Есть такие друзья, которые дискредитируют тебя хуже, чем любой враг. И, наоборот, есть такие враги, которые просто заставляют думать о своем противнике лучше. Может быть, я выбиваюсь из рядов всех целевых аудиторий, но в конце девяностых «телекиллер» Сергей Доренко своим вечным рефреном «вы спросите, причем тут Лужков» возвысил столичного мэра в моих глазах. Раз у Доренко в те годы не нашлось против Лужкова ничего конкретного, кроме уже тогда пропахшей нафталином истории с борьбой за гостиницу «Рэдиссон-Славянская», значит, Юрий Михайлович - честный человек. Понизить его рейтинг в моей нетипичной голове удавалось и удается только каналу ТВЦ, заливающему драматичную, но все же прекрасную телепанораму нашего никогда не спящего города потоками сладкой розовой водицы.
Печалующиеся о так и не построенном противоракетном щите в Чехии и Польше господа из фонда «Наследие» (США), а также ряд политических деятелей в той же Польше и Чехии своими саморазоблачающими воплями о «капитуляции перед Россией» сумели сыграть роль Доренко. На днях в эфире Би-би-си меня попросили выступить в программе с участием одного такого эксперта фонда «Наследие». Мой собеседник с места в карьер объявил президента Обаму «дискредитировавшим себя» политиком, слову которого больше не будут верить в Европе. Обама, оказывается, предатель интересов Польши и других потенциальных жертв «все более агрессивной» России. При этом мой собеседник продолжал утверждать, что сама программа антиракетного щита направлена исключительно против Ирана. В результате получался какой-то странный силлогизм. Щит направлен против Ирана и не имеет отношения к России, но Россия плохая и агрессивная - следовательно, не убирайте щит. В речи моего собеседника присутствовали все те вещи, которые лингвисты называют маркерами лжи. Навешивание ярлыков, упрощение событий через умалчивание фактов (особенно это касалось описания прошлогодней войны в Грузии), нарушения в логике. Если щит направлен против Ирана и не имеет отношения к России, то что же вы всполошились-то? Против Ирана вам же обещают новый - лучше так и не построенного прежнего! Почему вы говорите только о России, а не об Иране? Очередное столкновение со старой истиной: на Западе тоже лгут.
Многим моим друзьям старшего поколения до сих пор очень сложно свыкнуться с этой истиной. В ответ на очевидные сегодняшние факты следуют рассказы о действительно ужасном вторжении войск советского блока в Чехословакию в 1968 году и длинный список других грехов наших властей.
Реакция российской прогрессивной интеллигенции на события 1968 года и в значительной степени сохраняющееся в ее среде слепое доверие к западным СМИ и экспертам - свидетельство сохранявшегося и в советские годы в России ортодоксального сознания. Кого не спросишь, все вспоминают: «Я думал, мы были хорошей страной, победителями фашизма, а тут мы сделали такое! Ну все, после этого я понял, что мы и есть новые фашисты». Типичное ортодоксальное сознание. На свете есть рай и ад. До 1968 года мы думали, что у нас рай, а на Западе - ад. А теперь решили, что здесь - ад, а на Западе, соответственно, - рай и благорастворение воздухов. Та мысль, что рай и ад создаются каждый день и каждый час отдельными людьми и их сообществами в отдельно взятых местах (даже не странах!) на востоке и на западе, в ортодоксальное сознание не укладывается. Спасение (как и низвержение в преисподнюю) может быть только тотальным, коллективным и всеобъемлющим, а на меньшее мы не согласны.
Главный урок двадцатого века - коллективного рая нет. Многие люди делают из этого урока ложный вывод, пытаясь сделать максимально комфортным собственное существование путем отказа от любых высших импульсов, якобы дискредитированных и ненужных. Было бы ужасной ошибкой и пошлостью делать из горькой истины «на Западе тоже лгут» сладенький личный вывод: «Значит, мне можно лгать тоже». На Западе, как и у нас, есть и люди, которые с собачьим упорством ищут и находят правду, а потом рискуют карьерами, чтобы эту правду высказать. Цель - ощущать себя в одной команде с ними, а не с лгущим большинством из фонда «Наследие», из некоторых программ Первого канала телевидения или из других престижных мест.
В начале семидесятых годов российский философ Георгий Гачев в своей книге-дневнике очень точно определил задачу своего поколения - «не делать лажу». Выражаясь громкими словами - не участвовать во лжи. Сам он сумел в течение всей жизни блестяще придерживаться этого принципа, хотя в те времена «лажа» была тоталитарная, агрессивная и всеобъемлющая. В своих дневниках Гачев, сын репрессированного в тридцатых годах болгарского коммуниста, спрашивал себя: родись я на несколько лет раньше, смог бы я во время войны не только пойти на танк, но и вынести пытку в плену? И, как всегда, говорит себе с беспощадной честностью - наверное, нет. Но тут же, в дневнике, уже готовый осудить себя Гачев удивляется: но если отвоевавшие люди настолько смелее меня, то почему они, совсем недавно шедшие на танки и пулеметы, - почему они вдруг пасуют перед какими-то чиновниками в кабинетах? Ведь за мысли при Брежневе не расстреливали. Ну, понизят в должности. Ну, объявят выговор. Жив останешься, «кушать будешь» (выражение Гачева). Так чего бояться-то?
А чего бояться теперь? Увы, каждая эпоха ставит перед правдолюбцами свои барьеры. Сейчас лажа не всеобъемлюща и тоталитарна, как при Гачеве. Зато она мультимедийна, продвинута и очень «богата по картинке», как говорят на телевидении. Лажа сегодня не обладает законченной идеологией, выводящей ее, лажи, права на существование и правление с первобытнообщинного строя. Зато она не менее старой агрессивна, самоуверенна и жестока. Во времена Гачева приговором было: «Тебя никто не прочтет». Теперь еще проще: «На тебя никто не обратит внимание». И, как всегда, и на Востоке, и на Западе лажа манит материальной стабильностью. Мол, легко было Гачеву нас поучать, числясь в Институте мировой литературы! А поживите-ка сегодня на зарплату сотрудника ИМЛИ! Это при Советском Союзе с его символической квартплатой, дешевым хлебом и бесплатными поликлиниками и школами можно было играть хоть в хиппи, хоть в диссидента. А теперь будешь бомжом, что в нашем климате куда страшнее, чем быть зеком. Да и вообще - не всякому же быть Солженицыным!
Что ж, вполне резонное возражение. Но ведь кроме Солженицына было множество других людей, которые - каждый по-своему - не делали лажу. Вы знаете, кто первый в Советском Союзе раскрыл подлинный размах репрессий? (Напомню, что ценность «Архипелага» Солженицына была не в цифрах и фактах - большинство из них были переданы на Запад перебежчиками еще в пятидесятые годы,- а в том, что автор «Архипелага» работал в России. Его нельзя было обвинить в материальной заинтересованности, как эмигрантов.) Первым это сделал скромный статистик Михаил Вениаминович Курман. Он, сотрудник статистического управления, был одним из ответственных за проведение переписи января 1937 года чиновников и обнаружил, что оценка Сталиным населения СССР в 168 млн жителей ну никак не соответствует действительности. Шести миллионов людей из этой цифры просто… не было. В составленной Курманом справке, переданной Сталину, отмечалось: «Можно думать, из недоучтенного количества смертей не меньше 1-1,5 млн приходится за счет смертей, регистрация которых не попадала в общегражданскую (спецпереселенцы, заключенные концлагерей и прочее). Эти данные должны быть, очевидно, в ГУЛАГе НКВД». (Документ впервые опубликован в журнале «Социологические исследования», 1990 год, номер 7).
Вот от кого знать не знавший о Солженицыне вождь впервые узнал, сколько же народу он извел. Порой они оказываются важнее Солженицына - эти вот тихие, честно выполняющие свой долг чиновники.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
