. По ее словам, инициатива решить дело определенным образом исходила от некоторых должностных лиц как Мосгорсуда, так и Генпрокуратуры.
- У этих, как вы выразились, некоторых должностных лиц, были конкретные имена и фамилии. Например, Бирюков (Юрий Бирюков с июня 2000 года по июль 2006 года был первым заместителем Генерального прокурора РФ; с декабря 2006-го по настоящее время – член Совета Федерации от Ненецкого АО - РАПСИ). Незаслуженно сейчас забыта и другая фигура, в то время второстепенная – прокурор Дмитрий Шохин, который на моем процессе был обвинителем. В суде, где председательствовала Ольга Кудешкина, Шохин вел себя довольно странно. К примеру, народных заседателей этот прокурор не стеснялся вслух называть старыми тетками. Только по прошествии времени мне стало понятно, что Шохин таким образом пытался спровоцировать участников процесса на неадекватные действия, чтобы была возможность поставить под сомнение действия и решения уже самого суда. Впоследствии Шохин стал всенародно известен как один из представителей обвинения по делу Ходорковского. Получал даже какие-то ордена…
Разумеется, ни Шохин, ни Бирюков не были единственными заинтересованными лицами. Где-то рядом незримо, что называется, за стенкой, стояла Федеральная служба безопасности.
- Получается, процесс курировали сразу несколько структур, формально не имевших к нему отношения?
- Поначалу я об этом не задумывался. Когда следователь, прокурор или судья получает очередное дело, если это профессионал и просто здравомыслящий человек, он будет поступать в соответствии с законом. В таких ситуациях только со временем выясняется, где чьи интересы, и кто с кем борется. В случае с "Грандом" и "Тремя китами" инициатором возбуждения уголовного дела выступил Таможенный комитет, с которым полностью согласилось МВД. Начали расследовать факты контрабанды, возбуждать новые дела. Но с другой стороны оказалась более могущественная группировка. О прямой причастности к этому делу ФСБ в материалах имеется довольно много доказательств. Скажем, Андрей Саенко, которого сейчас судят как раз за контрабанду мебели, являлся в первую половину нулевых действующим офицером ФСБ. Кроме того, в материалах дела были показания на одного из помощников одного из замдиректоров ФСБ. Постфактум, когда этого дела у меня уже не было, я пришел к выводу - столкнулись две группировки. С одной стороны МВД и таможня, с другой – ФСБ и прокуратура. Какой из них было суждено одержать победу, по-моему, вопрос риторический.
- Уместно ли в данном случае говорить о победе? Ведь по большому счету дело о контрабанде мебели так ничем и не закончилось. Суд же продолжается…
- Сложный вопрос. Эпизоды, в которых фигурировала контрабанда, относились к 1999-2000 годам. Если мы ведем речь, скажем, о части 4 статьи 188 Уголовного кодекса ("Контрабанда" - РАПСИ), то каждый доказанный эпизод – тяжкое преступление. Срок давности – 10 лет. Вот и посчитайте, сколько времени осталось на то, чтобы не только вынести приговор, но чтобы он еще и прошел кассацию и вступил в законную силу. А ведь если по истечении срока давности приговор в законную силу не вступил, дело подлежит прекращению. Вот и думайте, кто победил.
- На первый взгляд, это и вправду очевидно.
- Не знаю, не знаю. На эту тему сейчас можно только рассуждать. В разгар расследования по «Гранду» и «Трем китам» министром внутренних дел был Владимир Рушайло. В то время был Государственный таможенный комитет - ГТК, а не Федеральная таможенная служба, как сейчас. И руководил ГТК Михаил Ванин. Где сейчас Рушайло? Где Ванин? (Михаил Ванин с сентября 2009 года занимает должность гендиректора МИД России. До этого он был послом РФ в Словении - РАПСИ)
В то же время и Зуев (предприниматель Сергей Зуев в момент возбуждения уголовного дела о контрабанде являлся номинальным владельцем мебельных комплексов «Гранд» и «Три кита»; сейчас – один из подсудимых по делу о контрабандных поставках мебели, которое в настоящее время рассматривает Наро-Фоминский городской суд Подмосковья - РАПСИ), и некоторые другие фигуранты по большому счету все же уже понесли ответственность, отсидев по 3-4 года за решеткой.
- Зуев к тому же, похоже, лишился большей части своего бизнеса.
- Говоря о Зуеве, следует понимать, что он – верхушка пирамиды, остальные грани которой по большому счету так на поверхности и не появились. Фактическими владельцами "Гранда" и "Трех китов" были, судя по всему, другие лица – представители чеченской диаспоры. Когда мы расследовали уголовное дело, одна из основных версий заключалась в том, что стартовый капитал, который был потрачен на строительство самих комплексов "Гранд" и "Три кита", был получен в результате афер с так называемыми чеченскими авизовками. Помните 90-е? Очень небольшая часть денег от тех афер, примерно $38 миллионов, были отмыты при помощи печально известного Bank Of New York. 10-12 лет назад это были хорошие деньги. И через немецкие банки эти 38 миллионов пришли в Россию под видом неких инвестиций немцев в российскую экономику. В ходе расследования мы связывались с германской стороной. Они с удивлением узнали от нас, на что именно эти средства были потрачены.
- Вернемся к вашему делу. Была разница, как его рассматривала Кудешкина и другие судьи после нее?
- До момента вынесения приговора настроение суда понять было сложно. А вот действия прокуратуры, поведение обвинителей, красноречиво говорили о том, что они во всем уверены на сто процентов.
- В том числе и в суде?
- Да. Правда, свою роль сыграл еще и человеческий фактор. Судья Мосгорсуда, который должен был вынести приговор, Сергей Марков, фактически оказался перед непростым выбором. Повести себя как Кудешкина? Уволят. Вынести обвинительный приговор, то есть фактически встать на сторону тех, кто его добивался? Тоже вроде неправильно. В итоге решение судьи устроило практически всех (Зайцев в конечном счете был обвинен в неполучении прокурорских санкций на некоторые обыски в рамках расследования уголовного дела о контрабанде мебели, и приговорен к двум годам условно с испытательным сроком на один год – РАПСИ). В том числе и меня, ведь я еще шесть лет проработал в МВД.
- 3 марта Верховный суд (ВС) РФ рассмотрит жалобу Кудешкиной на отказ Мосгорсуда исполнить решение Страсбургского суда и, в том числе, восстановить ее на работе. Как адвокат вы бы взялись за это дело?
- Конечно! Во-первых, это интересно. Во-вторых, все же это дело косвенно касается еще и лично меня.
- Решение ВС можно спрогнозировать уже сейчас?
- Нет. Там может произойти все что угодно. Вспомню опять же свой случай. Приговор Мосгорсуда в отношении меня ВС оставил в силе. Через несколько месяцев я зачем-то поехал в Мосгорсуд. Заодно решил почитать материалы своего дела. Было любопытно, что там есть, в последних томах. В одном из них с удивлением обнаружил чистый конверт без каких-то надписей и опознавательных знаков. Разрезал его ножницами, вытащил лист бумаги, развернул – и прочел особое мнение судьи, который председательствовал на процессе в Верховном суде. По его мнению, в моих действиях не было состава преступления, поэтому следовало выносить оправдательный приговор. Что же получилось? Коллегия из трех судей ВС изучила законность решения Мосгорсуда. Председательствовавший посчитал одно, два других судьи с ним не согласились. Приговор был оставлен в силе. Все это, на мой взгляд, означает только одно: говорить, что Верховный суд у нас плохой, что все судьи ВС зависимы и управляемы, не стоит.
Следствие и суд не должны дублировать друг друга
- МВД, где вы работали еще год назад, сейчас начинают реформировать. Будет толк от сокращения штатов?
- Я вообще не уверен, что произойдут какие-то фактические сокращения. Возьмем ГИБДД и следствие. Функции Госавтоинспекции, как я слышал, теоретически могут передать новому министерству или некоей дорожной службе. При этом какие функции останутся у ГИБДД после переподчинения, будет ли инспекция являться правоохранительным органом, совершенно непонятно.
Большую часть следователей планируется откомандировать в новую структуру, Федеральную службу расследований, которую чаще сегодня называют единым Следственным комитетом. Если в составе МВД не будет дорожной инспекции и следствия, примерно и выйдет сокращение на 20 процентов. Не будем также забывать, что численность сотрудников МВД планируется сократить не одномоментно, а в течение двух лет, до 2012 года. К тому же любая реформа требует денег. Поэтому сейчас, когда кризис еще толком не закончился, все это маловероятно. Думаю, какие-то подвижки начнутся только в следующем году.
- Некоторые меры, впрочем, предпринимаются уже сейчас. Прошла уже не одна проверка подлинности дипломов о высшем юридическом образовании сотрудников милиции. Никто вроде не спорит, что милиционерам надо срочно поднимать оклады.
- Повышать зарплаты, конечно же, надо. На те деньги, что сегодня получают рядовые сотрудники милиции, в столице постоянно жить нереально. Окладов в 10-13 тысяч рублей еще как-то хватает тем, кто приехал, отработал, и уехал обратно на родину – в регионы. Москвичи же на эти должности не идут. Вообще же ситуация с милицейскими зарплатами давно напоминает бородатый анекдот: "Тебе дали удостоверение и пистолет? Вот и крутись, как знаешь!".
Что касается проверок подлинности дипломов, то это действительно уже делалось год или два назад. Здесь, как мне кажется, вопрос вообще надо ставить шире. Жизнь показывает, что высшее юридическое образование необходимо дознавателям, следователям, оперативным сотрудникам. Зачем оно, скажем, инспектору по делам несовершеннолетних? А офицеру, дежурящему в СИЗО? Тут бы пригодилось педагогическое, психологическое или даже филологическое образование.
- Что идеологи реформы не учитывают?
- Практику. Реформа должна быть реальной, улучшать положение вещей, а не упираться в создание очередного министерства или, в данном случае, нового Следственного комитета.
Я 17 лет отработал следователем, и мне порой было обидно за свою работу. Месяцами и годами расследуешь очень сложные дела, а бедным судьям приходится все это перепроверять, то есть делать всю работу заново. Причем это происходит повсеместно – такие у нас процессуальные законы.
В системе МВД по данным на 2008 год было примерно 58 тысяч следователей. Плюс еще 10 тысяч – в прокуратуре. Прибавим к ним следователей ФСБ и Госнаркоконтроля. Получается мощная армия численностью более 70 тысяч человек. Все действия этой мощной армии, которой государство ежемесячно платит очень большие деньги в виде зарплат, в суде проверяются, переделываются и пересматриваются.
- То есть делается двойная работа.
- Именно так, поскольку есть предварительное следствие, а есть судебное следствие. Может, стоит их объединить? Почему очевидные дела, те, которые сразу возбуждены в отношении конкретных лиц, нельзя сразу передавать в суд? Почему нельзя первичные допросы вести сразу в суде? Почему нельзя проводить там экспертизы, предъявлять обвинения и знакомить с материалами дела? При этом в таком суде будет не только обвинение в лице следователя и прокурора. Там будет и подозреваемый, и его адвокат. Судья же будет наблюдать за всеми следственными действиями со стороны, в реальном времени.
Основные задачи следователя в таком случае: выезжать на место преступления, собирать доказательства, проводить обыски и выемки. Собрал материал – предоставил в суд – там оценили. Идем дальше. Для эффективной работы такой следственной модели потребуется не 70 тысяч человек, а максимум 30 тысяч. К тому же есть множество очевидных дел, в которых понятно, кто совершил преступление. Яркие примеры – дела о хулиганстве или о ДТП. Зачем подозреваемому проходить все стадии предварительного следствия, а потом делать то же самое уже в суде? Если очевидна личность виновного – отдайте дело сразу в суд.
- Как в таком случае как быть с преступлениями, где подозреваемого для начала надо установить?
- Этим будут заниматься следователи или дознаватели, выведенные за рамки судебного следствия. Да и то в случае, когда подозреваемый установлен, и ему предъявлено обвинение, материалы дела следует сразу же передавать в суд. Там процесс будет продолжен уже при участии обвиняемого.
- Что это даст?
- В результате мы сможем существенно сократить временной отрезок с момента возбуждения уголовного дела до вынесения приговора. Уменьшится время доступа к правосудию потерпевших, которым придется ждать в среднем не два года, а полгода, максимум – год. Снизится нагрузка на судей. Повторюсь – им уже не придется делать то, что сделал следователь. Да и столько следователей не понадобится. То есть мы сэкономим деньги налогоплательщиков. Правда, для реализации такой реформы нужна воля законодателя.
- Пока законодатель идет в обратном направлении. К примеру, в результате недавних изменений уголовно-процессуального законодательства прокуроры лишились надзорной функции. То есть сейчас они вправе отменить постановление о возбуждении уголовного дела, утвердить или не утвердить обвинительное заключение. А в остальном они только и могут, что требовать от руководителя следственного органа принимать те или иные законные решения. И все.
- У нас вообще сложилась парадоксальная ситуация. Обвинение человеку предъявляет следователь. При этом он в суде не является стороной обвинения. В суде обвинение поддерживает прокурор, который обвинение не составлял и вообще многие материалы дела видит в зале суда впервые в жизни. По-моему, это нонсенс. Пусть следователь доказывает вину, представляет прокурору доказательства. Прокурор же, оценив эти доказательства, должен сам составлять обвинение и сам же поддерживать его в суде. Или отказаться от предъявления обвинения, если доказательств недостаточно. Тем самым прокурор легко может пресечь коррупционную заинтересованность со стороны следствия. Ведь у нас в последние годы порой обвинение предъявляют, вообще не имея в деле доказательств. А купить сразу и следователя, и прокурора весьма затруднительно.
По ту сторону баррикады
- Вы довольно быстро получили адвокатский статус. В начале декабря суд восстановил вас на работе, а недели через две ваша фамилия появилась в реестре столичной Адвокатской палаты. Как это получилось?
- На самом деле никакого чуда тут не произошло: статус адвоката я получил не в декабре, а в августе.
- Ожидали "теплый" прием на прежнем месте работы?
- Предполагал, и в итоге не ошибся. Вышел на работу ровно на один день, пообщался со своим руководством, и убедился, что следователем я больше не буду. Зачем превращать работу в пытку? Всегда видно, будут с тобой сотрудничать, или же за каждую бумажку вымотают все нервы. По разговорам я еще летом понимал, что ничего приятного на старом месте работы меня не ждет. Тогда же и получил адвокатский статус.
Кстати, косвенным подтверждением "хорошего" отношения ко мне со стороны милицейского начальства стала кассационная жалоба, которую МВД подало после декабрьского решения суда о моем восстановлении на работе. 16 февраля Мосгорсуд оставил ее без удовлетворения. Впрочем, все это уже дело прошлое.
- Вам долго пришлось искать коллегию адвокатов?
- Нет, с местом трудоустройства определился очень быстро: сотрудничество предложила московская коллегия адвокатов "МОВЕ". Были варианты и с другими адвокатскими образованиями.
- Какими делами решили заниматься?
- Часто представляю интересы лиц, привлекаемых по делам, которые связаны с экономическими преступлениями. То есть занимаюсь делом, которое мне знакомо со времен работы следователем. Только теперь по другую сторону баррикады. К слову, дела, связанные с тяжкими преступлениями против личности или наркотрафиком, особого энтузиазма у меня не вызывают.
- Один из фигурантов дела "Гранда" и "Трех китов", бывший первый замначальника управления таможенных расследований и дознания ГТК Марат Файзулин, тоже подался в адвокатуру…
- Насколько мне известно, он специализируется на внешнеэкономической деятельности, то есть на преступлениях, связанных с таможенными органами, контрабандой. Не удивительно – он делает то, чему годы учился, работает в сфере, в которой прекрасно ориентируется. Я поступаю точно так же. Зачем изобретать велосипед?
Беседовал Владимир Новиков
