«В ментальной сфере – это, конечно, социализированное сознание. Это ожидание того, что государство должно решить все и вся», - сказал Владимир Путин на «Прямой линии», размышляя (или, как он выразился, «философствуя») на тему, что больше всего мешает развитию России.
Однако сам он, возможно, не осознавая того, упустил три важных момента, и все они лежат в сфере ментального состояния нации, которые, говоря словами премьера, и «ограничивают личную инициативу внутри человека».
Во время первой «Прямой линии» в 2001 году пенсионерка пожаловалась Путину на мизерную пенсию, после чего тут же получила значительную прибавку. Школьник пожаловался на холод – в школе на следующий день затопили.
Через год другая пенсионерка пожаловалась, что у них нет воды, - в деревню спешно провели водопровод. Затем был газ, в другую деревню, платье и новогодняя елка для девочки Даши; в этом году он пообещал оснастить компьютерами школу, которая почему-то выпала из национального проекта, и так и сказал: «Поскольку вы до меня добрались, я считаю своим долгом отреагировать на вашу просьбу».
Путин прав, говоря о патерналистском сознании большинства, однако, будучи лидером, он не пытается менять это сознание, а еще больше укрепляет его.
Получается, что обрести счастье (справедливость, внимание к своей проблеме, наконец, получить газ, воду и тепло) можно, лишь добравшись до Путина. Сознание патриархальной страны, таким образом, окончательно утверждается в мысли, что а) самому добиться ничего невозможно, б) все чиновники кругом могут работать лишь на страхе перед «высшей силой», в) опоры в окружающих людях нет и быть не может.
Как следствие – еще большее недоверие между гражданами, хотя опросы показывают, что его уровень в российском обществе и так зашкаливает; еще большая надежда на того, кто наверху, причем на одного человека; наконец, система теряет последние компоненты саморегулирования, полностью переходя на ручное управление, что в первую очередь чревато именно для тех, кто частью такой системы является. Таким образом, возникает опасность того, что Эрих Фромм описывал как нездоровое общество, которое «порождает взаимную вражду, недоверие, превращает человека в объект манипуляций и эксплуатации, лишает его чувства Я».
Чтобы показать, как это может работать по-другому, уместно привести пример Соединенных Штатов, где – невзирая на распространенные суждения о тотальном эгоизме, индивидуализме и бездуховности – система поддержки и взаимовыручки работает феноменально.
Куда отправился президент Обама вместе с семьей накануне Дня благодарения, когда вся страна идет помогать тем, кому плохо? Он отправился в благотворительную организацию, которая готовит еду и кормит бездомных, помогает малоимущим одеждой, устраивает компьютерные курсы для подростков и «продленку» для малышей, чьи мамы не могут нанять няню. Весь день он, его жена, дети и даже теща (!) помогали делать бутерброды с индейкой и раздавали их нуждающимся. (Накануне в этой организации никто спешно не красил стены и не менял бездомных на крепких людей с непроницаемым взглядом.) Так же семья Обамы поступала в прошлые годы, когда он еще не был президентом (в частности, сенатор Обама работал на кухне, готовя суп), так же делают другие политики.
Чем это отличается от российского опыта? Тем, что своим примером национальный лидер вовлекает других в деятельность, направленную на улучшение всего общества. Он, как старик Хоттабыч, не дарит нуждающемуся футбольный мяч или компьютер. Он идет в структуру, которая давно существует, имеет авторитет в городе, и как бы придает новую энергию, масштаб всей благотворительной деятельности. Тем самым создавая возможности получить компьютер не одному счастливчику, а десяткам, а то и сотням тех, кто в них нуждается. Больше того, он берет с собой детей, потому что с малолетства – это очень принято в американских школах – дети работают волонтерами, постигая разные стороны жизни.
Тем самым он показывает, что «мы можем». Не «я могу», а мы все. Потому что если более успешные будут помогать менее успешным и это станет правилом, уважаемой всеми деятельностью, мир может стать лучше, люди – добрее, а кому-то – почему нет? – эта программа изменит жизнь.
Один человек может облегчить жизнь девочке, пенсионерке, даже целому заводу. Но это не изменит жизнь всех 140 миллионов, а главное, не создаст устойчивой базы для будущего. То же можно сказать о более широком аспекте: практически не звучало желания вовлечь других людей, страну, граждан в планы будущего. Не было призывов самим создавать успех, защищать свои права; не было пояснения, что многие работают на устаревших производствах, неконкурентоспособных и, по большому счету, давно никому не нужных. Сохраняемых лишь из социальных соображений, но не экономических. Вместо этого звучали обещания поддержать, обеспечить госзаказом, новыми дотациями.
Однако консенсус не всегда гарантирует результат. Подчас он консервирует отсталость. Да, у страны могут быть национальные символы, которые она поддерживает, невзирая на текущие беды и колоссальные долги. Американцы тоже стараются сохранить свой автопром, хотя знают, что японские машины лучше. Однако, например, тот же «Фиат – Крайслер», рассказывая о планах реорганизации, говорит: к 2014 году мы намерены создать 21 новую модель. Информирует ли общество о чем-то подобном «АвтоВАЗ»? Есть ли у кого-то надежда, что лет через пять российские потребители получат 20 новых моделей «Лады» и массово пересядут на них с БМВ? Звучит, увы, как анекдот…
Государство вездесуще. Только оно поможет, поддержит, защитит, осчастливит. Такое впечатление складывается от «Прямой линии». А что же бизнес? В подавляющем большинстве случаев премьер негативно отзывался о предпринимателях. В частности, «горе-бизнесмены» действуют на фармацевтическом рынке, лишая российских больных дешевых качественных лекарств. А «горе-чиновники» на этом рынке не действуют? Но об этом премьер не сказал. Это опять к вопросу о будущем. Если мы надеемся еще создать процветающее современное общество, оно не может зиждиться лишь на всеобъемлющем государстве, поощряющем патернализм в своих гражданах и одновременно – неприязнь к бизнесменам. Никто не говорит об их кристальной честности, ответственности и порядочности, однако проблему нужно рассматривать с обеих сторон. Бизнесмены действуют в том климате, который им задает государство, и следуют правилам, которые в первую очередь исходят от государства. И говоря о безответственности бизнеса, нужно говорить о среде, в которой он существует. А также о средствах, с помощью которых граждане могут восстановить справедливость, попранную бизнесменом ли, государством или жестоким соседом. А еще о том, как все общество должно помогать слабым – прежде всего старикам, детям, животным.
В общем, тем, которые не могут позаботиться о себе сами. И не всегда могут позвонить Путину…
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
