Историк Игорь Долуцкий в интервью РИА Новости рассказал о первом визите в США Никиты Хрущева, первого секретаря ЦК КПСС с 1953 по 1964 годы.
- 50 лет назад, 15 сентября 1959, Никита Сергеевич Хрущев инициировал первый визит в США. Как Вы охарактеризовали бы этот визит, каково его значение?
- Охарактеризовал бы я этот визит так же, как сам Хрущев. Были созданы огромные завалы в годы «холодной войны», и единственное, что удалось сделать, как писал Никита Сергеевич в своих мемуарах, – «сломать лед, который сковывал советско-американские отношения». То есть наступило определенное потепление. Удалось немного растопить лед, хотя бы благодаря тому, что Хрущев впервые в истории СССР оказался по ту сторону океана как руководитель страны. Это если брать именно тот период 50-летней давности. Тогда же сложились благоприятные условия для дальнейшего развития отношений. Намечался ответный визит Эйзенхауэра в Советский Союз и, соответственно, можно было ожидать многого. Во всяком случае, когда Хрущев уже вернулся в Союз, выступая в Лужниках перед народом, он говорил, что условия для окончания «холодной войны» полностью готовы, что президент готов ее заканчивать. Перспективы были чрезвычайно радужными.
- Какую оценку можно дать визиту сегодня, спустя 50 лет?
- Если объективно оценивать, то можно сказать, что, несомненно, это был прорыв в советско-американских отношениях. Людям, которые буквально балансировали на грани войны, удалось сблизиться и прислушаться друг к другу.
Хрущев буквально за пару недель до визита встречался с сенатором Хамфри и рассказывал, сколько у СССР ракет. После чего спросил у сенатора, где он живет. Хамфри ответил, что в Миннеаполисе. Хрущев обвел карандашиком на карте Миннеаполис и сказал: «ну вот мы удар будем наносить по США, я по вашему городу прикажу не стрелять». Хрущев все время грозился, что на уничтожение Берлина хватит одной бомбы, пять бомб на Англию. Но за всей этой риторикой стояло одно: Хрущев был за мир и он увидел, что и Соединенные Штаты вовсе не горят желанием воевать.
- Каков был вклад Хрущева в изменение отношений?
- Хрущев очень противоречивый политик. Он слабо представлял вообще, что в мире происходит. И ему было с одной стороны просто интересно посмотреть, как там люди живут за границей. Поэтому он туда рвался, в течение года практически напрашивался в гости к американцам. Во многом этот визит был его личной инициативой.
Хрущев был шантажистом, все время блефовал, вел себя вызывающе, потому что чувствовал, что был слабее. Все время козырял ракетами, которые, как он говорил, в Союзе как колбасы штампуют. При этом у нас было всего четыре межконтинентальные ракеты. Хрущев понимал, что Америка нас превосходит. Он от слабости демонстрировал наглость и постоянно нарывался на какие-то ответные действия. Тем не менее, ему хватило ума, и он понял, что бессмысленно разворачивать гонку вооружения, должна быть разумная достаточность. В ужасе все время бродил и думал: «вот ведь Америка может нас 20 раз уничтожить...», а потом подумал: «а мы их один раз, но и этого хватит». Он понял, что на уровне уничтожения вполне достаточно того, что у него есть. И после этого смог спать спокойно.
Хрущев во многом опередил если не на 50, то, по крайней мере, лет на 30 свое время - в понимании того, что гонка вооружения бессмысленна.
- Какие отношения сложились у Хрущева с Эйзенхауэром во время визита?
- Ужасные. Они друг друга не понимали. Хрущев из-за своей неуверенности все время боялся, что над ним посмеются, одновременно он хотел дать отпор антисоветчикам.
Он и ранее встречался с Эйзенхауэром в Швейцарии и тогда решил для себя, что президент США слабоват, что тут-то и можно развернуться. И в итоге такое беспардонное поведение отразилось на беседе, несколько раз они готовы были разругаться. Но самое главное, что все же не разругались. Хрущев осознавал, что делает что-то не так.
В последние два дня визита президенты беседовали в неформальной обстановке, ездили на ранчо, Эйзенхауэр рассказывал Хрущеву, как он проводит свободное время, как охотится, как живет. Хрущеву все это было чрезвычайно интересно, и они не поссорились, вот что важно. Они стали друг друга понимать, хотя поначалу и Эйзенхауэр был готов разорвать всякие отношения, и Хрущев несколько раз грозился, что у него самолет наготове и он может улететь, когда захочет. Они сделали то, что невозможно было ожидать от Сталина, например. Они пошли навстречу друг другу. Хрущев в президенте США увидел не врага, а «другого». Понял, что можно развивать двусторонние отношения.
- Возможно, Вам известна какая-то предыстория визита или какие-то ранее неизвестные интересные факты?
- К визиту Хрущев готовился. В январе 1959 он направил Анастаса Микояна в США, где тот все осмотрел, все объездил, встретился с американскими сенаторами, с дипломатами, которые работали в СССР еще при Сталине.
Но предыстория визита, к сожалению, не самая благоприятная. Хрущев шантажировал Запад тем, что он включит Западный Берлин в сферу интересов ГДР. И вообще пытался вытеснить наших западных союзников по войне из Западного Берлина. То есть была проблема – берлинский вопрос. Хрущев все время давил на эту больную мозоль. Он говорил: «Вот, посмотрите на Аденауэра, канцлера Германии. Если штаны снять, то сзади видно, что Германия на две части разделена, а если спереди смотреть, то понятно, что Западная Германия никогда не поднимется». Он вел себя вызывающе, хамил везде, где только мог.
Но тем не менее, исход визита был благоприятен. Хрущев добился того, что СССР и США обменялись национальными выставками. Американская выставка приехала в Москву вместе с вице-президентом Никсоном, наша поехала туда.
