Смотреть видеоинтервью Тамары Морщаковой и Ирины Ясиной>>
Спикер Парламента Борис Грызлов заявил, что выносить на ратификацию 6-й протокол Европейской Конвенции по правам человека, где речь идет об отмене смертной казни, преждевременно, так как ни Госдума, ни большинство населения России к этому не готовы. Должна ли власть идти на поводу у нецивилизованных и устаревающих воззрений общества, подлаживаться под них, опускаться до их уровня? Или иной раз стоит действительно побыть, как говорил Пушкин, «единственным европейцем в России»? Надавить, подстегнуть и вывести страну на новый уровень? На эти вопросы ведущей программы "Азбука перемен" Ирины Ясиной ответила Тамара Морщакова, заместитель Председателя Конституционного суда России в отставке.
- Тамара Георгиевна, надавить или оставить на волю народа решение о необходимости отмены смертной казни?
- Конечно, здесь есть много разных аспектов. Что значит надавить? На самом деле, речь идет о том, что государственная власть должна обнаружить в себе достаточно воли для принятия решения в соответствии с тем, что она провозгласила в качестве своих целей.
- И подписало.
- Да, и подписало. Я, конечно, имею в виду, прежде всего, Конституцию Российской Федерации, и согласно этой Конституции, принятой на референдуме, власть и граждане России заключили между собой определенного рода договор, согласно которому власть обещала своему народу обеспечивать права и свободы по
международному стандарту. Значит, она должна это делать. И это проблема №1. Проблема №2 заключается в вопросе: действительно ли граждане России на столько хуже граждан других государств и не понимают, нужна ли России смертная казнь? Я должна сказать, что во всех странах, где произошла отмена смертной казни, опросы показывали, что граждане не высказываются за то, чтобы никогда никого не казнили за уголовное преступление. Это общая тенденция и в этом смысле российские граждане ведут себя абсолютно так, как все другие. Но что дальше? Во-первых, когда смертную казнь отменяли во многих странах вопреки такому народному мнению, то оказывалось, что через много лет, когда у людей спрашивали, никто не заявлял, что ее нужно ввести снова.
У нас же есть другой показатель того, что на самом деле те опросы, на которые так удобно, как мне кажется, сейчас ссылаться политикам, не точны или просто не до конца анализируются. Например, у граждан действительно спрашивают, хотите ли, чтобы отменили смертную казнь? Или вы хотите, чтобы ее сохранили? Они говорят, что мы хотим, чтобы сохранили. А дальше? Надо посмотреть в каких ситуациях они считают это необходимым. И граждане говорят, что смертная казнь нужна за такие преступления, как коррупция, терроризм, педофилия.
- Во многом перечисляют экономические преступления?
- Не все экономические преступления. Но ведь оказывается, что те, кто опрашивает граждан и пользуются результатами опроса, вводят их в заблуждение, как вводят в заблуждение и общество результатами этого опроса. Потому что за эти виды преступлений в России по Уголовному кодексу казни нет. Значит, речь не идет о том, чтобы сохранить или отменить.
- Понятно, это передергивание такое?
- Да, абсолютная спекуляция. И это очень печально. Но я считаю, что здесь есть еще один аспект чрезвычайно важный: а можно ли спрашивать у граждан такие вещи? Я предложу рассуждение по аналогии: а можно ли спрашивать у граждан об отмене налогов или о введении новых налогов?
- Вопрос государственный все-таки.
- Да. Есть вопросы, которые у граждан спрашивать нельзя. Потому что ответ на них требует анализа разных факторов. Таких, о которых граждане, когда они отвечают, в действительности не думают. И вот еще одно доказательство этому: когда после положительного ответа на вопрос о необходимости сохранения смертной казни у граждан спрашивают, доверяете ли вы тем органам, которые будут применять смертную казнь.
- Они отвечают отрицательно?
- В 90% случаев они говорят: "нет". Значит, происходит определенная, с моей точки зрения, манипуляция общественным мнением. И, что еще более опасно, такая манипуляция в действительности ведет не к тому, чтобы общественное сознание развивалось в положительном направлении, а к тому, чтобы оно развивалось в обратном направлении. Почему? Очень просто! Давайте спросим у народа, хотят ли они, чтобы вернулись средневековые пытки и костры инквизиции? Все скажут, нет. Но это одинаковые вещи. Значит, нужно сначала правильно объяснять ситуацию, позволить людям оценить информацию. И только потом можно позволить себе, конечно, если это очень добросовестные социологические опросы, обращаться к этим опросам.
- Тамара Георгиевна, очень любят у нас ссылаться на опыт других стран, на которые мы иногда хотим быть похожими. Например, на опыт Соединенных Штатов. Там в ряде штатов сохранена смертная казнь. Или мы говорим: «А в Китае? Мы же хотим, чтобы у нас был такой же экономический рост, как у Китая?». Там казнят направо и налево. Как отвечать в таких случаях?
- Очень просто, на самом деле. Эти ответы как раз совершенно очевидны. Ну, во-первых, в Соединенных
Штатах происходит постоянно расширение сферы такого регулирования, где смертная казнь не применяется, потому что каждый штат принимает решение об отмене смертной казни самостоятельно. И этот опыт как раз очень показателен, потому что там, где смертная казнь отменена, не стало больше преступлений, караемых смертной казнью. А там, где она не отменена, их как раз сравнительно больше.
- Я недавно слышала такой экономический довод в пользу применения смертной казни: накладно содержать преступника пожизненно в тюрьме, охранять его, кормить.
- Ну, это уже совсем как-то очень цинично, правда?
- Исключительно.
- Можно ли позволить себе такой цинизм при решении вопроса о человеческой жизни? И вообще при решении вопросов столь социально значимых?
- Еще один вопрос. Раньше мы с Вами говорили о народе. Но ведь слова о том, что смертную казнь не надо отменять в России, говорят и представители власти. Недавно это сказала Любовь Слиска. Причем она предлагала применять ее за экономические преступления, изнасилование, педофилию. Может ли чиновник (Любовь Слиска - вице-спикер Государственной Думы – ред.) позволять себе такие высказывания?
- Вы знаете, я считаю, что, конечно, не может, но, кроме всего прочего, то, видимо, мы говорим о плохом юристе, не профессионале. Потому что юрист-профессионал, прежде всего, отвечая на этот вопрос, должен исходить из интересов государства, которое он как юрист должен обслуживать. Не только как чиновник избранный, но еще как представитель определенного юридического сообщества. А он этого не делает. Он вводит в заблуждение людей, то есть как чиновник не следует таким актам и правилам, на согласие с которыми воля государства была выражена.
- Последний вопрос. Тамара Георгиевна, я знаю, что Вы бы хотели, как и я, чтобы решение было принято положительное за отмену. И чем быстрее, тем лучше. Но все равно, давайте дадим прогноз: как Вы считаете, что произойдет?
- Вы знаете, я все-таки очень хорошо, иначе бы у меня не получалось жить, думаю о юристах. Они не все такие, как представители Государственной Думы. Юрист не может не чувствовать себя связанным общеправовыми принципами, обязательствами Российской Федерации и российской Конституции, во многих статьях которой прямо написано, во-первых, мы защищаем (это обещано российскому народу) права российского народа по международному стандарту и наш народ ничуть не хуже, чем все другие. Во-вторых, защищая по международному стандарту права людей, мы говорим, что общие принципы права, закрепленные на международном уровне, выше национального закона. Из этих предпосылок нельзя не исходить. Можно не знать какими будут аргументы решения, но эти посылки аксиоматичны.
