«Призываю все фракции пересмотреть свою позицию и выступить консолидированно в поддержку действующей власти», - заявила спикер палаты представителей Нэнси Пелоси после того, как республиканцы покинули зал заседания Конгресса.
Скандал разразился, когда республиканцы отказались принимать план действий, предложенный президентом Бараком Обамой.
Лидер республиканского меньшинства в Конгрессе Джон Боенер в ходе пленарного заседания потребовал о внеочередной встрече с президентом для срочных консультаций по выходу из создавшейся тупиковой ситуации, способной парализовать работу представительной власти.
Пресс-секретарь президента Обамы Роберт Гиббс, в свою очередь, отметил: убедительная победа демократов на прошедших выборах «подтвердила их авторитет и право» на осуществление тех шагов, которые партия считает насущными и единственно правильными. В этой связи президент Обама не считает возможным менять рабочий график и встретится с представителями Капитолия в запланированное время.
После чего в зале остались лишь представители демократической партии. Они заявили, что демарш и «саботаж пленарного заседания со стороны оппозиции не приведет к его срыву», и продолжили работу.
Лидер парламентского большинства г-жа Пелоси, говоря об уходе республиканцев, заявила, что республиканцы настроены на раскрутку скандалов, а их поступок «на руку тем силам, которые хотят поставить Соединенные Штаты на колени».
В свою очередь, представители федеральной Избирательной комиссии США напомнили депутатам об уголовной ответственности за призывы «к изменению предусмотренных законом процедур».
…Ну, наверное, достаточно. Цитаты взяты из высказываний российских политиков и чиновников, прозвучавших в ходе «двухдневной войны» думских фракций. К ним лишь добавлены фамилии аналогичных лидеров в США. В принципе, эти несколько абзацев могли бы объяснить, почему на российскую демократию смотрят подчас так странно.
Потому что если зачитать этот кусок, к примеру, американцу, он вытаращит глаза и спросит: как такое возможно? И вопрос будет относиться к каждому шагу или высказыванию. К примеру, любое намерение администрации, которое может повлечь за собой разные мнения, несогласие фракций, а то и коллег-демократов, влечет за собой многочисленные и сложнейшие консультации, включая самого президента. «Именно компромиссы как неотъемлемый элемент демократического процесса являются гарантией разумных решений», - убеждены американцы.
В США никогда было строгой партийной дисциплины, и парламентарий-демократ может проголосовать против законопроекта, предложенного Обамой, сочтя, что он ущемляет интересы его избирателей. Как считают американцы, «независимость законодателей, действующих по собственному усмотрению, и есть та цена, которую демократия платит за независимость их взглядов».
Призывы консолидироваться в США не только возможны, но и регулярно звучат. С одним существенным отличием: поддерживать призывают не действующую власть - такое не придет в голову даже самому эксцентричному политику, - призывы касаются нации. Американцы не смешивают понятие нации и государства. Равно как и понятия институтов власти с фамилиями людей, временно эти институты возглавляющих.
Авторитет и право – вещи, конечно, значимые. Особенно если они подтверждены результатами выборов. Однако они вовсе не отменяют право других как на авторитет, так и на возможность высказываться и выражать свое несогласие. В том числе – через протесты. В том числе – через в суд, беспристрастность которого в Америке под сомнение не ставят.
Наверное, не стоит говорить, сколь смешными выглядели бы в США разговоры о «внешних силах», которым ситуация «на руку», потому что они давно мечтают «поставить Америку на колени». Любимый российскими политиками процесс постановки на колени/поднятия с колен вызывает улыбку даже у русологов. Еще два с половиной века назад отцы-основатели отмечали: «Ограничивая гражданские свободы в стране, всегда ссылаются на защиту от угрозы извне – реальной или воображаемой» (из письма Мэдисона Джефферсону).
А что касается уголовной ответственности, то да, процедуры на то и существуют, чтобы а) все время ставить под сомнение их эффективность, тем самым как бы проверяя на прочность, прозрачность и устойчивость; б) время от времени их менять, когда приходит осознание того, что они отжили свой век и тормозят развитие страны и общества.
Кто-то возразит: демарш (именно это слово использовалось в ходе конфликта) российских парламентских фракций был не более чем имитацией негодования, согласованной там-то, срежиссированной тем-то и т.д. В данном случае речь не о качестве режиссуры, даже если допустить, что она имела место.
Речь о том, что российская политическая сфера настолько отвыкла существовать в формах, принятых в полноценных демократических системах, что перестала понимать, какова функция выборов (не факт их наличия, а сущность); для чего существует принцип разделения властей и сколь важны дебаты для парламентаризма. Что сам факт спора и выражение несогласия не есть акт предательства и непатриотизма. (Американцы хорошо на это говорят: «Да, мое суждение отличается от твоего; но кто дал тебе право решать, что ты патриот, а я нет?») Что термин «бунтующая фракция» есть нонсенс сам по себе. Она не Зимний штурмом берет, а высказывает требование в рамках собственных парламентских полномочий. Что президент на то и гарант Конституции, что призван обеспечить эффективную и слаженную работу ветвей власти, и нет ничего предосудительного в том, что он встретится с парламентариями не по намеченному графику, а когда того требует ситуация.
Слова, произнесенные разными участниками конфликта, отразили их понимание политической реальности, увы, с высшей степени искаженной в стремлении поддержать ту мифическую стабильность, которая не дает нации ни возможности осознать, где она находится, ни способности двигаться вперед. Потому что эту способность, в частности, формируют споры, дискуссии, сомнения. Они задают критический взгляд на вещи, тем самым совершенствуя среду, в которой пребывает государство и общество. Они придают системе сбалансированность и в то же время не дают возникающим перекосам прорасти и утвердиться, подавив естественную подвижность социума.
Гибкость как основа стабильности и свобода выбора как основа консолидации.
…Два века назад Томас Джефферсон, виргинский аристократ, своими глазами видевший Французскую революцию, один из отцов-основателей Америки, говорил: «Никакое сосредоточение власти в руках правительства не может предотвратить мятежей… Дайте образование и информацию всей массе народа. Сделайте людей способными видеть, чтобы сохранять мир в порядок в их интересах, и они сохранят их». В противном случае, добавлял он, можно построить мир и порядок, напоминающий «могильный покой».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
