Дмитрий Бабич, обозреватель РИА Новости.
Двадцать лет назад полным ходом пошел великий исход населения стран советского блока на Запад. Советские евреи устремились в Израиль, польские «челноки» наводнили Западную Европу, в восточных регионах Австрии в магазинах нанимали персонал со знанием венгерского языка – так много появилось покупателей с востока. Но самый опасный для «социалистического содружества» исход населения шел из ГДР. После того, как 10 сентября 1989 года венгерские власти стали пропускать в Австрию оказавшихся на венгерской территории восточных немцев, этой вдруг возникшей дыркой в железном занавесе воспользовались до 50 тысяч граждан ГДР.
Правительство Восточной Германии возмущалось, обвиняя все еще официально управляемую коммунистами Венгерскую Народную Республику (ВНР) в предательстве «идеалов социализма»: по соглашению о туристических поездках между ВНР и ГДР от 1969 года обе страны обязывались препятствовать выезду граждан в третьи страны. Но власти Венгрии и сами уже четко следовали курсом на Запад, намереваясь в ближайшее время переименовать ВНР в Венгерскую республику. Проволочные заграждения на границе с Австрией начали сносить еще в мае 1989 года, а соглашение о туристических поездках с ГДР временно приостановили в конце лета.
Венгрия, таким образом, стала второй после Польши страной в советском блоке, недвусмысленно избравшей западный путь развития.
Сегодня часто приходится слышать и от людей старшего поколения, и от молодых: да если бы Горбачев тогда топнул ногой, все прекратилось бы мгновенно! И заключенный в 1955 году странами «социалистического содружества» Варшавский договор отметил бы еще и свое пятидесятилетие, и шестидесятилетие. Горбачев ногой не топнул: ответом Москвы на осторожный запрос венгерских товарищей в конце лета о возникшей проблеме было молчание. В Будапеште это молчание интерпретировали как знак согласия. Возможно, это был не самый пиаровски выигрышный, этакий тихий советский метод освобождения.
Но знакомство с фактами из жизни одной только Венгрии показывает: даже при громком топании ногами Горбачев мог отсрочить крушение советского блока не более чем на несколько месяцев.
Эти факты таковы. К 1987 году долг Венгрии западным кредиторам составил 17,8 миллиарда долларов, к 1990 году эта цифра возросла до 21 миллиарда. Если вспомнить, сколько весил доллар в те дни и сколько он весит сейчас, картина получалась апокалиптическая. ГДР была близка к дефолту по собственным долгам… враждебной Западной Германии (ФРГ). В Польше дефолт по западным долгам к тому моменту уже произошел, не помогло даже мощное «спонсорство» Советского Союза за счет дешевых энергоносителей.
В восьмидесятые и девяностые годы советские начальники предпочитали объяснять эти факты якобы извечной польской (или венгерской) ленью. Увы, вся история двадцатого века показывает: нет ленивых наций, есть нежизнеспособные экономические системы и плохие руководители. Австрийские коммунисты в советской зоне контроля даже Вену после войны сумели довести до очередей и дефицитов, а Польша в условиях рыночной экономики стала лидером Восточной Европы, превзойдя в девяностые годы даже казавшуюся прежде намного более экономически перспективной Венгрию.
Внешний долг соцстран в восьмидесятые годы гнала до небесных вершин неконкурентоспособность «социалистических» товаров, заставлявшая людей любой ценой покупать импортное. На «клиринговый рубль», которым расплачивались друг с другом страны – члены Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ), можно было купить верблюдов в Монголии, но им нельзя было расплатиться за вожделенные поставки из западных стран. В итоге долговая пирамида росла, и вступление Венгрии в 1983 году в число клиентов Мирового банка только ускорило процесс.
Росли внешние долги, как мы помним, в те годы и у Советского Союза. Вообще процессы, происходившие в 1989-1990 годах в СССР и его восточноевропейских союзниках, поражают своим сходством. Различия появятся потом, и будут они не в нашу пользу. А пока отметим некоторые черты сходства.
Первое: относительно мирный ход смены режима. В Венгрии перемена власти прошла даже без подобия нашего почти бескровного путча 1991 года, без восстаний, столкновений и шельмований. Огромную роль сыграла многолетняя либеральная политика Венгерской социалистической рабочей партии (ВСРП) – аналога советской КПСС. Исповедуя с 1961 года принцип «Кто не против нас, тот с нами», венгерский лидер Янош Кадар, правивший страной с 1956 года почти до своей смерти в 1989-м, неплохо подготовил страну к переменам – венгры ездили работать за рубеж, каждые три года граждане могли обменивать до 382 долларов для личных покупок. Теперь эта цифра кажется смешной, но люди старшего поколения прекрасно помнят, что это значило в те годы.
Второе: быстрое возникновение и необычайная популярность различных «народных фронтов» и самодеятельных общественных объединений, легко конкурировавших с компартией на первых свободных выборах. Деятельность некоммунистических партий была разрешена в Венгрии еще в начале 1989 года, но никто не ожидал, что эти едва оперившиеся птенцы уже на выборах в апреле 1990 года обойдут Венгерскую социалистическую партию (наследницу ВСРП), получившую всего 9 процентов голосов. Огромную роль в росте популярности антикоммунистов сыграли экологические движения. В 1989 году избирателей мобилизовала борьба «демократов» с проектом строительства плотин на Дунае около местечка Надьюмарош. Якобы эти плотины могли обезводить Венгрию. Таким же образом набирали себе голоса и российские демократы – вспомним борьбу Бориса Немцова с проектировавшейся горьковской атомной электростанцией.
Третье: скорый возврат бывших партийных «спецов» на командные позиции в экономике и госуправлении. Призванные победившим на выборах 1990 года Венгерским Демократическим Форумом (MDF) в парламент школьные учителя и инженеры оказались не в состоянии управлять государственными структурами. Уже на выборах 1994 года возглавляемая бывшими «аппаратчиками» соцпартия получила абсолютное большинство в парламенте. Реакция венгерской демократической интеллигенции на это событие напоминала крик Юрия Карякина по поводу отличного результата ЛДПР на выборах в декабре 1993 года: «Россия, одумайся! Ты одурела!» Тем не менее венгерские посткоммунисты не использовали вернувшуюся к ним власть для затыкания рта политическим оппонентам. Процесс смены у власти правящих партий в Венгрии стал рутинным и хорошо отработанным.
В последнем пункте, наверно, и лежит главное отличие результатов российских реформ от восточноевропейских. Действуя по принципу «победитель получает все», российская элита не смогла отработать механизм чередования команд стоящих у власти управленцев. Между тем смена правящих партий помогает Венгрии сглаживать терзающие страну конфликты. А их немало. В последние годы усилились правые и левые радикалы, весь мир обошли кадры молодежных бунтов в Будапеште в 2006 году. Бывшая диссидентка Агнесс Хеллер, покинувшая Венгрию еще в 1977 году и ныне ведущая на родине преподавательскую деятельность, признает: «Когда мы говорим «капитализм», молодые понимают это слово так: приватизация, потеря работы, иностранный капитал».
Как видим, все знакомо. Но есть и отличия. Во время молодежных бунтов тогдашний премьер-социалист Ференц Дюрчань, создавший вместе с лидером конкурирующей с социалистами партии «Фидес» Виктором Орбаном двухпартийную систему в Венгрии, применил силу в отношении громивших магазины и машины хулиганов. Но применение силы против мирных демонстраций оппозиции, даже самой радикальной, было бы для него политическим самоубийством.
В России это пока не очень понимают – иначе не ругали бы Горбачева за «сдачу» Восточной Европы. Любая попытка Горбачева остановить тогдашний «исход» союзников на Запад только отсрочила бы этот процесс, но никак его не остановила бы.
Причем в случае, если бы эта отсрочка затянулась или оказалась окрашенной хоть одной каплей крови, последствия для отношений Советского Союза, а потом и России с Восточной Европой были бы намного хуже. Так что в отношении собственной страны мы можем отметить двадцатилетие мудрого бездействия.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
