Дэвид Бургхардт
Канадская модель Кристалл Каллахан, ведущая передачу на Грозненском телевидении на английском языке, довольна работой в Чечне и надеется запустить здесь новые телепроекты. Об этом, а также о том, каково жить в этой кавказской республике не говорящей по-чеченски и по-русски темнокожей иностранке, зовут ли чеченцы ее замуж, почему бы она перешла в ислам, и что общего между Чечней и Лох-Несским чудовищем, Кристалл рассказала в интервью РИА Новости.
- Кристалл, это не первая ваша поездка в Чечню, и в этот раз вы приехали с конкретной целью – вам предложили вести программу. С чего всё началось? Программа ведь возникла на пустом месте. Какова её идея? Цель? Чего Вы хотите добиться с её помощью?
- Спасибо за вопрос. В этот раз, когда я приехала в Чечню, я показала несколько телепрограмм Шамсаилу Саралиеву, это министр национальной политики, печати и информации. До этого мы с ним общались в течение примерно полутора лет, пытаясь вместе найти источники финансирования телепроектов. Когда я приехала в Чечню этим летом, он предложил мне сделать своё шоу, посмотреть, что из этого получится. Грозненское телевидение транслируется через спутник, и у нас возникла идея создать программу на английском языке, ведь за рубежом – на Ближнем Востоке, в Великобритании, Америке – живёт много чеченцев, которые не говорят ни по-русски, ни по-чеченски, но хотят знать, что происходит в их республике.
В общем, это была идея Шамсаила – создать англоязычную программу, которая транслировалась бы через спутник и давала бы возможность чеченцам во всём мире видеть и понимать, что происходит в Чечне. И потом, поскольку я с Запада, они могли бы сравнить свой взгляд на вещи с моим, ведь они живут на Западе или где-то ещё.
- Чью точку зрения вы пытаетесь донести до зрителя? Вы бы назвали то, чем вы занимаетесь, пропагандой? Или вы считаете, что ваша программа открывает глаза западному обществу на то, что на самом деле происходит в Чечне?
- Это просто рассказ о жизни в Чечне. Вы знаете, я изучала культуру этой республики более двух лет. Я многое узнала о керамике, сельском быте, песнях, танцах. Когда Шамсаил предложил мне вести передачу, он спросил, не хочу ли я, чтобы она была с идеологическим уклоном. Но, знаете, программы вроде "Итогов" или "Новостей недели" – это не моё. В общем, я поняла, что у меня есть отличная возможность создать передачу о культуре. Никакой пропаганды. Я сама придумываю идеи для очередных выпусков. Я изучала чеченскую керамику и танцы, и в своей передаче я рассказываю о том, что сама узнаю. Я посетила одно из селений Шалинского района, побывала на фабрике по производству керамики, о чём давно мечтала. Я делаю то, что хочу. У меня вообще самая лучшая работа, ведь я могу наблюдать чеченскую жизнь изнутри. Ещё у меня есть водитель, который отвозит меня в любые уголки республики...
- Кто пишет сценарии? Вы сами? Вы всё время находитесь в Грозном? Или ездите по республике в поисках очередной идеи для программы?
- Я пишу сценарии сама. Я изучаю то, о чём собираюсь сделать программу, и вообще все идеи принадлежат мне. Не всё, конечно, проходит гладко. Например, на прошлой неделе два сценария пришлось выкинуть. Мне пришлось писать новый сценарий позавчера, и я, конечно, перенервничала. Но это всегда мои собственные сценарии. Мы выезжаем в разные районы, всё зависит от конкретной ситуации. Иногда я езжу в Шали, а не только сижу в Грозном, раз на раз не приходится. Мы ездим по всем аулам и другим населённым пунктам.
- Я видел ваши интервью с министрами и с футболистами прямо на поле. Какие интервью вам больше всего запомнились и с кем ещё Вам хотелось бы пообщаться?
- Больше всего мне запомнилось интервью с Русланом Алхановым, главой МВД. Это очень харизматичный человек, он занимает такой ответственный пост. Но когда я приехала к нему, чтобы взять интервью, он поразил меня своей непосредственностью. Он просто предложил посидеть, попить чаю, перед тем как начинать собственно интервью. У него вообще много историй в запасе, это очень интересный человек.
- Как вы общаетесь со своими чеченскими коллегами? Вы проводите с ними свободное время? Вы ходите с ними обедать? Есть ли между вами некое взаимное уважение? Вы ведь работаете с людьми другой культуры, и на чеченском телевидении вы единственная иностранка. Как вы находите общий язык со своими коллегами и вообще с теми, кто работает на чеченском телевидении?
- Вообще мы очень хорошо ладим. У меня есть два помощника, которые по совместительству являются переводчиками. Сначала, в первый месяц, всё шло просто ужасно: они привыкли переводить документы, у них не было журналистской хватки. Это я привыкла всё время находиться на передовой. Короче говоря, для меня это был культурный шок, я очень много плакала. Но со временем мы очень сдружились. Что касается других сотрудников грозненского телевидения... понимаете, я делаю своё шоу, другие занимаются своими делами. То есть я хочу сказать, что если я выхожу поесть пиццы, я просто сижу и ем пиццу, и другие люди так же приходят и садятся рядом. На телевидении вообще у всех свой распорядок. Но все мои коллеги – очень хорошие люди.
- С моей точки зрения, у вас есть одно очень важное преимущество. Многие люди на Западе вообще не представляют, как в государственных информационных агентствах могут работать иностранцы. 99% таких сотрудников работают в Москве. У вас же есть возможность работать в Чечне, там, куда большинству иностранных корреспондентов никогда не попасть. Многие западные корреспонденты негативно настроены по отношению к этой республике. Их взгляды основаны на устаревших стереотипах. Что вы можете им сказать, работая в Чечне? Что вы можете рассказать всем остальным о том, что реально происходит в этой республике? Вам удобно?
- Конечно, мне удобно. Да всё, собственно, хорошо. Я просто работаю, как и все. Я вспоминаю свою работу в Токио - я тоже просто работала. После работы шла прогуляться, сидела в кафе, затем приходила домой, ложилась спать, а на следующий день снова шла на работу. Даже не знаю, что сказать. Возможно, люди просто не знают, о чём говорят. Во-первых, они, скорее всего, никогда не бывали в России. Я помню, когда покупала билет в Россию, кто-то меня спросил, ты что, едешь в Советский Союз? А я говорю, на дворе 2007 год, какой Советский Союз? У всех какое-то странное представление о России, а о Чечне я вообще молчу. Мне кажется, людям просто нравится занимать себя всякими домыслами. Это как с Лох-Несским чудовищем и другими подобными мифами. Но на самом деле немногие бывали в этом регионе. А если и приезжали, то дня на три, не больше. За такой короткий срок нельзя ничего узнать о месте, в котором находишься.
- Вы сказали, что целевой аудиторией вашей программы являются чеченцы, живущие за рубежом. А сколько людей вообще смотрят вашу программу? У вас есть какая-то информация на этот счёт? Какой вы видите передачу в будущем? Есть какие-то замыслы?
- Не могу привести конкретных данных, я только знаю, что многие жители Грозного смотрят мою передачу.
Это так здорово. Всё, что я пытаюсь сделать, - это просто показать, какой я вижу жизнь в Чечне. Я в самом деле интересуюсь культурой этой страны. Здесь я пытаюсь раскопать что-то действительно увлекательное и рассказать об этом зрителю так, как это делают на Западе.
Я сейчас размышляю над тем, какой будет программа в следующем сезоне - ведь осень начнётся уже совсем скоро. Пока я просто хочу развиваться дальше, больше узнавать обо всём, что меня окружает. Сейчас уже стало проще вести передачу. Стало больше знакомых вещей, я чаще беру интервью. Я бы хотела взять интервью у министра финансов, задать ему несколько вопросов. Но я больше всего люблю репортажи, посвящённые культуре, это так интересно. Никогда не знаешь, что ждёт тебя в будущем. Я думаю, я начну другие телепроекты. Когда у меня будет уходить не более, скажем, трёх дней на подготовку очередного выпуска, возможно, у меня появится время на другие проекты.
- Ваша программа, да и ваша личность вызывают неоднозначную реакцию. Я много читал о вас в блогах, вы дали несколько интервью в западной и российской прессе, ведь у вас действительно интересный проект. Как вы относитесь к подобным комментариям? Вы же тоже их читаете. Они как-то на вас влияют? Заставляют вас что-то поменять? Как вы относитесь к такого рода реакции? Позитивно? Негативно? Или и то, и другое? И нужна ли англоязычная программа о Чечне в Интернете?
- Я даже не знаю. Думаю, всё должно быть в меру. Почему бы и нет, в конце концов? Нужна ли франкоязычная программа в Канаде? Что в этом такого? Мне кажется, подобный вопрос даже неуместен. Понимаете, моя программа предназначена прежде всего для чеченцев, живущих за рубежом - ведь многие из них говорят по-английски. Так что, да, такая программа нужна. И вообще я обычно не читаю публикаций или статей в блогах о себе, потому что... Да просто не читаю. Но я читала комментарии к последнему моему интервью, которое взяла у меня канадская газета. Я просто хочу сказать, что людям не возбраняется высказывать своё мнение. Кому какое дело? Человек просто сидит в Торонто, читает что-то, и у него в голове возникают разные идеи. Он думает: вот, Россия, шпионы, полевые командиры, модель... До чего такой человек может дойти? Любая, самая сумасшедшая идея может прийти в голову такому человеку, он, наверное, даже никогда не выезжал за пределы Онтарио. В общем, меня это нисколько не задевает.
- Вы в Чечне работаете уже три месяца. Как вы адаптируетесь? Вы начали изучать чеченский или русский? Никто пока не предлагал руку и сердце? У вас возникают какие-то страхи, опасения?
- Нет, никаких страхов. Я вообще об этом не думаю. Всё, что меня беспокоит, - это сможем ли мы вовремя смонтировать репортаж о культуре, не откажет ли этот человек дать интервью, доедем ли мы до того аула, как это будет выглядеть в отредактированном варианте? Я обычно волнуюсь по поводу своей программы. Хочется сделать что-то лучше, чем было на прошлой неделе.
Я изучаю русский язык с преподавателем. Мы проводим занятия несколько раз в неделю. Это совсем не похожий на английский язык, он мне очень трудно даётся. В нём всё другое. Это сумасшедший язык, в нём так много правил! Он, правда, очень трудный. Я также немного изучаю чеченский. В нём самое трудное – это произношение. Я знаю несколько чеченских слов. Мне становится проще изучать этот язык. Я живу в Чечне уже три месяца и неплохо понимаю по-русски. Могу даже сама что-то сказать, и это не будет звучать так нелепо, как это звучало в первую неделю моего пребывания в этой республике.
Предлагал ли кто-нибудь руку и сердце? Нет.
- Чечня – это исламская республика в составе России. Вы не думали о том, чтобы принять ислам?
- Ну, знаете, я не очень хорошо в этом разбираюсь. Я ведь с Запада. Во многом представление об исламе на Западе не имеет ничего общего с реальностью. Мы думаем, что мусульмане – не совсем нормальные люди. Они опасны, и их религия опасна. Для меня это всё бред, ведь я сама живу в Грозном. Живя в Чечне, я ничего такого не наблюдаю. Я только могу сказать, что люди, с которыми я работаю, молятся пять раз в день, спрашивая своего Бога, что, по его мнению, случится в будущем, стоит ли им делать то, что они задумали. В общем, они полагают, что всё в руках божьих. Все такие спокойные, умиротворённые. Я хочу больше понимать этих людей. Я бы перешла в ислам, ведь пять раз в день у тебя есть возможность отвлечься и успокоиться, и ты всецело полагаешься на Господа, и знаешь, что чему-то или суждено произойти, или нет. Никакого стресса!
- Вернемся еще раз к вопросу «Торонто-стар»: «Как вышло, что хорошая девочка из Торонто стала лицом репрессивного режима?» Не могли бы вы прокомментировать эту цитату?
- Ну, я просто не знаю, что сказать. Когда я увидела этот заголовок, вот эти слова – «хорошая девочка из Торонто», «модель», «прекрасное лицо чудовищного режима» – я была в шоке. Нет слов. По-моему, автор этой цитаты просто хотел подхлестнуть собственную карьеру. Я не могу это комментировать. Кто-то мне сказал, кажется, отец, что это появилось на первой странице воскресного номера газеты, вот ведь что особенно важно для журналиста, правда? Его звездный час. Ему просто нужна была сенсация – вот все? что я могу сказать по этому поводу. Смешно даже реагировать на это.
- То есть вы считаете, в этом не было ничего личного?
- Нет, конечно, ничего личного. Знаете, есть некое промежуточное пространство между работой модели и … Ну, я там снялась в фильме, и вообще я занимаюсь еще множеством разнообразных вещей. Я сделала два документальных фильма, один в Шри-Ланке после цунами, и второй в Чечне два года назад, поэтому такие высказывания для меня ничего не значат и не несут никакой информации. Он никогда там не был и ничего реально не делал, это очевидно. В общем, это не моя проблема.
- Что бы вы могли еще добавить – о себе или о том, что сейчас происходит в этом регионе? Собираетесь ли вы развивать, расширять вашу программу? Может быть, в Грозный приедет еще одна Кристалл Каллахан, и вы что-нибудь выпустите совместно?
- Я об этом ничего не знаю.
- Хотите что-нибудь сказать вашим зрителям?
- Не знаю.
- Вы провели довольно много времени в Чечне. Скажите, там действительно все так тихо и спокойно? Может, были какие-то ситуации, когда вам было страшно, вы слышали выстрелы или понимали, что происходит что-то страшное?
- Мммм… Было ли мне по-настоящему страшно в Грозном? Нет. Не могу сказать, что было страшно. Слышала ли я выстрелы? Ну да, конечно, в Чечне принято палить на свадьбах – давать салют в честь новобрачных. Мой кабинет на телестудии как раз выходит окнами на улицу, и часто по воскресеньям слышно – д-д-д-д-д-д. Понимаете, это свадьба, ничего страшного. Без паники!
Фрагменты телепередачи предоставлены ЧГТРК "Грозный".
