Авторские программы Александра Архангельского
Решение возобновить работу целлюлозно-бумажного комбината на Байкале, за которым последовало массовое подписание писем протеста, заставляет вспомнить о прошлом – и подумать о будущем.
Во времена моей литературной юности писатели воевали друг с другом; было два пункта, на которых сходились все. И западники, и славянофилы. И антисемиты, и сыновья (а также дочери) Сионовы. И успешные, и отодвинутые на обочину. И советчики, и антисоветчики. Это поворот северных рек из Сибири в Узбекистан и далее везде. И угроза Байкалу со стороны бумагоделательного комбината.
Как власть ни убеждала, что северные реки, повернувшись вспять, соединят страну своей оросительной силой, а сибирякам не повредят нимало, - никто ей не верил. И как она ни уверяла интеллигенцию в полной безопасности целлюлозного производства, слушать ее никто не желал. А слушали писателя Распутина, который защищал Байкал. И писателя Залыгина, который намертво стоял против поворота.
Никто тогда не связывал борьбу за сибирские реки и великий Байкал с политикой; в голову такое не могло прийти. Но битва за природу была лишь репетицией оркестра; в ней смутно выразилось назревающее недовольство всем, от всевластия КПСС до распределительной экономики. И то, что система дрогнула и отступила, союзные министры вынуждены были принимать экологических ходоков и оправдываться, и предлагать компромиссы, и отползать, и сдаваться – указывало на ее внутреннюю слабину. Которая через несколько лет обернется скорым крахом.
Про северные реки, к счастью, пока никто не вспоминает – разве что Ю. М. Лужков, который какое-то время назад призвал вернуться к давнему проекту и отказаться от диссидентских стереотипов. Но кто же слушает Лужкова за пределами Московской кольцевой. Разве только в Украине. А вот целлюлозный комбинат вернулся в сводки новостей. И доводы в пользу восстановления его работы – знакомы до боли. Довод первый. Но Байкал-то чистый. Никто его не загрязняет – много лет прошло; от современных очищенных стоков мало вреда. Довод второй. Людям надо где-то работать. Мы не можем лишать местное население потенциальных рабочих мест. Экология экологией, а заработная плата заработной платой.
И тут приходится перескочить из прошлого – в будущее. Причем довольно близкое. С того момента, как появились сетевые технологии, отказ от бумагооборота в крупных компаниях нарастает неуклонно. Экономия; удобство; гигиена. А с той минуты, как стали реальностью магнитные чернила, снявшие принципиальные различия между бумажной книгой и ридером, для печатной отрасли начался обратный (и причем ускоренный) отсчет исторического времени. Совершенно очевидно, что в течение нескольких лет эти устройства станут тоньше, мягче, приятней, дешевле; что размер экрана от сегодняшних 6 дюймов вырастет до нового стандарта, 9; что книжные магазины превратятся в массовые выставки презентационных печатных экземпляров, которые нам будут только помогать определиться – какой текст купить и закачать в цифровую книгу. А в бумажном виде будут продаваться только дорогие, штучные издания; причем, как правило, не на целлюлозе, а на льняной и прочей изысканной бумаге.
версию и привычные типографские выпуски: они становятся довеском, дополнением, дополнительным сервисом кафе. Но через два-три месяца на мировые рынки придет планшетное устройство IPad, которое не очень-то удобно в качестве компьютера, но в качестве «газетного носителя» - почти что идеально. Фактически, это прообраз будущего «ридера газет, глотателя пустот». Он тоже будет становиться тоньше, мягче и удобней; что до цены, то и сегодня она планируется ниже, чем у айфона, а значит, послезавтра будет еще дешевле.
Спрашивается: каким образом был спрогнозирован рост массового спроса на целлюлозную продукцию? В какую рыночную конъюнктуру попадет Байкальский комбинат, когда запустится? Что станет с его рабочими местами? Может быть, лучше развернуть ситуацию на себя? Использовать долгосрочные преимущества России, а не придуманные быстрые проекты? Может быть, деньги надо тратить не на перезапуск обреченного проекта, а на развитие туризма? И там занимать людей? Понятно, что для этого понадобится не административный ресурс, но политическая воля; гостей не заставишь приехать распоряжением Совмина, их надо привлечь удивительным образом страны. Которая открыта миру. И улыбчива. Обустраивает себя и обустраивается для других.
Когда-то Михаил Чехов дал гениальную формулу развития: нужна большая цель, большие препятствия и большой пример. Один элемент у нас уже есть. Большой пример, пожалуй, можно поискать и за пределами любимого отечества; не мы первые, не мы последние, кто учится предъявлять себя миру в новом качестве.
А вот с большими целями загвоздка. Вместо них – сиюминутное мышление, короткие решения, забвение уроков прошлого и неумение задуматься о будущем.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
