В числе 14 вузов России, недавно получивших статус Национальных исследовательских университетов – Нижегородский государственный университет имени Лобачевского (ННГУ), где развернут уникальный проект по созданию нейролаборатории международного уровня. О ходе этой работы в интервью РИА Новости рассказал доктор биологических наук, профессор ННГУ, заведующий лабораторией в Институте мозга RIKEN (Япония) Алексей Семьянов.
- Алексей Васильевич, какие цели ставились на старте проекта, в чем его специфика?
- Мы поставили перед собой задачу начать проводить нейроисследования в России в соответствии с мировыми стандартами. Для этого нужно было создать с нуля высокотехнологичную лабораторию. Однако процесс этот требовал немало времени и средств. В качестве образца перед нами была лаборатория в Японии, которую я возглавляю.
- Что решило успех дела?
- Успех определила, как я это называю, комплементарность, то есть взаимодополнение: мы обучали персонал за рубежом у опытных специалистов и на оборудовании, аналогичном закупленному в ННГУ, собирали установки по уже опробованным в RIKEN схемам. Несколько научных сотрудников и аспирантов прошли стажировки у меня в Японии и теперь могут использовать полученные знания и навыки здесь, в России.
- Чему конкретно посвящена ваша работа?
- Мы занимаемся исследованием информационных процессов в срезах мозга методами флуоресцентной микроскопии, моделируем динамику нейронных систем, изучаем влияние клеточных механизмов на память, эмоции, обучение, проводим электрофизиологические исследования и так далее.
- Как решался вопрос со средствами? Ведь тут не обойтись без серьезного финансирования…
- На средства нацпроекта «Образование» мы оснастились оборудованием, наладили методики работы с ним, обучили сотрудников и сформировали свою тематику. Мы пытаемся получить финансирование по все возможным каналам: у нас есть гранты Российского фонда фундаментальных исследований, лоты федеральных целевых программ (ФЦП) Роснауки. Недавно наш проект был поддержан в рамках ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России», предусматривающей привлечение к работе «дома» ученых-соотечественников, уехавших за рубеж. Активность в поиске средств позволяет нам выделять деньги молодым специалистам, закупать реактивы и расходные материалы. Не могу сказать, что эти средства сопоставимы с финансированием, получаемым зарубежными лабораториями, но вопрос решается лучше, чем в былые годы в России. Хотя идеально было бы иметь, плюс к конкурсному, еще и целевое финансирование на поддержание в рабочем состоянии уже существующих систем.
- Как вы оцениваете текущий итог, какие стадии создания лаборатории пройдены, какие проблемы при этом приходилось решать?
- В целом все развивается довольно успешно и в нужном направлении, только несколько медленнее, чем хотелось бы. Этому есть объективные причины. На то, чтобы привезти оборудование, найти под него помещение и все собрать, понадобилось больше года. Еще год ушел на наладку. Я считаю, что это было сделано очень эффективно, учитывая, что люди никогда раньше с такой техникой не работали. Чтобы интегрироваться в мировую науку, мы начали сотрудничество с рядом лабораторий в России и за рубежом.
- Что вы считаете главным на следующем этапе?
- Воспитание молодых сотрудников, которые могли бы самостоятельно проводить исследования и работать независимо. И хотя бы часть из них нужно закрепить в российской лаборатории, чтобы они передавали знания студентам, а затем формировали собственные научные группы. Это одна из основных проблем в отечественной инфраструктуре научных кадров. Если мы ее победим, можно будет считать, что идея полностью реализована. Нужны достойные научные и преподавательские позиции для молодых.
- Много ли приходит к вам молодежи, есть ли здесь проблемы?
- Молодежь идет. Это воодушевляет, но добавляет хлопот – всех нужно погрузить в тематику, всем дать доступ к оборудованию. Пока ребята работают по нескольку человек за одной установкой. Это не очень хорошо. Нужно подумывать о развитии приборной базы.
- Не осложняет ли работу то, что вы значительное время проводите вне России?
- В известной степени, да. В нашей области исследований при очном взаимодействии с руководителем опытному сотруднику требуется около двух лет, чтобы сделать работу, которая может быть опубликована в престижном иностранном журнале. В том формате, в котором работаем мы (дистанционное руководство плюс неопытные и финансово не мотивированные сотрудники), необходимо значительно больше времени. Тем не менее, результаты есть, и весьма интересные. Они уже были представлены на ряде конференций и готовятся к публикации.
- Стоит ли распространять ваш опыт в других вузах, и что для активизации этого процесса может сделать государство?
- Разумеется, стоит, и государство уже пошло по этому пути, о чем свидетельствует ФЦП «Научные кадры». Но на деле это все равно полумера. Нужно реально возвращать уехавших за границу ученых, а не призывать их на два месяца в год поработать в России. Заочная работа не будет идти так быстро, как того требует динамика современного мира. В Китае уже пришли к этой идее и успешно реализуют программы возвращения. Жаль, мы снова отстаем, но хорошо, что хотя бы бежим по правильной дорожке.
Материал подготовил Иван Стерлигов (ГУ-ВШЭ), специально для РИА Новости
