Рейтинг@Mail.ru
Моя Берлинская стена - РИА Новости, 02.11.2009
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Моя Берлинская стена

Читать ria.ru в
9 ноября 2009 года исполняется 20 лет со дня разрушения Берлинской стены, в течение почти 30 лет разделявшей Берлин на Западную и Восточную части. О том, что означала для немцев Берлинская стена и своих впечатлениях о ней и ее разрушении рассказал руководитель Бюро Агентства печати Новости в Западном Берлине в 1986 – 1989 гг. Борис Каймаков.

Руководитель Бюро Агентства печати Новости в Западном Берлине в 1986 – 1989 гг. Борис Каймаков

Господи, неужели уже прошло 20 лет!

Я вынул лестницу из багажника и стал карабкаться по ней на закругленный карниз почти трехметровой бетонной стены. Я не лузер, я смогу, я сделаю их, я….

Немцы внизу с любопытством смотрели на сидящего на самом верху человека. Боковым зрением я увидел, что один уже достает телефон, понял, что тянуть нельзя, махнул рукой, сгруппировался и прыгнул. Мне надо было опередить «гренцеров», они рванут за мной со стороны, противоположной Северному вокзалу. Но у меня есть шанс, он есть всегда, когда ты веришь…

Ноги бывшего баскетболиста удержали меня, я не упал, но прокуренные легкие взорвались яростным протестом, когда я сразу включил максимальную скорость. Иной быть не могло, только максимальная. И мозг заставил легкие работать, они бешено закачивали кислород, и уже на первой сотне нога пошла от бедра. Скосив глаза, я увидел и их, они тоже летели, и мы не должны были столкнуться, если мне удастся прибавить, ну хоть чуть-чуть…

И в эту секунду колесо влетело в выброшенную в бешеном беге правую ногу. Меня развернуло в воздухе против часовой стрелки, как Ирину Роднину в ее лучшие годы, и я упал боком, зарывшись в песок. Для успешного «побега в Западный Берлин» мне оставалось метров двадцать. Я не смог….

Они сели рядом со мной, тяжело дыша. Ведь им тоже было непросто на своих велосипедах сбить меня. Ящик пива я проиграл. Я его поставил на кон, другие, кто тогда, в годы существования ГДР, стремился «уйти на Запад», на кон ставили свою жизнь. Сколько их было схвачено, застрелено на протяжении 167 километров 800 метров, отделявших столицу ГДР Восточный Берлин от Западного...

Они что, ненормальные, эти немцы, они что, не знали, что с вышек стреляют снайперы, что есть заминированные участки, что там, где граница проходит по воде, дежурят водолазы и «гренцеры» на скоростных катерах? Знали, но…

Не будем говорить о мотивах, они у каждого свои. От любовных, до политических и материальных. И все же они мечтали о свободе там, здесь они задыхались от фальши идеологии, от невозможности что-то изменить. И пытались бежать и погибали от пуль.

…Я не буду сидеть с ней за одной партой, и я не буду учить немецкий язык - мое первое прикосновение к Германии. Пятый класс, сидеть я не хотел за одной партой с Валей Кинд, худенькой девочкой из поволжских немцев, которых в военные годы эшелонами свозили в Сибирь. Валя Кинд тоже отказалась как учить немецкий язык, так и сидеть со мной.

Процесс пошел, мы, дети, идентифицировали себя. Она, отказавшись от себя, а я, отказавшись с ней сидеть, показал, что русские ненавидят немцев. Наверное, это были стартовые позиции всех « советских», когда начинались поиски сближения. И это была наша «берлинская стена».

И все же я пошел в немецкий класс. Город был шахтерский, и все шахтные термины были немецкими, как сегодня компьютерные – английские. Немецкий стал моим орудием производства, я стал журналистом, специализирующемся на современной политике Германии.

У «романистов» все дороги ведут в Рим, у «германистов» в Берлин. И заканчивались у Берлинской стены. С восточной стороны, потому что западная часть города была доступна немногим, это был западная витрина капитализма.

1988 год, стою с бывшим шефом АПН Павлом Наумовым, только-только вышедшем на пенсию, недалеко от контрольно-пропускного пункта «Чек-пойнт «Чарли». Павел Наумов - первый послевоенный  корреспондент «Правды» в Германии. Он уже ощущает, что начинаются тектонические сдвиги горбачевской перестройки, и, старый германист, позволяет себе неслыханное. Я цитирую, это важно: «Мы построили эту стену, вам ее разрушать». У опытного политического бойца партии уже давно не было иллюзий.

Когда будущие победители СССР, США и Великобритания в Ялте разбили Германию на оккупационные сектора, по такому же принципу был разделен и Берлин. Победители надеялись совместно управлять Германией, но получилось, что из-за нее вновь чуть не вспыхнула третья мировая война.

Строительство стены, точнее первых заграждений, началось в ночь на 13 августа 1961 года. Бывшие союзники пока смотрели с удивлением, но когда их стали не пускать в Восточный Берлин, они выкатили свои танки 27 октября к границе с советским сектором в самом центре Берлина у «Чек-пойнт «Чарли». Мы сразу же стали почти встык. Танки маршала Конева против танков генерала Клея. СССР тогда «спасал мир от американского шантажа и империализма». «От третьей мировой войны нас разделяли секунды и метры», как писал в своих мемуарах также бывший шеф АПН, а до этого посол СССР в ФРГ Валентин Фалин. Я бы добавил, «и человеческий фактор», а точнее - психика тех, кто сидел в танках. Сам служил в танковых войсках. Стоило нервам сдать, сделать нечаянный выстрел… А ведь на дворе уже стоял ядерный век.

Моя «берлинская стена» начала рушиться в 1973 году, когда я в воскресенье сбежал из гарнизона городка Гюстров на севере Германии посмотреть Берлин. Скажу честно, я не знал, что это запрещено. Ведь я был не кадровый офицер, а «пиджак», то есть призванный на службу после окончания гражданского вуза. И стоял возле Бранденбургских ворот, приветствуя офицерской фуражкой «западников», толпившихся на деревянном помосте по ту сторону ворот и махавших мне своими шарфами и шляпами Я - лейтенант Советской армии, не отдавал себе отчета, что я делаю. Но мысль о том, что Берлинская стена, практически герметично отделяющая восточную часть города от западной, является анахронизмом, зародилась.

Мне стало ясно, что стена серьезно качается, когда в конце 80-х у рейхстага западные немцы организовали концерт Майкла Джексона. В это время я уж работал в Западном Берлине. Перед этим в 1987 году был визит Рейгана, который в своей речи также перед рейхстагом сделал свое историческое заявление: «Мистер Горбачев, откройте эти ворота. Мистер Горбачев, разрушьте стену!»

Отсюда и началась «Горбимания», Горбачев стал той политической персоной Европы, с которым немцы связывали свои надежды на объединение. Именно Горбачев, а не Тэтчер или Миттеран, о которых ходил анекдот, что они так любят Германию, что хотели бы даже иметь их две.

Но вернемся к Майклу Джексону. На той стороне перед рейхстагом собрались тысячи западных берлинцев, на другой, на Унтер ден Линден у Бранденбургских ворот - тысячи восточных берлинцев. И из-за стены на восток направлены динамики, из которых рвется безумие поп-короля Майкла. И здесь и там стоит рев, единый рев единых немцев. И тут меня осенило: а что если сейчас они попрут на стену? Мозги закипели.

Это был бы конец. Европу перевернул бы король поп-музыки. Но они не поперли, они ждали своего часа, зная, что он близок, а Горби им поможет.

И Горби им помог. Я знаю тех его советников, кто требовал вывести танки из наших гарнизонов на улицы Берлина и Лейпцига, когда ситуация была для руководства ГДР критическая. Михаил Сергеевич этого не сделал, лично я ему благодарен, он никого не продал, не предал, он принял решение и уже не отступал. Даже тогда, когда Миттеран и Тэтчер прямо заявляли ему, что не желают
объединения Германии. Но что они могли заявлять, когда теперь уже сотни тысяч людей диктовали политикам свои условия. ГДР бурлила, и крышка котла могла слететь в любую секунду.

Руководство ГДР это поняло, стало ясно, что надо что-то делать, иначе это сделает улица. 9 ноября 1989 года Гюнтер Шабовски на вопрос журналистов неожиданно заявил, что проход в Западный Берлин уже с этой минуты открыт. Потом многие историки доказывали, что он это «ляпнул» под давлением обстоятельств, до конца не понимая, что его спонтанно вырвавшееся слово означает. У меня есть основания этому верить, потому что такой акт государственной воли не может быть реализован на обычной вечерней пресс-конференции.

Маяковский был прав, когда писал, что знает «силу слов». Пресс-конференция Шабовски была около семи часов вечера, а уже через час напротив моего дома на Лейпцигерштрассе, ведущей к Чек- пойнт Чарли, стояла многотысячная очередь на проход в Западный Берлин. Немцы еще соблюдали порядок, хоть и была давка, но это была давка в очереди, а не в толпе. На пограничников было страшно смотреть. На их глазах рушилось государство, которое они охраняли, вплоть до стрельбы в тех, кто пытался «уйти за стену».

Город ликовал. По самой роскошной улице Западного Берлина Кудаму носились страшно воняющие выхлопами восточные «Трабанты», беспрерывно гудя клаксонами. Восточные немцы первым делом валом валили в секс-шопы, на входе стояли очереди. Западные кабаретисты ставили сценки, где кукла, похожая на мэра Западного Берлина, кричала: «Господин Горбачев, закройте ворота».

Уже через несколько дней стену стали ломать так называемые « воробьи стены». Каждый берлинец считал своим долгом выбить хоть кусочек из бетона, стена становилась на глазах дырявой. А потом был праздник единства, который Германия ежегодно 3 октября отмечает с 1990 года. Но это уже история объединения, а началось все с падения стены.

 
 
 
Лента новостей
0
Сначала новыеСначала старые
loader
Онлайн
Заголовок открываемого материала
Чтобы участвовать в дискуссии,
авторизуйтесь или зарегистрируйтесь
loader
Обсуждения
Заголовок открываемого материала