Обозначившийся год назад раскол в кинематографическом сообществе на организационном уровне, затронул, как теперь выяснилось, и сам кинематограф.
Выяснилось это особенно отчетливо после того, как стали известны фавориты двух последних кинематографических премий – «Белый слон» (Гильдия киноведов и критиков) и «Золотой орел» (Киноакадемия под патронажем Никиты Михалкова).
Если в первом случае триумфатором стал дебютант Василий Сигарев с фильмом «Волчок» («лучший дебют», «лучший сценарий» и, наконец, «лучший фильм»), то во втором – впереди всех номинантов оказались мастера более зрелые – Карен Шахназаров («Палата №6» - статуэтка «за режиссуру») и Валерий Тодоровский, «Стиляги» которого первенствовали и по количеству и по качеству наград. Фильму достались два самых престижных «орла»: и за сценарий, и как лучшему фильму.
С первого взгляда видно, что на одной церемонии - не место «старикам»; в другом - молодым. За небольшими
исключениями. Критики воздали должное Андрею Хржановскому с его фильмом «Полторы комнаты».
В чем же абсолютно совпали критики и «золотоорловские академики», так это в признании Натальи Негоды «лучшей актрисой» за роль в фильме «Бубен барабан» Алексея Мизгерева. Но это практически единственная точка пересечения двух премий, а дальше линии далеко расходятся.
Даже в ряду номинантов на «Слона» в самых престижных категориях мы не увидели чемпионов «Орла» - ни «Стиляг», ни «Палаты №6», ни других фаворитов академии. В свою очередь, на дальних подступах к пьедесталу почета «Орла» были остановлены и «Волчок», и «Россия 88», и «Сумасшедшая помощь», и «Морфий, и «Сказка про темноту», и другие заметные картины прошедшего сезона.
Столь очевидные расхождения в оценках не объясняются одним только возрастным патриотизмом. Уж скорее «работает» фактор профессиональной принадлежности «судей».
Все-таки, критики «по роду службы» отсматривают практически все, что выходит на экраны страны. Когда они голосуют, то они, по крайней мере, ведают, за что они ставят галочку в соответствующей графе.
Артист и «академик» Алексей Петренко с высоты своего величия простодушно «под телекамеру» признался, что он вообще ни одну из номинированных картин не видел. Вероятно, в этом (или в чем-то подобном) могли бы признаться и другие академики. Не с той, конечно, радикальностью; что-то они видели.
Режиссеры, актеры и представители других профессий или не находят времени, чтобы познакомиться с работами коллег, или просто предпочитают голосовать понаслышке, по рецензиям, по рекомендациям приятелей, по советам знакомых, в силу корпоративной солидарности, приятельских отношений, личных симпатий и т.д.
Есть тому и основательное косвенное подтверждение – результаты голосования в телевизионных номинациях. Сериалы, особенно длинные мало кто из профессионалов смотрит. И тогда уже не до «Гамбургского счета». Возможно, результаты определяются по какому-то другому счету.
Бартер - характерная черта отношений, что сопутствуют деятельности Михалкова. Сама академия - это незаконнорожденное дитя СК - зиждется на принципе "ты - мне, я - тебе". Телеканалы согласились стать учредителями премии. Академия выделила ряд номинаций для премирования телевизионной продукции. За это каналы платят трансляциями и отказывают в трансляциях "Нике". За это академики смотрят сквозь пальцы на уровень мастерства создателей телевизионного кино. И «досмотрелись».
Иначе, как можно объяснить победу «Тяжелого песка» - совершенно беспомощную в профессиональном отношении работу. Надо было крепко зажмуриться, чтобы присудить ей награду. Хотя рядом стоял сериал «Глухарь», который был на несколько порядков выше. Крайне неудачный мини-сериал «Без вины виноватые» Глеба Панфилова почему-то превзошел «Братьев Карамазовых» - произведения невеликого, но вполне достойного. И уж совершенно странным выглядело присуждение награды актрисе Людмиле Нильской за «Галину». Актриса она умелая, но сериал в художественном отношении безнадежно слабый. Между тем, вне конкуренции в данной номинации была Елена Лядова, сыгравшая Грушеньку в «Карамазовых». А артист Сергей Колтаков, ярко исполнивший роль Федора Карамазова, в номинацию вовсе не попал.
Меня добил тот «Золотой орел», что в номинации «лучший зарубежный фильм» был дарован «Миллионеру из трущоб», когда в тройке претендентов значились «Бесславные ублюдки».
Такие решения судей бросают тень на их профессиональные репутации, а заодно и на престиж самой академии.
Однако, помимо престижа киноначальников и телефункционеров есть еще и киноискусство, которое несмотря ни на что, живо и развивается. «Орлы», «Слоны», «Ники», равно, как и «Львы» с «Медведями» в этом поступательном движении ничего не определяют, ни тем более, не предопределяют. Они лишь намекают на определенные тенденции, на трудности, которые к тому же не ограничены проблемами киноязыка, киностилистики, которые касаются кризисных явлений в общественно-социальном климате, в умонастроениях граждан.
***
Если, все-таки, отвлечься от паспортных данных кинематографистов, от разделения их на традиционалистов и новаторов, на авангардистов и консерваторов, от прочих организационных и административных факторов, то самую глубокую линию раскола российского кинематографа мы обнаружим совсем в другой стороне. Мы обнаружим ее между тем, кинематографом, который воспитывает, учит, морализирует, пропагандирует и агитирует, и теми кинематографистами, которые диагностируют болезни и кризисы человеческого общежития.
Эта линия не в новинку. Она прослеживается во все века. Просто она не всегда одинаково очевидна. Не всегда симметрична. Другое дело, что сегодня кажется, будто два берега разделяет пропасть.
В свое время казалось, что пропасть пролегла между учительской, проповеднической прозой Толстого и остраненной, отчужденной драматургией Чехова. Даром, что Лев Николаевич в штыки принял драматургические опусы Антона Павловича и еще жаловался на отсутствие у молодого талантливого литератора нравственного стержня, твердого мировоззрения, все оправдывающей любви к своим героям.
По этой же причине сегодня не принимаются диагностические экспертизы Алексея Балабанова - «Морфий» и «Груз 200». Их называют депрессивными. А какими они еще могут быть? Каким может быть диагноз глубоко нездорового организма?
Он нездоров настолько, что уже чеховская холодность и отчужденность кажется чем-то обнадеживающим, теплым, лучезарным в сравнении с сегодняшней «Сказкой про темноту», с «Сумасшедшей помощью». Но, увы, такова правда без прикрас.
На другом берегу – красочные «Стиляги». Кино достойное, уважаемое. Но кино такого рода и такого свойства никогда не сможет подменить кино, исследующее «подкорку» подвижной, быстро меняющейся действительности.
Понятно желание функционеров от искусства утилизировать его на благо государства. Но оно не может быть абсолютно прагматичным и рациональным. Между тем, если судить по так называемому «Липецкому манифесту», по другим заявлениям господина Михалкова, к этому дело идет в нашем кинематографе.
Дело, судя по всему, идет к противостоянию госзаказного киноискусства и киноискусства от первого лица.
***
Теперь понятно, отчего так неистовствовал господин Михалков в борьбе за власть в СК РФ. Нужно было овладеть инструментом Влияния. Он им овладел на бюрократическом этаже. Дальше у него сверхзадача: задавить оппозицию на интеллектуально-творческом уровне.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
