Смотреть видеоинтервью Сергея Сторчака и Ирины Ясиной>>
Заместитель министра финансов Сергей Сторчак написал книгу «Условные обязательства». По содержанию это своего рода азбука для тех, кто хочет понять, почему страны берут в долг, на каких условиях они в долг дают и как получается, что эти два процесса совпадают. По мнению журналиста и ведущей авторской программы "Азбука перемен" на сайте РИА Новости Ирины Ясиной, редко в нашей стране встречаются чиновники такого высокого уровня, которые понимают, как важно иметь дело с экономически грамотным населением и берут на себя труд объяснить, почему принимаются те или иные решения. К таким чиновникам относится Сергей Сторчак. Беседовала Ирина Ясина
- Сергей, поздравляю Вас с выходом этой книги. Я считаю, что это нужное чтение для тех, кто интересуется. Но первый вопрос такой: на следующий год Россия вновь начинает брать в долг на внешних рынках. Это будет каким-то образом отличаться от тех долгов, которые Советский Союз нахватал в последние годы своего существования? Мы поумнели?
- Прежде всего, хочу поблагодарить за добрые слова в адрес моей книги. Удалось реализовать данный замысел, и по этому поводу, конечно, я счастлив. Что касается заимствований, то немного хочу уточнить, что речь идет о том, что в следующем году Россия заимствует и на внутреннем финансовом рынке, и возвращается на мировой финансовый рынок как суверенный заемщик. Можно говорить о том, что произошла достаточно
существенная корректировка финансовой политики. Если вспомнить, что последние 10 лет (даже больше, чем 10 лет) мы на внешних рынках не заимствовали, а если заимствовали, то небольшие суммы у международных финансовых институтов или заимствовали по тем связанным кредитным линиям, которые были заключены с зарубежными странами в 90-е годы.
- То есть, другими словами, с 98-го года мы были «в завязке»?
- С 98-го года мы были вынуждены прекратить обслуживание по бумагам, известным как ГКО-ОФЗ (Государственные краткосрочные обязательства - Облигации федерального займа). Финансовые рынки были для нас закрыты на некоторое время. Потом отпала необходимость привлечения внешних займов благодаря удачной внешнеэкономической конъюнктуре, благодаря тому, что накапливался стабилизационный фонд. Но фактом остается то, что мы вынуждены корректировать эту политику, и со следующего года планируем достаточно крупные заимствования.
- Какие?
- По бюджетным корректировкам на следующий год и на последующие два года мы планируем заимствовать в районе 20 миллиардов долларов в год. Правда, уже вчера министр Алексей Кудрин заявил, что в связи с благоприятной экономической конъюнктурой вполне возможно, что в следующем году мы уменьшим сумму заимствований и сколько это будет реально – трудно предсказать. Лично я считаю, что это очень хорошо, если мы чуть-чуть меньше будем пытаться взять на внешних рынках, чем 18 миллиардов. Мы можем считать себя
новым заемщиком, поскольку 10 лет не были на рынке, и для той реально существующей в Минфине команды переговорщиков и финансистов сразу поднять такой объем денежных средств очень сложно. Это нужно будет выйти четыре, а то и пять раз на рынок как минимум для того, чтобы организовать выпуски облигационных займов в каждом 3-4 миллиарда долларов. Это очень сложная работа и если мы планку заимствования опускаем до 10-12 миллиардов, значит, это будут технически проще и, я думаю, политически даже более выгодно нам.
- Как последние слова премьер-министра Путина о том, что мы тем не менее не будем брать кредиты МВФ, сочетаются с этой позицией? Кредиты МВФ, как мы знаем, даются под 1% тем странам, которые являются донорами фонда, а Россия к ним относится. А на внешних рынках вы будете занимать под 7-9%.
- Прежде всего нужно учитывать, что кредиты бывают связанными, обусловленными и финансовыми, то есть не связанные ни закупкой товаров, ни выполнением каких-либо условий, которые выдвигает кредитор. Кредиты Международного валютного фонда – это всегда обусловленные кредиты.
- Но они реформами какими-то обусловлены?
- Условия могут быть поставлены самые разнообразные: сокращение расходов на оборону, решение медицинских, социальных, транспортных вопросов, проведение тех или иных структурных реформ или просто преобразований, нормализация отношений с какими-то конкретными странами.
- То есть политические требования тоже могут быть?
- Конечно. Хотя формально страна разрабатывает программу, связанную с заимствованием самостоятельно, но тем не менее эта программа всегда согласуется с МВФ и тем самым кредит становится обусловленным. Плюс этот кредит предоставляется частями, так называемыми траншами.
- И каждый раз, как в 90-е годы…
- Да, нужно отчитываться о том, каким образом использовали предшествующий транш.
- Сергей, но, может быть, деньги этого все-таки стоят?
- Мы при выпуске стабилизационных займов выходим на рынок и получаем на счета Федерального казначейства живые деньги. И тратим так, как мы считаем нужным. Если мы считаем, что у нас есть возможность заместить тот или иной вид государственного расхода поступлениями от налогов, мы можем живые деньги, поступившие на наши счета, разместить на рынке, получить проценты (может это будет чуть дешевле), но, тем самым, мы всегда можем компенсировать ту процентную нагрузку, которая складывается.
- Давайте про внутренние заимствования. В каком размере они планируются на следующий год?
- На мой взгляд, особенность текущей политики - это извлечение, хорошее извлечение уроков из прошлого. Минфин пытается сбалансировать и внутренние, и внешние заимствования. Насколько я помню последние
цифры, у нас по внешним заимствованиям планируется привлечь с национального рублевого рынка около 800 миллиардов рублей. Обратите внимание, что цифры – 20 миллиардов долларов и 800 миллиардов рублей – они примерно сопоставимы. Мы заранее планируем, что на какое-то время вперед у нас будет сбалансированная структура. Не будет сильного превышения внутреннего долга над внешним или наоборот. Знаю также, что при планировании заимствований коллеги из министерства работают над тем, чтобы на перспективу не появилось так называемых пиков платежей.
- Да, проблемы 2003-го года.
- 2001-го, 2003-го года. Кстати, Евгений Ясин приложил руку к тому, чтобы эти пики были вскрыты в свое время. Об этом в эпизоде я в книге рассказываю.
- Сергей, мы все в последнее время слышим о том, что внешний долг не так велик у государства, но как велики долги государственных корпораций. Каким образом Минфин учитывает эти гарантии? Планируется ли в дальнейшем каким-то образом корректировать заимствования крупных корпораций?
- Вы затронули, наверное, самый тонкий вопрос финансовой политики. Вопрос тонкий, потому что формально внешние заимствование предприятий с государственным участием не формируют государственные обязательства. Но хорошо известно, что те кредиторы, которые дают согласие на кредитование либо ВТБ, либо Сбербанка, либо РАО «РЖД», все они понимают, что в случае чего государство их никогда не оставит. Подобного рода заимствования формируют так называемые условные обязательства государства – одно из самых сложных и малоизученных направлений финансовой политики. В книге я попытался что-то рассказать по этому поводу. Но мы стоим лишь в самом начале пути. Проблему эту нужно понимать и искать подходы,
каким образом эти вопросы можно решать. Должен сказать, что я был приятно удивлен буквально недавними решениями или заявлениями, поступившими из Центрального банка, смысл которых в том, что Банк начинает разрабатывать меры, которые бы сдерживали внешние заимствования национальных банков. В том числе, конечно, в первую очередь банков с государственным капиталом. Каким образом это технически будет осуществлено? Пока не ясно. Я так понимаю, что на уровне руководства ЦБ идет проработка этого вопроса. Бывший зампред ЦБ и бывший заместитель министра финансов Олег Вьюгин в одной из публикаций предложил радикальную меру: внести налоговые методы регулирования, чтобы арбитража между процентными ставками, дешевыми на западных рынках и дорогими на внутреннем, не было или его минимизировать за счет налогообложения привлекаемых денег, сделать менее привлекательным.
- То есть, другими словами, банк умудряется взять под 6% на внешнем рынке, а здесь размещает под 16, то здесь с процентов он имеет такие налоги, что ему жизнь такая уже раем не кажется. Правильно я понимаю?
- Пока Олег Вячеславович в деталях свою идею не развил…
- Ну грубо - вот так?
- Грубо, наверное, да. Я лично всегда выступал за то, чтобы начать с чисто административных мер ограничения, когда представители государства в крупных корпорациях с государственным участием просто на просто бы выполняли инструкции правительства, а они могли быть такого характера: либо ограничить выпуск в этой валюте, либо скоординировать время выхода на финансовый рынок Министерством финансов. Потому что заимствования у корпораций по масштабам своим могут быть не менее, а то и более крупными, чем у государства.
- В тучные годы они были как раз крупнее, причем намного.
- В те годы мы вообще не заимствовали. И легко представить себе ситуацию, если мы - государство и корпорация - выходим на один и тот же рынок, то мы становимся объективно конкурентами. При ситуации, когда спрос давит на предложение, я не говорю «превышает», просто давит на предложение, цена займа, конечно, растет. Уже по этой причине нам нужно работать в этой области и, конечно, меры, которые стал реально разрабатывать Центральный банк, надо не дать тому, чтобы эта идея погибла, как это уже случалось.
- Сергей, Россия же кредитор сама по себе. Мы кредитовали страны, которые, так скажем, строили социализм в 80-е годы, мы кредитуем снова, мы недавно дали в долг Киргизии за то, что они отказали американцам с базой «Манас», это, видимо, политически мотивированный кредит. Будем ли мы давать кредиты другим странам в дальнейшем в то время, как мы заимствуем сами?
- Это направление финансовой политики является, наверное, наиболее закрытой областью. В этом есть определенная правда, определенная целесообразность, я бы так сказал, в силу как раз политического фактора.
- Еще вот Венесуэла подкатилась.
- Финансовые возможности России в принципе позволяют ей наращивать кредитный портфель. В идеале
страна должна быть и кредитором, и заёмщиком, и должником. Тем самым мы как бы имеем баланс, в котором риски взаимно нейтрализуются.
- Тогда процент должен быть выше того, что мы даем?
- Я сказал, в идеале. Но кредиты, предоставляемые на уровне властей, правительств, они преследуют, как правило, не только коммерческие цели и внешнеторговые цели. Они нередко, как Вы сказали, преследуют политические цели и с этим приходится считаться. Важно здесь проводить такую кредитную политику, которая приводила бы к появлению у нас долговых требований на иностранных заёмщиков, соответствующих по своему качеству требованиям других стран-членов парижского клуба. Практика международная показывает, что суверенный кредитор требовать возврата суверенных кредитов сам не может.
- В клубе?
- В клубе. Для того чтобы работать в клубе, нужно, чтобы по своему качеству кредиты, предоставляемые нами, и кредиты, предоставляемые другими членами клуба, были одинаковыми по своему содержанию. Это нужно делать с точки зрения целей, условий кредитования, с точки зрения подхода к тому, что для стран определенного уровня развития это будут более льготные кредиты, для стран среднего уровня или выше среднего, как правило, это кредиты по рыночным кредитным ставкам.
Всё это в кредитной политике необходимо учитывать и, на мой взгляд, Россия как кредитор по этому направлению идет. Вы скажете, что у нас были эпизоды, связанные с предоставлением очень льготных кредитов той же Киргизии и с нашим участием в создании Евразийского антикризисного Фонда, но надо исходить из того, что все-таки это меры этапа глобального финансового кризиса.
- Последнее. Мы все-таки дали в долг Исландии?
- Нет. Насколько я знаю, этот вопрос остается открытым, но с учетом того, что и Международный валютный фонд, и другие авторитетные организации, и отдельные специалисты говорят, что глобальный кризис оттолкнулся от дна и есть признаки восстановления мировой конъюнктуры. Будем надеяться, что России не придется принимать решение «давать или не давать кредит». Этот вопрос будет снят с повестки дня.
