Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости.
К нам снова приехал неугомонный венесуэльский президент Уго Чавес. Визит 9-10 сентября в Москву - рабочий. Но Уго, с его фонтанирующим красноречием, вулканической эмоциональностью и умением наговорить во время любого визита гораздо больше, чем во время этого визита на самом деле случается, наверняка трансформирует и эту рабочесть в феерию. 10 сентября главный «боливарский революционер» Латинской Америки встретится сначала с президентом Дмитрием Медведевым, а затем с премьером Владимиром Путинным. Обоих он уже запросто называет «сompañeros».
Визиты Чавеса в Москву, равно как и его длительные выезды за пределы Венесуэлы (как и на этот раз), уже обрели вполне определенные характеристики ритуальности. Уго, со времени своего избрания в 1998-м, посещает Москву почти каждый год и почти всегда летом или ранней осенью. Он всегда «навещает» не только Москву, но и другие страны восточного полушария из «союзнических». На этот раз в Москве Чавес остановился после посещения Ливии, Алжира, Сирии, Ирана, Венеции (фестиваля) и Белоруссии. Если добавить к этому списку Китай, то он более или менее точно будет соответствовать «кругу стратегических друзей» Венесуэлы времен Чавеса. С Поднебесной Чавес, как и с Москвой, уже развивает стратегическое сотрудничество в области нефти, газа, военной техники и пр. В Латинской Америке, где у власти в большинстве стоят левые или левоцентристские правительства и президенты, у Чавеса в союзниках сегодня почти все страны, за исключением Колумбии, которая прочно входит в «обойму США».
С каждым приездом «друга Уго» мы в Москве также регулярно поднимаемся на одну и ту же волну ритуальной дискуссии на темы: хорошо ли дружить с такими, как Уго (революционерами, изгоями, антидемократами, чудаками и пр.); не наступаем ли мы на одни и те же грабли; и/или когда мы научимся правильно выбирать себе друзей (у тем возможны вариации)? Я лично не большой сторонник ни того, чтобы любить Уго, ни того, чтобы не любить его. Но наша извечная тяга к разделению партнеров на правильных и неправильных кажется немного странной, сродни стандартизации. Эта стандартизация и универсализация подходов, как показало Косово, нам мало что дали. Да это и невозможно в дипломатии и, тем более, в геополитике. Это ведь не закон божий с вполне определенным катехизисом.
Китайцы, например, уже назаключали с Уго контрактов и подписали договоренностей более чем на 4 млрд долларов, и вовсе не прикладывают к его политике лекала Конфуция. Если смотреть на то, как пытается диверсифицировать свои связи в мире Уго Чавес, то он уже не выглядит таким уже необузданным революционным дикарем («После сиесты, amigos, у нас будет революция!») каким его часто рисуют.
Президент США Эйзенхауэр как-то бросил про никарагуанского диктатора Сомосу свою знаменитую фразу: «Да, он - сукин сын. Но он наш сукин сын». Уго, между прочим, отнюдь не похож на обычный подвид латиноамериканского диктатора типа того же Сомосы, или кубинского Батисты. Что бы о нем не говорила оппозиция, на руках у него нет крови. Он, правда, однажды, в 1992-м году, он «поиграл в переворот», но сдался властям и отсидел пару лет в тюрьме. В 2002-м переворот затеяли уже против него, и даже свергли на четыре дня. Но Чавес вернулся ввиду отсутствия поддержки у заговорщиков.
Можно, конечно, было бы впасть в совершеннейший цинизм и заметить, что каждая страна имеет право на своего «сукиного сына», но не хотелось бы так вот неучтиво, прямо во время визита… Хотя, большой соблазн есть. Особенно глядя на трогательные отношения США с Михаилом Саакашвили и Виктора Ющенко. А они-то ведь «шалят» у самых наших границ. Почему же нам не завести такого союзника, как Уго Чавес? Он все-таки никаких войн против соседей не затевал.
Что касается революционности Чавеса, то здесь хорошо бы помнить, что в число архитекторов любых революций, как известно, входят и предстоявшие им и обрушенные ими же режимы. В Латинской Америке, так долго жившей под тяжелой тенью США, трансформация влево готовилась долгие годы. С приходом Чавеса к власти просто был запущен уже давно заведенный механизм масштабного политического полевения. Его даже окрестили «эффектом Чавеса». О том, кто на континенте левый или левоцентрист, легко судить по прочным союзам, которые установились у Уго почти со всеми жильцами одной большой континентальной квартиры. «С ним», в дружбе или согласии разных уровней, - Боливия, Эквадор, Куба, Бразилия, Аргентина, Никарагуа, Чили. Т.е. все ведущие государства континента.
Чавес приехал в Москву почти прямо с красной дорожки Венецианского кинофестиваля, героем которого его сделал американский режиссер Оливер Стоун, сняв документальную ленту «К югу от границы». Стоун, конечно, сохранил в себе бунтарство и протестность 70-х. Но он вовсе не последняя величина в Голливуде и не единственный, кто призывает Америку «полностью переосмыслить» свое отношение к «заднему двору». Чтобы не было новых революций.
У нас дружба с Венесуэлой получается пока весьма практической, нефтегазовой. Трудно было бы и ждать иного от двух энергетических держав: Венесуэла - крупнейший в Америке и четвертый в мире производитель нефти. Во время визита будут заключены важные соглашения по работе российского «Национального нефтяного консорциума», созданного специально для добычи венесуэльской нефти. В рамках проекта мы вроде должны создать с Венесуэлой СП для разработки богатейшего месторождения Хунин-6. Запасы здесь оцениваются в 53 млрд баррелей. Объемы инвестиций - примерно в 30 мрд долларов.
В 2005 году «Газпром» выиграл тендер и получил лицензию на проведение разведки и разработку газовых полей «Урумако-1» и «Урумако-2» на венесуэльском шельфе. Теперь в Москве будет конкретизировано участие России в газодобыче. Доказанные запасы природного газа Венесуэлы составляют 4,1 триллиона кубометров - второе место в Западном полушарии после США.
Из Москвы Чавес, скорее всего, увезет контракты на поставки российских вооружений. Во время визита будет подписан контракт на поставку в Венесуэлу партии танков Т-72 и Т-90. Примерно около 100 штук стоимостью до полумиллиарда долларов. Каракас с 2005 года уже закупил российского вооружения, в том числе вертолетов, боевых самолетов и автоматов Калашникова, на 4 миллиарда долларов.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
