Анатолий Королев писатель, член русского Пен-клуба, специально для РИА Новости.
Сергей Михалков (1913-2009) был, несомненно, последним патриархом советской литературы, авторитет его хотя и подвергался ироническим насмешкам новейшей критики, но возвышался над бранным полем российской словесности как великан дядя Степа на перекрестке.
300 миллионов экземпляров! Таков примерный совокупный тираж детских книг Михалкова. С этой вулканической цифрой трудно шутить.
Не менее удивительна судьба героя. Казалось бы, у выходца из древнего дворянского рода, отец которого был вынужден заняться птицеводством (чтобы выжить) и писать пособия по разведению бройлеров, не было никаких шансов взойти на Олимп литературной, а заодно и общественной власти. Однако же удалось. Удалось, несмотря на зловещий расклад звезд. Еще юношей Сергей проявил удивительное политическое чутье и чувство самосохранения, выбрав при Сталине самую безопасную зону творчества - детскую литературу. В чем-то он всю жизнь оставался большим долговязым ребенком и чудесно чувствовал именно детское сердце.
В ту роковую эпоху искусство для детей стали убежищем для многих талантов. Там, в стране детей, выживали поэты Даниил Хармс и Маршак, художники Конашевич и Лебедев, даже великий формалист Татлин оформлял детские книжки в манере убаюкивающего мурлыканья.
Короче, судить Михалкова за мастерство выживания, за зигзаги судьбы, по крайней мере, неумно.
А вот дарование его безупречно.
«Кто на лавочке сидел,
Кто на улицу глядел.
Толя пел,
Борис молчал,
Николай ногой качал.
Дело было вечером,
Делать было нечего»...
Это стихи «А что у вас».
Как пленительна их интонация, как легко запоминаются строчки на всю жизнь.
Из обаяния и чистого пионерского восторга создан и легендарный милиционер ростом с каланчу. Читая эту замечательную поэму, не веришь, что автору шедевра «Дядя Степа» было всего 22 года. А далее Михалков сумел раздуть уголек своего дара в высоченный костер, в огонь маяка, луч которого указывает путь кораблям и матросам в непроглядную ночь.
При этом он проявил черты гениального царедворца.
Его отношения со Сталиным уже давно превратились в миф. Вот, например, легенда о том, как именитые писатели, оказавшись в кабинете вождя, заметив хорошее настроение деспота, стали униженно вымаливать блага: дачу, машину, квартиру. И только Михалков, протянув карманное издание биографии Сталина, попросил всего лишь автограф. Сталин с удовольствием подписал книгу (все прочее - дача, машина, квартира - было дано заодно, впридачу).
Рука фортуны опекала Михалкова всю жизнь. Иначе трудно объяснить историю сочинения советского гимна… Когда был объявлен конкурс на сочинение стихов, Сергей Владимирович и не помышлял принять в нем участие. Все-таки он был поэтом для детей. И вдруг звонок. Звонил его приятель поэт Эль-Регистан, звонил с фронта в Москву, чтобы сказать: Сергей, мне приснился сон, что мы с тобой написали гимн СССР и наш вариант победил. Михалков был верующим человеком (хотя умело скрывал свое православие) и отнесся к звонку товарища как к вещему знаку. Тут же договорились о встрече в Москве. И действительно, все вышло как по нотам: написали стихи и победили.
Кто не помнит тех строк.
«Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь»...
Как видим, вечность судила иначе - нерушимый союз распался и для «великой Руси» пришлось сочинять новый вариант, с чем Михалков тоже справился.
Перемены новой эпохи только упрочили положение патриарха в постсоветской культуре. Во многом силу Михалкова удвоили и утроили его прославленные сыновья, старший Андрон Михалков-Кончаловский и младший Никита Михалков. Оба с юности ушли в кинематограф, где добились сначала всесоюзной, затем европейской и, наконец, мировой известности. Сказалась благородная кровь предков со стороны отца - Михалковых, и со стороны матери Натальи - внучки великого Сурикова и дочери ярчайшего Кончаловского.
Жена Михалкова была незаурядной личностью и как алмазная фреза прошлась по жизни супруга, отсекая погрешности и одаряя своим блеском детей.
В Рыбинске на Волге до сих пор сохранился дом дворян Михалковых (кстати, правильное ударение на второй слог: МиХАлков), где в оные времена хранилась замечательная коллекция оружия. Этот принцип коллекции, дух селекции вошел в плоть знаменитого рода, где вопросам породы всегда уделялось первостепенное значение. И в сыновьях и, конечно же, в отце проступала порода. Патриарх сохранял светлый ум и память и в 90 лет, а финал своей жизни озарил ярким чувством любви в духе Гете.
Михалков был старомоден и его величавая старомодность была живой краской нашей культуры, он никогда не ругал старые времена, да и новые принимал как должное. Он ценил рифму. Избегал формальной игры. Не заигрывал и не желал ни под кого подлаживаться. Это ему принадлежит знаменитая фраза: я не рубль, чтобы всем нравиться. Свою жизнь он тоже никогда не развенчивал. А упреки в саморекламе мудро парировал: скромность - прямой путь к неизвестности.
Список его наград бесконечен: Герой Социалистического труда, лауреат Ленинской и Сталинской премий, академик, кавалер ордена Святого Андрея Первозванного… четыре ордена Ленина… два ордена Трудового Красного Знамени…орден Святого Сергия Радонежского…
Между прочим - парадокс - имя Михалкова терзали с меньшей яростью, чем, например, имя Солженицына, о котором в последние годы жизни нобелевского лауреата было написано несколько раскаленных разоблачительных книг. Сама фигура Михалкова как-то умеряла страсти.
Наряду с Айтматовым, Солженицыным, Гамзатовым Михалков был частью того обруча, который скреплял Советский Союз.
С его уходом наше прошлое окончательно скрылось за поворотом истории.
