Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости.
Как на всех конференциях по Афганистану, - а их, между прочим, было уже пять за последние восемь лет (прошедшая 28-го января в Лондоне - шестая), - из обсуждения афганского урегулирования совершенно выпала его «опиумная составляющая». Тема в Лондоне была заявлена иная - безопасность, передача власти афганским властям и «реинтеграция» хороших талибов во всеобщую афганскую демократизацию. Но вне зависимости от темы (или тем), обсуждать Афганистан, не поднимая его «героиновую проблему» сегодня - это примерно то же самое, что разговаривать о примирении в Колумбии, и ни разу не затронуть тему кокаина. Им, как всем хорошо известно, уже давно «питается» (в Колумбии) все повстанческое движение.
Ни американцы, ни англичане не приветствуют публичные, освященные международным конференц-статусом, дискуссии на героиновые темы. И очень не любят, когда Россия пытается «раскачать» их на совместные крупные антинаркотические начинания в регионе Афганистана со всеми прилегающими пространствами. Как-никак «афганский канал» в настоящее время стал для России, с совершенно неприкрытыми границами сопредельных с Афганистаном стран бывшего СССР, стратегической опасностью даже не для юга, а для всей страны.
С одной стороны, это, может, и справедливо: борьба с наркотиками требует тонкости и организации, которые лучше обходятся без огласки и шума. Это аксиома.
Но, с другой стороны, за таким нежеланием погружаться в наркотические глубины афганских проблем стоит и иная причина.
С тех пор, как войска коалиции вступили в Афганистан восемь лет назад, дело деопиумизации главной героиновой кухни мира не так уж и продвинулось вперед. Не то, чтобы оно и вовсе стояло на месте. Но оно, похоже, идет вперед какими-то очень странными шагами: шаг вперед, два назад и два в бок.
При этом все без исключения эксперты по наркотикам в частности и Афганистану вообще, утверждают, что решить проблему урегулирования, примирения и реинтегрирования в Афганистане нельзя, собери в Кабуле хоть сто Хамидов Карзаев, обращенных в идеал кристальной честности и с таким же идеальным правительством. Поздно. Наркотики так глубоко въелись в материи афганской жизни, что стране уже не поможет диспансеризация: тут нужен тяжелый и долгий стационар.
Чтобы понять всю глубину проблемы, хорошо бы разбить всю афганскую наркотическую статистику на условные подразделы. Скажем, на маковый (площади посевов исходного сырья), опиумный (первоначальную переработку) и героиновый (конечный продукт). Надо сразу оговориться, что вся эта статистика -- вещь условная до допуска примерно в 10-20%. Точный учет того, сколько именно растет мака, сколько производится опия и сколько из него получится героина вести в современном Афганистане просто невозможно.
Поскольку конференция проходила в Лондоне, то разобраться со статистикой уместно будет как раз на примере британского сектора ответственности - южной провинции Гильменд. По данным управления ООН по борьбе с наркотиками, в прошлом году (данные обычно собираются весной, когда учитываются посевы мака), площади посевов в провинции Гильменд сократились на 33%. Их не так уж и мало - около 70 тысяч гектаров. Но сокращение все же налицо. Более того, по данным на весь Афганистан, общая площадь афганского макового поля ужалась в прошлом году на 22%.
Эта статистика могла бы составиться в одну чудную и успокоительную картину поступательного антинаркотического прогресса. Ох, если бы это было так, если бы наркотическое производство и его технологии стояли на месте.
По той же самой статистике, территории маковых плантаций все равно больше, чем в 2006-м году, когда британские войска были передислоцированы в Гильменд.
Посевы (по всему Афганистану) сократили на 22%, но производство опия-сырца упало, по самым оптимистическим подсчетам, дай бог на 10%. Как выяснили британские специалисты, в Афганистане фермеры теперь умудряются получать больше опийного сока (млечного сока опийного мака) с каждой головки, чем еще год назад. По подсчетам англичан, сегодня с каждого макового гектара получают 56 кг опия. Это на 15% больше, чем год назад.
Сила опиумного бизнеса и опиумного хозяйства такова, что «агротехнологии» выращивания мака и увеличения его урожайности внедряются ежегодно. И как не внедряться, если по данным все той же ООН, оборот наркотической индустрии Афганистана оценивается в 3,6- 4,2 млрд долларов.
Сегодня «Талибан», его ведущие полевые командиры и руководство настолько срослись с опиумным бизнесом, что пережили метаморфозу, которая, увы, уже наблюдалась на другой половине планеты - в Латинской Америке. Здесь, в Колумбии, партизаны сначала «сдельничали» защитой наркоконтрабанды, наркодилеров, затем перешли к защите наркопроизводств, а потом слились со всем бизнесом и поставили его под контроль: без посредников легче. И, главное, больше. Как показывает пример Колумбии, занятие наркоторговлей очень быстро трансформирует, разъедает и уничтожает идеологические корни любого протестного, антиправительственного, антиоккупационного и любого другого анти движения. Остается одна скорлупа. Лозунги.
Этого не могло не произойти и уже произошло в Афганистане. Если верить английским источникам, подавляющее большинство захваченных в плен боевиков «Талибан» признают, что основные деньги на продовольствие, горючее и оружие формирования получают от продажи наркотиков. Англичане полагают, что ежегодно «Талибан» имеет на наркоторговце более 100 млн долларов, которые идут «на нужды движения». Часть уходит на операции «Аль-Каиды».
Цена на «сырой опиум» сейчас действительно упала - до 48 долларов за кило. Но даже это говорит о полном провале антинаркотической политики США и Британии (сами афганские власти таковую вести просто не могут). Все дело в том, что за последние пару лет «Талибан» накопил колоссальные запасы опиума - примерно 10 тыс тонн. Это при ежегодном мировом наркотическом потреблении в 5 тыс тонн. Хватит на два года. Значит, и цены, и посевы будут сокращаться. А потом снова начнут рост. Законы рынка.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
