Дмитрий Бабич, обозреватель РИА Новости.
Открытие сегодня в Германии музея истории советских вооруженных сил в годовщину начала Второй мировой войны – не простое совпадение. Выбор времени и места объясняется психологическими причинами. Тот факт, что для музея выбрано бывшее место расположения советских вооруженных сил в городке Цоссен, на территории бывшей ГДР немного юго-восточнее Берлина, - это лишь вершина айсберга нашей общей истории. Не стоит забывать, что Цоссен, избранный в качестве удобного места для военных объектов еще во времена кайзеровской Германии, во время второй мировой войны был одним из главных командных центров немецкой армии. Об этом, судя по всему, были неплохо информированы американские и британские военно-воздушные силы, сбросившие в 1945 году на это местечко тысячи авиабомб.
По соглашениям между СССР и его союзниками, заключенным в Потсдаме в 1945 году, расположенные поблизости бункеры и объекты ПВО вермахта должны были быть уничтожены. Советская сторона в 1947 году выполнила это соглашение с использованием большого количества взрывчатки. Тем не менее местечко было так удобно расположено, что начиная с пятидесятых годов из него стали делать командный центр для противовоздушной обороны ГДР и советской Западной группы войск на территории Восточной Германии. После вывода в 1994 году тогда уже российских войск из Германии на этом месте остались многочисленные казармы и бункеры, а близлежащий Вюнсдорф стал настоящей Меккой для интересующихся историей советских войск туристов.
Уже сама история местечка, ставшего домом для нового музея, показывает, что немцы не хотят и не могут оценивать историю присутствия на своей земле русских солдат однозначно. Тот факт, что именно в Цоссене планировалось в 1939 году начавшееся ровно 70 лет назад нападение на Польшу, символичен и показывает, с точки зрения большинства немцев, корень зла – германский милитаризм, принявший в тридцатые годы минувшего века свою самую уродливую национал-социалистическую форму.
Социологические опросы всех последних лет показывают: ни Резун-Суворов с его теорией событий 22 июня 1941 года как «превентивного» удара по изготовившемуся к агрессии Сталину, ни Энтони Бивор, поднявший бывшую многие годы в ФРГ крайне непопулярной тему изнасилований немецких женщин на оккупированных территориях, не смогли поколебать вынесенный немцами из развалин 1945 года вывод о виновности национал-социалистического режима.
Для лучшего понимания открываемой сегодня экспозиции необходимо вспомнить экспозицию почти десятилетней давности – сенсационную выставку «Преступления вермахта», открывшуюся в Германии в 1995 году и обновленную в 2001-м. Даже среди посетивших эту выставку ветеранов вермахта, объективно раздраженных нелестными напоминаниями об их прошлом, 66,3 процента назвали главным виновником начала войны нацистскую Германию. Следом в списке виновников войны шли, правда, вечно коварная Англия, США и «советский еврейский большевизм» (26,4 процента). (Данные приводятся по книге Wie Geschichte Gemacht Wird, изданной коллективом готовивших выставку «Преступления вермахта» авторов в Вене в 2003 году.) Некоторые из отвечавших называли среди виновников не одного, а двух или трех представителей этой «большой четверки».
Понятно, что постановка рядом прилагательных «советский» и «еврейский» может вызвать дрожь негодования у некоторых наших сограждан, но из песни слова не выкинешь. Мировоззрение вышеуказанных ветеранов вермахта (составляющих, отметим, меньшинство) все еще сформировано нацистской пропагандой, а для Гитлера эксперимент по построению коммунизма в СССР был зловредной еврейской шуткой, учиненной над Российской империей (также, впрочем, с детства нелюбимой им). Рассматривая евреев как «фермент загнивания», фюрер решил докончить их работу, положив конец существованию России как государства, некогда созданного, с его точки зрения, приглашенным Петром Первым трудолюбивым немецким меньшинством.
Отчаянное сопротивление, оказанное вермахтом уже явно побеждавшим в 1944-1945 годах советским войскам, объясняется все той же пропагандой. Гитлер говорил своим согражданам, что «месть комиссаров и евреев будет ужасна» и рекомендовал предпочесть смерть поражению.
Отметим, что у евреев и комиссаров были все причины жаждать отмщения. Пресловутый «комиссар-бефель» («приказ о комиссарах») от 6 июня 1941 года предусматривал для политработников Красной Армии расстрел на месте. О евреях и говорить нечего: каждый из них рассматривался как партизан и враг рейха. Разработанные еще в апреле-мае 1941 года приказы по армии и службам безопасности освобождали немецких солдат и полицейских от любой судебной ответственности за любое их поведение с военнопленными, гражданским населением и особенно с евреями на оккупированных территориях СССР. Устроители выставки «Преступления вермахта» отмечают и обилие воспоминаний живших в Германии гражданских немцев, ставших свидетелями бесчеловечного обращения с советскими военнопленными. По немецкой статистике, из 5,5 млн. таких военнопленных в Германии вымерло 3,3 миллиона.
Получается, что «оккупационному» периоду истории советской армии в Германии предшествовал предоккупационный, дававший основания для самой лютой мести.
Тем не менее лютой мести не состоялось. Даже Макс Фэрбарбок, автор фильма «Безымянная. Женщина в Берлине», затрагивающего щекотливую тему изнасилований немецких женщин в 1945 году, отмечает, что с насильниками и мародерами часто боролись сами советские солдаты и офицеры, бравшие некоторых немок под защиту.
В период, наступивший после 1945-1947 гг., победители и побежденные как бы поменялись местами. Экспонаты музея в Цоссене показывают: жизнь советских военных в Германии в 1945-1992 гг. была не лучше, а хуже жизни граждан побежденной ими страны. Постоянное пребывание на казарменном положении, работа или армейская служба без выходных, жестко контролируемые контакты с местным населением – все это как-то не вяжется с образом завоевателей и насильников, усиленно создаваемым нашими «доброжелателями» в Великобритании, США и странах «новой Европы».
Интересно, что главными критиками выставки «Преступления вермахта» стали не немцы, а самодеятельные историки – поляк Богдан Мусял и венгр Кристиан Унгвари. Они стали доказывать, что изображенные на фотографиях трупы – не жертвы вермахта, а лица, расстрелянные во Львове и других городах НКВД перед приходом нацистов. Главный гневный вопрос польского и венгерского историков: почему никто не требует от Великобритании и США покаяния за их сотрудничество со сталинским СССР? Гитлер с удовольствием присоединился бы к этому, все крепнущему, хору. В Германии у него на удивление мало подпевал.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
