С приближением годовщины перехода советскими войсками восточной границы Польши 17 сентября 1939 года в польской прессе стали появляться просто зажигательные публикации.
«Завтра уезжаю из России после двух месяцев путешествия. Надоело. Как всегда, оставляя эту страну, чувствую облегчение. Если бы сразу вернулась в Польшу, могла бы написать, что больше не буду смотреть новости, где главная информация дня – о визите президента в начальную школу X в области Y, во время какового визита президент пятнадцать минут объясняет, почему в детстве любил день первого сентября… Не буду больше покупать газет, из которых узнаю, что примером современного геноцида являются исключительно военные акции США в Сербии и Ираке. Не буду больше переплачивать за невкусный кефир и прокисшие огурцы. Не буду ходить по бордюру, чтобы обойти огромные лужи во весь тротуар… Путешествия по бывшему СССР имеют одно, но зато колоссальное, преимущество. Они лечат от комплексов. Вот уже два месяца каждый день я возвращаюсь к мысли о том, как все-таки здорово, что я родилась в Польше, что мои предки уехали достаточно далеко на запад, чтобы не проснуться в один прекрасный день советскими гражданами».
Признаюсь, эти строки журналистки Людвики Влодек-Бернат на сайте «Газеты выборчей» вывели меня из состояния душевного равновесия. Я чуть не ревел. Да кто она такая! Да я сейчас же напишу в комментарии к статье, что всякий раз радуюсь, уезжая из Польши, потому что больше не придется видеть по телевизору их надутого индюка-президента, который за каждым кустом видит агента КГБ! Не придется слышать разглагольствования о демократии его хитрована-братца, втихую пытавшегося прибрать к рукам эту самую «Газету выборчу» через спор хозяйствующих субъектов! Потому что не придется больше слушать иезуитские извинения все того же Леха Качинского перед Чехословакией за «случайно забытое» вторжение польских войск в 1938 году. На словах он извинялся, а в глазах стояла фраза Фомы Опискина из Достоевского: «Ну, вы понимаете, что я только что убил вас своим благородством?!» Тартюфство чистой воды! Если поляки и чехи принимали эти его извинения за чистую монету, то какие могут быть претензии к сожалениям Путина по поводу пакта Молотова-Риббентропа?! Наш премьер, по выражению философа Василия Розанова, хоть не такой подлец, чтобы говорить о морали…
Зарегистрироваться на форуме «Газеты выборчей» никак не получалось – руки дрожали от гнева и пароль никак не хотел подходить к логину. Нет, ругаться нельзя – примут за обычного психа. Надо написать, что так начинать материал непрофессионально, что я сам журналист и никогда не позволяю себе писать так о другой стране, даже если мне и вправду приятно ее покинуть. К тому же, чувства такие я испытываю только к воюющим или уж совсем криминальным странам, я никогда не позволю какому-то дурацкому кефиру с огурцами испортить мое мнение о чужом государстве, главное в каждой стране – это качество человека, а не огурцы и не кефир, чтоб вас им стошнило!
…Все-таки никакой иностранец не может так оскорбить поляка или русского, как сам русский или поляк. И я теперь понимаю почему: именно потому, что многое в наших странах как-то неуловимо похоже. Нас не обманешь, не сработают никакие «потемкинские деревни». В итоге каждое оскорбление бьет в «десятку», потому что вскрывает всю подноготную. И не только в отношении соседей, но и в отношении самих себя. Лет пять назад я видел на обложке польского еженедельника карикатуру. Называлась она как-то вроде «Мы в Европе». На картинке огромный европеец удивленно в лупу разглядывал маленького поляка в конфедератке (для поляков конфедератка – все равно, что шапка-ушанка для русского), который снизу вверх показывал великану неприличный жест. Нечто подобное в шапке-ушанке вполне украсило бы сегодня в России обложку какого-нибудь New Times.
Мне вспомнилось, как в школе учитель биологии, возражая против расистских теорий, сказал нам: «Посмотрите, расизм никогда не направлен против своей нации – всегда только против других». Увы, у поляков и русских это не так. Есть, например, русский женский расизм, направленный против якобы неполноценных и негодных для брака русских мужчин, и есть польский «еврорасизм», считающий не доросшими до Европы всех к востоку от Буга и львиную долю соотечественников. Как и всякий расизм, он основан на обобщениях: «все мы (они) там такие». Вот и пани Влодек-Бернат его не чужда:
«Изо всех народов бывшей империи именно русские больше всех гордятся своей советской историей. Эвенки, буряты или тувинцы (даже самые простые, не блещущие образованием люди), не говоря уже о грузинах, абхазах или украинцах, открыто говорят о преследованиях, репрессиях и раскулачивании. За эти несчастья они справедливо обвиняют советскую власть. А русские часто позволяют себе трактовать все эти трагедии как частные перегибы, которых нельзя было избежать на в целом правильном пути к величию. Как будто ракеты и спутники важнее, чем молоко для детей, а жизнь расстрелянного отца или деда меньше значила, чем дрожащий перед советской (или российской) мощью мир», - пишет она в «Газете выборчей».
Ну, насчет абхазов – это вы, голубушка, загнули. До распада СССР это именно они с красными флагами протестовали против прихода к власти в Грузии «демократа» Звиада Гамсахурдия. Да и вы, вы-то сами?! Вас послушать, так вы святее Папы Римского! Где бы вы были без этих самых ненавистных вам ныне «сталинских» танков и пушек! Забыли, как в Варшаве при нацистских генерал-губернаторах продавалось масло с надписью «только для немцев»?! Забыли, как такие же таблички висели в трамваях и вы переходили на другую площадку для выхода, как черный дядя Том где-нибудь в Луизиане?! Сходите в свой музей Варшавского восстания и посмотрите! Если у вас было до войны такое прекрасное демократическое правительство, что же оно вас не защитило – со всеми его роскошными кавалерийскими офицерами, шпорами и саблями, выглядевшими на фоне немецких танков как последняя степень идиотизма! А наши солдаты тогда, хоть и не допили молока в детстве…
Стоп. Я вспомнил отца своего университетского преподавателя. Донской казак по происхождению, он рассказывал, как в первые месяцы войны они сами с шашками наголо ходили в кавалерийские атаки на немецкие танки. Точно так же, как поляки. А его товарищ, родом из задавленной налогами после Антоновского восстания Тамбовской области, вспоминал, как тогда же бросали советскую чудо-технику, включая танки и самолеты, на границе. Бросали ее такие же, как он, мужики, чьи дети в тридцатые годы ели жареных на огне воробьев – какое уж там молоко. А сотворили это с ними, доведя деревню до разорения, всякие прокуроры, оперуполномоченные и дознаватели: «Что вы делали во время антоновского мятежа? Где находилась ваша семья? Кем вы были до советской власти? Служкой в церкви? И давно ли вы занимаетесь антисоветской агитацией и саботажем?»
Такие же дознаватели работали с польскими офицерами в Старобельском и Осташковском лагерях, откуда этих офицеров увозили потом на расстрел в Катынь. Днем офицерам показывали фильм «Ленин в Октябре», а ночью завербованные по специальному заданию Берии из среды самих же офицеров агенты вели со своими товарищами задушевные разговоры, выясняя их отношение к советской власти. Соответствующие приказания Берии опубликованы у нас еще в 1991 году, в вышедшей в «Политиздате», написанной русскими историками книжке «Катынская драма». И ведь приказания эти работали – среди офицеров создавалась даже двойная агентурная сеть: были агенты «второго ряда», которые следили за агентами, заводившими антисоветские разговоры. Потом их скорее всего расстреляли вместе со всеми в Катыни и Медном.
Интересно, кем были бы эти агенты в сегодняшней Польше, родись они на пятьдесят лет позже? Что-то подсказывает мне, что вряд ли они боролись бы за сохранение связей с Россией. Приспособленцы всегда остаются приспособленцами. Скорее всего, отправились бы работать к тем же братьям Качинским, а те их устроили бы, скажем, в Институт национальной памяти – специальный полунаучный-полукарательный орган, занимающийся выявлением бывших работников коммунистических спецслужб. И сидели бы они с прокурорами – вспоминали, кто что там говорил о любви к Советскому Союзу и вреде диссидентов году этак в 1985-м. Да и Берия, родись он в наше время, не пропал бы. Работник Росархива, разбиравший его документы, рассказывал мне, что Лаврентий Павлович был отнюдь не чужд рыночной экономики, понемногу вел дело к объединению Германии и вовсе не был антисемитом (если, конечно, усатый шеф не объявлял против евреев очередной кампании). Идеальный сотрудник для современной российской фирмы частных (или государственных) деликатных услуг. Быстро бы сделал карьеру. Да и в сегодняшней Польше тоже не пропал бы. Немногословен, эффективен, беспощаден. Сработался бы с бывшим министром юстиции в правительстве Ярослава Качинского – господином Зебро. Тот такие кадры ох как любил.
Вот и ответ на гневные инвективы пани Влодек-Бернат. Ее гнев направлен не по адресу. Бороться надо не по национальному признаку. Не по вере и не по языку надо искать виновных – по обе стороны бывшей польско-советской границы живут люди не только с похожими физиономиями, но и с похожей психологией. Такие же типы – трудяг, пьяниц, приспособленцев, преступников. У начальника УПВИ (Управления по военнопленным и интернированным), отправлявшего офицеров в Катынь, была фамилия Сопруненко – что ж теперь прикажете наложить на Украину контрибуцию? Разделение шло не по линии русские-поляки, а по линии палачи-жертвы. И те, и другие были людьми самых разных национальностей. И палачей всегда легко было мобилизовать – они ведь всегда готовы помочь начальству решить проблему. Еврейскую, польскую, русскую. Об этом и стоит вспомнить в годовщину событий 17 сентября 1939 года. А ваш, Людвика, бывший премьер Лешек Миллер сказал мне сегодня в интервью, что проект резолюции по этому поводу партии Качинских, уравнивающий наших солдат с нацистскими, скорее всего не будет принят. Это хорошо. Значит, не все в Польше так возбудимы, как вы. Я, впрочем, это и раньше знал.
А телевидение мы переделаем. Когда-нибудь кончатся все эти медиатизированные визиты по местам розового детства. У меня там друзья работают – им и самим уже надоели паркетные съемки, как мы их называем. А будете в Москве опять – заходите на постановку пьесы вашего драматурга Славомира Мрожека «Эмигранты» в театре-студии «Человек». Это, если помните, про двух поляков-эмигрантов – одного интеллигента, а другого люмпен-пролетария – которые живут под лестницей у мусоропровода и постоянно ссорятся, пока не понимают, что жить друг без друга не могут. Как русские с поляками.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
