Сегодня, 8 января, исполнилось 100 лет со дня рождения Галины Улановой. Мы пригласили в студию РИА Новости профессора, заслуженного деятеля искусств, действительного члена академии художеств Андрея Андреевича Золотова старшего, моего отца. Соблюдая условности нашего эфира, мы будем общаться на «Вы». Андрей Андреевич видел Галину Уланову на сцене, он общался с ней, он способствовал съемкам фильма о Галине Улановой. И поэтому сегодня мой к Вам вопрос: что же такое Галина Уланова? Ведь немало было выдающихся балерин, почему же она на таком особом пьедестале находится? В чем ее величие?
- Выдающихся и величественных балерин всегда не много, как и всего, что в искусстве и в жизни подлинное. Но Уланова действительно явление совершенно уникальное, отдельное и, в то же время, всепроникающее. У Блока есть такое выражение, такая мысль, ее часто повторял композитор Георгий Васильевич Свиридов: «для меня Россия – это лирическая величина». Вот Уланова это, как Россия – лирическая величина. Это гармония естественного чувства, гармония подлинности. Человек, который нес в себе совершенно удивительную целостность восприятия и мира, и искусства, и себя в искусстве ощущал даже не как артистку, а как некую плоть самого искусства.
Уланова очень контролировала себя. Однажды Ираклий Луарсабович Андроников пригласил меня встречать в его семье Новый Год. Там была Уланова. И дочь Ираклия Манана, замечательный искусствовед, кандидат наук, желая сделать что-то приятное Галине Сергеевне, сказала: «Галина Сергеевна, мы такие счастливые, мы Вас видим! А Вы сами ведь на сцене, Вы себя не видите». И, вдруг, Уланова очень неожиданно отреагировала. Она сказала: «Нет, отчего же? Я себя вижу!» Вот это удивительно! То есть полное растворение и абсолютный самоконтроль. Отношение к искусству как к божеству и как к вдохновению, и как к реальной жизни. Вот, что еще, на мой взгляд, отличает Галину Сергеевну. Скажем, великая балерина Наталья Бессмертнова, в жизни она была и проста, и обаятельна невероятно, и трогательна. А вот выходила на сцену – гений! Уланова и в жизни, и на сцене была, как единственная. Я не могу, говоря об Улановой сказать: «Вот она взяла -- и вдохновилась и включилась. Вот она -- была такая, а стала на сцене другая». Ее подвиг, ее драма, ее, если так угодно, трагедия высокая и, в то же время, ее счастье состояли, на мой взгляд -- может я и ошибаюсь -- в том, что она всю свою жизнь целостно прожила в одном художественном состоянии. Она и в жизни была, как на сцене, и на сцене, как в жизни. Это была женщина, которая никому не принадлежала, только искусству. Ни своим мужьям, ни каким-либо мужчинам, ни обожателям и почитателям, хотя среди них были великие артисты. Это свобода и строгость, это недосягаемость и реальность. Вот это и есть Уланова!
- Да, я вспоминаю в своей юности, когда мы вместе были в Музее имени Пушкина на «Декабрьских вечерах», и вдруг - Уланова идет! И сразу меняется отношение, публика ждет, когда пройдет Уланова. Таким невероятным, невидимым духом веяло.
- Да, как облако. Вот как раз на фотографии из Музея изобразительных искусств им. Пушкина, на фестивале, задуманном Святославом Рихтером «декабрьские вечера», Галина Сергеевна в публике, рядом Татьяна Агафонова, ее близкий друг, помощник, журналистом была блестящим в свое время, и восторженные почитатели у колонны. Вы видите, у Галины Сергеевны взгляд, как будто она в себя смотрит.
- Не красуется.
- Нет-нет. В ней была удивительная легкость и свобода от того, что на нее смотрят. У многих публичных людей, и на телевидении в том числе, как только начинают думать о том, что на них смотрят, так сразу начинают думать о том, как они выглядят. Уланова была свободна от того, что на нее смотрят, свободна от того, как она выглядит. Хотя выглядела она всегда изумительно. Даже когда она перестала танцевать, занималась уже как педагог в основном, она внутренне продолжала танцевать.
Уланова мне сказала: «Вы знаете, во время гастролей Большого театра, я уже была педагогом, я уже не танцевала, мы были в Вероне». Артистов привезли к так называемому «Дому Джульетты». А ведь она была замечательная Джульетта в Ромео и Джульетте Прокофьева.
- И именно в роли Джульетты она стала известна всему миру…
- И она говорит: «Вот мы стояли у этого дома Джульетты. Всех уже позвали в автобус, все пошли, а я все стояла, не слышала, что уже надо идти. Меня окликнули и сказали, что пора в автобус. И когда меня окликнули, и в этот момент я вышла из своего внутреннего состояния и поняла только тогда, что я уже не танцую». И это так пронзило меня!
Она была невероятно скромна, удивительно красива во всем. Передать ее танец…Вот мы сейчас с Вами в нашей фантазии, в разговоре, эти кадры, ее лицо изумительное представляем. И это позволяет ощутить ее, как реальность. Даже некоторые скульптурные изображения, которые были сделаны с большой любовью, на мой взгляд, не выражают того живого дыхания, которое в ней было.
Уланова – это вне школ, вне направлений. Уланова – это как Россия – лирическая величина. Она была действительно царственна, легка, прекрасна. И никакой позы никогда.
Вот у нее над диваном в ее квартире висел натюрморт, подаренный ей ее мужем, замечательным, выдающимся театральным художником Вадимом Федоровичем Рындиным. Очень простой такой натюрморт, акварель. И там написано: «Моей жене Галине Улановой». Так я представляю себе: муж, художник большой, написал «моей жене» и все равно: «Галине Улановой». Ее нельзя было присвоить, но искусству, русскому искусству, она подарила всю свою жизнь.
- Спасибо большое! Мы вспоминали Галину Уланову.
