Автор: Светлана Григошина
Каравеллой над крышами новостроек-низкоросликов - американского посольства и музея Шаляпина - плывет величавый фасад знаменитого дома Наркомфина на Новинском бульваре в Москве.
Только величие это скоро может остаться в прошлом навсегда. Памятник русского конструктивизма двадцатых годов прошлого столетия сегодня на грани полного разрушения.
Главный парадокс в том, что существуют и желание, и даже средства (несмотря на кризис) на реставрацию памятника архитектуры, есть специалисты и в России и за рубежом, готовые этим заниматься, а дом тем не менее продолжает медленно умирать.
Два года назад у дома появился новый инвестор - компания МИАН. Вместе с проектной мастерской Владимира Гинзбурга, правнука создателя дома Наркомфина было принято решение отреставрировать дом и переделать его в бутик-отель.
По проекту бутик-отель площадью более 4000 кв.м должен состоять из двух корпусов – коммунального и основного (жилого), соединенных переходом на уровне 2-го этажа. Площадь 8-этажного основного корпуса составляет около 3260 кв.м. В основном корпусе после проведения реставрационных работ планируется разместить гостиничные номера, группу ресепшена, холл, гардероб, магазин, лобби-бар, административные и служебные помещения. Площадь коммунального корпуса высотой в четыре этажа составляет около 800 кв. м, в нем по задумке должны появиться переговорная, бизнес-центр, конференц-зал, фойе, ресторан, служебные и складские помещения. За отелем будет парковка, рассчитанная на 28-30 машино-мест.
Объем инвестиций в проект – примерно $60 млн. А реставрационные работы планировалось завершить к 2011 году.
По информации представителя инвестора Юлии Зубарик, такая реставрация с приспособлением ориентировочно обойдется компании МИАН от 2,5 тысяч долларов США за квадратный метр.
Площадь здания на Новинском бульваре – 4,5 тысячи квадратов. Сейчас эти метры находятся в ужасающем состоянии.
Дом-призрак
Ободранные фасады и заколоченные галереи окон - снаружи, обглоданные временем и погубленные людским равнодушием интерьеры – внутри. В этом полуразвалившемся доме, как ни странно, до сих пор продолжают жить люди.
В подъезд нашего персонального сталкера историка архитектуры Анну Броновицкую и съемочную группу бабушка Вера (как она представилась) впустила только после того, как внимательно изучила наши документы.
"Мы в буквальном смысле держим оборону, - позже в интервью объяснил такое поведение соседки активист домового комитета Максим Пахомов. – Наш дом как магнит притягивает различную публику: и иностранных туристов, и журналистов, и фотографов, и диггеров всех мастей, но чаще различных маргиналов: шпану, наркоманов и бомжей".
В интернет-поисковике на запрос "дом Наркомфина блоги" нашлось более 500 прямых ссылок на странички пользователей, которым каким-то образом удалось побывать в здании на Новинском бульваре.
Пользователь "Живого Журнала" zyalt Илья Варламов попал в дом Наркомфина два года назад.
Домом заинтересовался после выставки в московском Музее Архитектуры, посвященной творчеству архитектора Моисея Гинзбурга.
"Меня поразил один момент в фильме про этот дом: с утра жильцы дома-коммуны берут общие ботинки, едят в общей столовой, берут общие деньги, а вечером за них отчитываются. Девушка пишет, что потратила на трамвай и купила яблоко, а сдачу сдает в кассу", - говорит Илья Варламов.
Елена Полежарова, пользователь социального сообщества lookatme.ru, свои впечатления отразила в фотоотчете. В интервью РИА Новости она рассказала, что ее компания давно увлекается поиском и посещением "заброшенок" - заброшенных зданий в Москве и ближнем Подмосковье: "Среди моих ровесников модно лазать по различным "объектам".
По словам девушки, попасть в дом на Новинском бульваре было достаточно сложно, но ребят выручил молодой житель этого дома Валентин.
"Спасибо ему огромное за интересный рассказ про историю дома. Он показал некоторые закрытые от других людей помещения. Больше всего понравилась атмосфера "совка" вперемешку с современными граффити", - говорит Елена.
Из негативных впечатлений она отметила огромное количество окурков, пустых бутылок и разруху "как после бомбежки".
Дом, который построил Гинзбург
"С момента постройки дом ни разу не вставал на капремонт", - рассказывает Анна Броновицкая, пробираясь по руинам верхнего этажа к слуховому окну - теперь единственному выходу к уникальному солярию на крыше и апартаментам хозяина дома – народного комиссара финансов конца 20-х годов Николая Милютина.
Первый и единственный пентхаус тех лет спроектирован архитектором Моисеем Гинзбургом при непосредственном участии министра финансов Страны Советов.
"Николай Милютин имел архитектурное образование. Правда, получил он диплом архитектора в 1940 году, в самом конце своей жизни. Довольно крупный партийный деятель активно занимался вопросами социалистического расселения", - рассказывает Анна Броновицкая.
В 1932 году, накануне сталинских реформ, вышла его книга "Проектирование стилистических городов", где нарком систематизировал все основные новаторские подходы к новому образу жизни.
"Это была реализация модернистской программы, которая, казалось, в Советском Союзе имеет большие перспективы, чем на Западе, потому что здесь нет частной собственности на землю, здесь все для людей", - продолжает свой экскурс архитектурный историк.
Коммуна – не коммуналка, не общага. Этот дом на улице Чайковского (теперь Новинский бульвар) строился для весьма высокопоставленных людей.
Во многом благодаря Милютину дом для сотрудников Наркомфина стал экспериментальной площадкой по созданию новых форм жилья.
Новаторство - во всем, в том числе и в материалах, использованных при строительстве: фибролите (спрессованных плитах древесины), "крестьянских кирпичах" (в качестве утеплителя применяли солому).
Сегодня революционные стройматериалы 20-х годов – объект серьезного научного исследования ученых-архитекторов из Берлина.
Анке Заливако, сотрудник берлинского технического университета, признается, что больше десятилетия влюблена в Дом Наркомфина.
"Это аутентичный объект эпохи конструктивизма. Таких домов во всем мире - единицы. Нужно сделать все, чтобы спасти этот прекрасный дом", - говорит иностранный профессор.
"Вот яркий пример - в доме установили новую конструкцию раздвижных окон, а в качестве материала, по которому скользят рамы, строители взяли медвежью шкуру", - показывая до сих пор работающий оконный механизм, говорит архитектурный историк Анна Броновицкая.
Сверхзадача архитекторов Моисея Гинзбурга и Игнатия Милиниса была - так спроектировать дом, чтобы максимально освободить жильцов от бытовых забот и дать им новые возможности для общения и личностного развития.
Для этого, кроме собственно жилого дома
, были запланированы еще два корпуса: коммунальный ─ с "комбинатом питания", спортивным залом, клубом и библиотекой, и небольшой служебный ─ с гаражом и прачечной-сушильней. Еще один корпус для детского сада так и не построили, и детсад пришлось разместить в клубных комнатах.
Предполагалось, что, живя в доме Наркомфина, можно было питаться в столовой, белье стирать в общей прачечной, а детей отдавать в круглосуточные ясли. Родители бы встречались с ними по желанию, в свободное время. При таком устройстве быта не было бы особой нужды ни в кухне (вместо нее ─ примыкающая к душевой кабине кухонная ниша), ни в закрывающихся дверях ─ комнаты образовывали "перетекающее" пространство. Это, как и двойная высота основного жилого помещения, давало ощущение простора.
"Было продумано все до мелочей. Даже цветовое решение интерьеров. Немецкий профессор из Баухауза подобрал гамму цветового решения стен с точки зрения влияния на психологию", - рассказывает Анна Броновицкая.
Правда, жильцы дома со временем обжили его под себя. В частности, навес-солярий использовали для сушки белья - прачечная в доме была, а сушильных аппаратов еще не изобрели.
При проектировании дома отказались от парадных подъездов и черных лестниц – классического архитектурного штриха "темного дореволюционного прошлого".
Широкие галереи коридоров соединялись двумя лестничными клетками в торцах здания. "Были две специальные большие квартиры, в которых никто не жил. Они выделялись по запросу жильцов, к которым должны были приехать родственники или прийти гости", - рассказывает Анна.
В доме даже был своя амбулатория, которая из всех предусмотренных благ "нового быта" просуществовала дольше всех благодаря работе сестер Семашко, которые почти до 60-ых годов принимали жильцов дома.
Заколдованное место
"Мой одноклассник, живший здесь, как-то произнес смешную фразу: "кухня у нас в ванной, а ванны у нас нет", - вспоминает Анна Броновицкая свое первое знакомство с домом.
Тогда товарищу посочувствовали: каждый ведь знает, что в хорошей квартире кухня должна быть метров 10, а санузел ─ раздельный. Но однажды приятель пригласил Анну в гости, и отношение сразу поменялось. "Вся квартира была какой-то "нездешней" и производила совершенно иное впечатление, чем квартиры в привычных "сталинках", или уже ставших экзотикой коммуналках центра, или окраинных "панельках", в которых жили остальные мои друзья", - вспоминает Анна.
Через много лет, в середине 80-х не без участия архитектора Броновицкой-старшей, мамы Анны, дому был присвоен статус памятника регионального значения. В разное время множество солидных зарубежных организаций по спасению мирового архитектурного наследия вступались в борьбу за этот дом.
"Но ничего не происходит, дом медленно умирает. Просто заколдованное место какое-то", - констатирует архитектурный историк Броновицкая. По ее мнению, просто кто-то заинтересован в гибели дома, ведь тогда у Москвы появится еще одна дорогая стройплощадка в центре Москвы.
Сейчас, пока в коридорах московской власти в очередной раз решается судьба здания, дом- корабль идет ко дну с огромной брешью в коммунальном отсеке.
"Весенний пожар, устроенный бомжами, серьезно повредил крышу коммунальной пристройки, там просто огромная дыра. Дело к зиме, у дома централизованная система отопления, но никакой, даже консервационной заплатки, коммунальщики пресненской управы не поставили", - констатирует Анна.
И дом, и коммунальный корпус официально находятся на балансе Москвы.
С вопросом о проблемном коммунальном объекте городского хозяйства и его ненадлежащем содержании мы обратились в Управу Пресненского района. Оттуда нас перенаправили в префектуру Центрального округа. В пресс-службе ЦАО нам следующим образом прокомментировали ситуацию с Домом Наркомфина: "Это - памятник ЮНЕСКО, соответственно, нужно к Шевчуку (руководителю Москомнаследия – прим. автора) обращаться. Есть много нюансов. Даже чтобы какой-то вентиль поправить, надо им письмо в ЮНЕСКО писать. В новом Иерусалиме та же самая история. Я не комментирую, что у нас происходит с памятниками ЮНЕСКО, это не наша тема - обращайтесь в Москомнаследие".
В Комитете по культурному наследию города Москвы это заявление Префектуры ЦАО опровергли.
"Это полный бред, никакой это не памятник ЮНЕСКО, это обычный объект культурного наследия регионального значения. И находится он на балансе города", - сообщила завсектором объектов культурного наследия советского периода Наталья Голубкова.
По заверению сотрудницы Москомнаследия, если не ремонтные, то хотя бы экстренные и консервационные работы в здании на Новинском бульваре обязана проводить Управа Пресненского района.
"Я думаю, что к зиме какую-то кровлю, хотя бы временную, коммунальщики все же придумают. Вообще, я не смотрю на проблему столь пессимистично. Наши советские здания обладают просто каким-то безмерным ресурсом выживания", - сообщила чиновница Москомнаследия.
Завсектором объектов культурного наследия советского периода считает, что судьбой здания должны в первую очередь интересоваться сами жильцы архитектурного объекта: "Охранная документация на этот дом не подписана. Она должна, по Жилищному кодексу, заключаться с жильцами, проживающими в памятнике", - говорит Голубкова.
В центре Москвы как в блокадном Ленинграде
Фрагменты переписки жителей
с властями
Письмо из исполкома о начале переселения
от 21.02.1985
Письмо жильцов властям от 20.08.1985
Письмо из РСО от 05.09.1985
Отказ в приватизации квартиры
от 18.07.2001
Письмо из Мосжилинспекции (заключение
о состоянии дома) от 06.06.2007
Письмо из Москомнаследия от 20.07.2009
Нынешних обитателей дома Наркомфина статус дома-памятника не радует.
"Мы здесь давно не живем, а выживаем", - отвечает на вопрос-недоумение "как вы здесь живете?" активист домового комитета Максим Пахомов.
Максиму и его семье квартира досталась по обмену в 1978 году, уже тогда состояние дома оставляло желать лучшего. С начала 80-ых годов мужчина ведет длительную переписку со всеми возможными инстанциями, городскими и даже федеральными ведомствами.
"Моя квартира дважды признана аварийной, последний раз в 1990 году, на дворе сейчас 2009-й, и никаких подвижек", - рассказывает Максим.
В квартире у Аллы и Максима Пахомовых, где они живут с двумя детьми (один из них - с ограниченными возможностями) и собакой, ванная комната и душ восстановлению не подлежат. Так что готовят они в ванной, а моются в пустующей последние 15 лет соседней квартире. В ней, правда, срезали газ и отключили электричество, зато горячая вода пока есть.
Да и вода бывает не всегда, говорит Максим Пахомов. "В 1995-м мы год сидели не то что без горячей воды - без отопления. Можете себе представить, что такое в Москве год прожить без отопления?! Здесь старые люди просто не выдержали, они умерли, потому что было 10 градусов", - рассказывает житель дома.
Максим Пахомов рассказал, что из этого коммунального "ада" некоторым все же удалось выбраться. Несколько семей на исходе перестройки выбили у властей новые квартиры, кто-то согласился на условия инвестора и поменял аварийный Центр на новостройку около МКАД.
Сегодня из 56 квартир осталось лишь12 жилых. Обитатели шести из них - собственники, которые ждут от инвестора выгодных предложений. Остальные (в их числе и семья Максима Пахомова) - это квартиры социального найма. Их может расселить только город.
Город не торопится. По закону, "расселенцам" положены квадратные метры в том же районе, где находилось их аварийное жилье. В центре Москвы шести квартир для заложников дома Наркомфина пока не нашлось.
"Я готов съехать отсюда уже куда угодно, лишь бы условия проживания были человеческими. Но предложений не поступало никаких", - говорит Пахомов.
Хеппи-энд?
Нормы признания жилого
помещения непригодным
для проживания. Справка
По словам московских чиновников, предложение переехать непременно поступит. "Со съемщиками жилья социального найма в доме на Новинском бульваре, 25 как раз никаких проблем нет. Сейчас заканчивается техническое обследование, будет заключение об аварийном состоянии этих квартир, и они в рамках постановления будут отселены городом в установленном порядке", - сообщила завсектором объектов культурного наследия советского периода Комитета по культурному наследию г. Москвы Наталья Голубкова.
Начать реставрационные работы мешают собственники жилья - те, чьи квартиры приватизированы. "Чтобы Правительство Москвы смогло подписать распорядительный документ по этому дому, нужно решить ряд важных юридических вопросов с собственниками. По Жилищному кодексу, их нельзя вот так просто городским решением выселить и начать там работы", - говорит Голубкова.
По словам чиновницы, город пока не готов предложить этим людям ни жилья, ни денег в качестве компенсации (коммерческая стоимость квартир в центре Москвы, по оценке риэлторов, в среднем колеблется в пределах десяти тысяч долларов за квадратный метр).
Наталья Голубкова также сообщила, что проблема переселения собственников была возложена на инвестора - компанию МИАН.
У представителя инвестора, руководителя проекта "Дом Наркомфина" Юлии Зубарик диаметрально противоположный взгляд на проблему.
"Мы планомерно занимаемся покупкой и расселением квартир, находящихся в собственности жильцов. Москва же не может до сих пор расселить съемщиков социального найма", - говорит она.
Также представитель инвестора сетует на то, что отсутствие распорядительного документа серьезно ограничивает МИАН в действиях.
***
Историк архитектуры Анна Броновицкая, пока город и инвестор решают имущественные проблемы в кабинетах, предпринимает еще одну "культурную" попытку спасти дом Наркомфина от небытия. Единственным доступным ей способом – привлечением к проблеме внимания широкой общественности.
При поддержке MAPS (Московского Общества Охраны Архитектурного Наследия) в столице с 9 по 17 октября пройдет выставка "Художники в защиту архитектуры авангарда".
